Представитель по доверенности (СИ) - Путилов Роман Феликсович
В воскресенье я проспал до обеда, компенсируя беготню и усталость, накопившуюся за неделю, да так крепко, что не успел проснутся, когда кто-то тарабанил мне в дверь квартиры. Через пару минут я, кое как поняв, кто я и где нахожусь, прижав лоб к холодному стеклу, разглядел вышедшую из моего подъезда, злую, как мегера, Ольгу, но никакого желания открывать окно и окликать ее у меня не возникло.
В понедельник бухгалтерия завода, Валентина, как мой юридический представитель, и огромная толпа кладовщиков и прочих материально ответственных лиц делала ревизию на заводе, исходя из данных, собранных мной ночью, не имея не малейшего понятия, чем вызвано начавшаяся авральная суета. Во вторник были проведены итоги внеплановой инвентаризации, которая показала, что половина из обнаруженных мной приборов и инструментов числится списанной по причине повреждений в процессе работы, а вторая половина просто не была обнаружена на складах и хранилищах и с этим уже можно было идти в следственный отдел городского управления.
Глава 7
Глава седьмая.
Ноябрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.
— Это что, мальчики? — приятная барышня лет тридцати с майорской звездой на погонах, быстро, как карточную колоду, тасовала кипу документов, что торжественно водрузил на ее стол «городской» опер Миша Коляев.
— Материалы по хищению особо крупных размерах… — несколько пафосно провозгласил Михаил Иванович, но был тут же посажен в глубокую и вонючую лужу безжалостной акулой юриспруденции.
— Ты что, в экономический отдел перешел? А где сопроводительная за подписью начальника БЭП? Объяснительная есть хоть одна, что материалы похищены? Может быть тут имеет место коммерческий спор хозяйствующих субъектов? А как, вообще, материал к тебе попал?
Под градом вопросов Миша все больше скисал, пока просто не замолк, после чего милая девушка встала и с размаху припечатала стопку листов к груди Михаила:
— Ты мне, Мишенька, больше такую хрень, пожалуйста, не приноси. Я в такие игры не играю, во всяком случае, не с тобой. А теперь иди и постарайся мне в ближайшие дни на глаза не попадаться? Я на тебя очень зла.
Когда Коляев выскочил из кабинета, я даже не заметил, на секунду залюбовался упругой фигурой следователя, что обладала полным набором выпуклостей и вогнутостей, во всех положенных местах, и вдруг понял, что возле стола боевой майорши я стою один, прожигаемый насквозь ее сердитым взглядом.
Не знаю зачем, но я коротко поклонился, и пробормотав «Мадам, был безмерно счастлив нашему знакомству», под фырканье красотки, вышел из кабинета.
— Ты че меня подставил? — Миша, обнаруженный за углом, судорожно прижимающий бумаги в животу, решил отыграться на мне: — Я тебе доверился, а ты…
Я, подхватив бумаги, которые старший лейтенант чуть ли не кинул в меня, крикнул в спину, сердито пыхтящему, удаляющему по коридору Мише:
— По кражам можешь даже не звонить!
Миша мгновенно оказался рядом со мной, воровато оглядевшись по сторонам, он прошипел мне прямо в лицо: — Да ты знаешь, с кем она спит? Ей стоит только пожаловаться, как меня…
Мой куратор горестно махнул рукой и двинулся в сторону своего отдела, а я, аккуратно упаковав материалы в папку, двинулся в сторону выхода из здания, тихонько ругаясь под нос. Как, все-таки, сложно существовать во всех этих управлениях, что городских, что областных, что линейных, и как местные работники, до дрожи в коленях, боятся оказаться «на земле», в расплату за один неверный шаг.
Но, тем не менее, стоило прислушаться к вопросам очаровательного майора и еще раз проверить материалы, чтобы, невзначай, не оказаться замешанным в спор, пресловутых, хозяйствующих субъектов.
Часом позднее.
