Иннокентий (СИ) - Ал Коруд
Что мы имеем на сегодняшний день? Три помятых рублевых бумажки. Негусто и грустно. Это сантехникам дают больше. Ладно, хоть на обеде сэкономил, перекусив булочками. Можно смело двигать на халтуру. Они уже перешли в другую квартиру. Благодаря сотрудничеству с Валерой Кеша получил на руки энное количество относительно качественной фурнитуры производства лучших предприятий отрасли. Розетки, выключатели, плафоны, немного инструментов. Будущие квартиранты неплохо платили за скорость ремонта, так что хоть основную работу бросай. Но нельзя. Отлучат от инструментария, да и хлопот не оберешься. Это в будущем ты свободный человек, ищущий себя. А здесь без работы лодырь и тунеядец. 209 статья УК РСФСР.
Кеша охренел, когда узнал, что в Советском Союзе за безделье можно было на ровном месте поднять срок. Вот, казалось бы, какое дело государству до меня? Ан нет, лезут в личную жизнь! Например, в прошлую пятницу Иннокентий внезапно узнал, что вызван на товарищеское собрание по накопившимся старым грехам. Да каким своим? Прежнего Васечкина. Надо же быть таким косячником? За Петровым разное в прошлом водилось, но по сравнению с советским Кешей он прям выпускник благочинного заведения.
Странно, для работяг на их предприятии места лишнего для раздевалки не нашлось, но зато существовал целый Ленинский уголок с рядами стульев для заседаний! Всевозможные виды собраний, похоже, имели в СССР некие сакральные черты и статус «священной коровы». Можно забить на работу, свои персональные обязанности, но на всеобщий сбор будь добр, прибудь в несмотря ни на что. Кеша маялся от осознания того, как сильно он мог за это время продвинуть халтуру в сторону получения окончательного расчета.
Председатель профкома бухгалтер конторы бесцветная Нина Петровна долго и нудно выкладывала публике прегрешения старого Васечкина. Пьянство, лень и антисоциальный образ жизни. Кеша даже малость перепугался. С такими обвинениями и до увольнения недалеко. Не то чтобы он держался за эту работу, но лучше пока не предлагали. Ему бы немного разобраться в этом мире развитого социализма и хоть как-то наладить разболтанный быт.
Он успокоился, кинув взгляд назад на товарищей. Народу в целом было фиолетово. Кто откровенно кемарил, некоторые читали газеты или тупо смотрели на докладчицу, думая о чем-то своем. Потапов подмигнул Кеше, мол не огорчайся.
— Какие будут предложения, товарищи? — строго глянула на зал из президиума сидящая там Строева.
Народ загудел