— Елена Анатольевна, Григорий Андреевич, мне нужны стопроцентные гарантии, что вы с этой фирмой не пересекались, что у Завода нет никаких взаимных расчетов и договоров с фирмой «Энергоспецремонтгарантия». Если впоследствии выяснится, что тут не хищение, а хозяйственный спор, то я вылечу из органов, как пробка из шампанского…
— Да, Павел! — со смешком всплеснул руками генеральный директор: — Было бы, о чем жалеть! Уволят — приходи к нам на постоянной основе, я тебе оплату увеличу и вообще…
— Вы Григорий Андреевич, не понимаете… — я вздохнул: — Если меня с милиции погонят, считайте, по возможностям, как будто мне руки отрезали, а если вы перестанете деньги платить, считайте, что ноги мне отрежете. Поэтому мне приходится метаться, как слуге двух господ.
— Павел, я тебе могу точно сказать, что у нас взаимных расчетов не было с этой конторой, мы им ничего не продавали и не покупали…- главный бухгалтер твердо смотрела на меня поверх дымчатых стекол очков.
— Елена Анатольевна, извини, но буквально несколько месяцев назад у нас на предприятии такой бардак творился, особенно с договорной работай, что я поражаюсь твоей смелости, такие гарантии давать. Взаимоотношения могли и не через кассу пройти. Они взяли, к примеру, и в обход вас, допустим, договор мены подписали, или бартер какой замутили, или, к примеру, тройной взаимозачет сделали…
Я замолчал, подумав, что в принципе, трясти главного бухгалтера по этому вопросу — дело бесполезное. Эти ухари могли написать какие угодно договора. Делать первый шаг мне все равно придется, пока мы его не сделаем, наши оппоненты свои козыри не предъявят.
— Слушайте внимательно, товарищи руководители. Городское управление мне отказало в возбуждении дела, никто не захотел с вами связываться бесплатно, а моего влияния там не хватает, чтобы протолкнуть материал в следственный отдел. В ваш местный отдел направлять бумаги бесполезно, а может быть и вредно для нас самих. Скорее всего появиться какой-то деятель, который попытается что-то поиметь с вас, наобещает два короба, после чего ничего не сделает. Поэтому поступим следующим образом — завтра я дежурю по райотделу. В девять пятнадцать утра кто-то от вас должен привезти в Дорожный РОВД вот эти бумаги. Дежурный будет конечно пытаться вашего человека с заявлением отправить сюда, на этот берег, по месту совершения преступления, но ваш человек должен быть неумолим и настаивать на приеме этих бумаг именно Дорожным РОВД, так как, в Уголовно-процессуальном кодексе говорится, что заявление обязан принять любой отдел милиции, а уже потом, при наличии оснований, отправить в другое место по назначению. Короче, ваш человек должен стоять на своем. Дежурный будет до крика биться, чтобы вы ехали на Левый берег, и тут захожу я, и якобы, чтобы выручить дежурного, соглашаюсь взять этот материал себе. И у нас будет десять дней, в течении которых у меня будут практически развязаны руки. Только ваш человек, при моем появлении не должен ко мне бросаться и кричать — о брат, как дела, давно не виделись? Ясно, что нужно сделать?
— Я завтра бумаги привезу. — Елена Анатольевна подтянула кипу листов к себе: — Могу тебя уверить, что я не буду на тебя бросаться и кричать «Братан»!
— На тебя, Елена Анатольевна только и уповаю, знаю, что завтра все сделаешь как надо. На этом позвольте откланяться, завтра увидимся.
На следующий день все произошло, как я и планировал. Дежурному по РОВД было по фиг, что я там забираю, лишь бы зарегистрированный в «Книге учета преступлений и происшествий» материал исчез с его стола, а настырная тетка, которая аргументировано «качала права» и отказывалась покидать помещение дежурной части, тем более, что вместо суммы ущерба было указанно, что его размер устанавливается. Руководству уголовного розыска было глубоко по фигу, что за мутный материал принял подчиненный, лишь бы по завершению десяти суток он был списан в «отказные» или отправлен по назначению — в следствие дознание или другой РОВД.
А я начал планировать операцию по изъятию и фиксации похищенных товарно-материальных ценностей.
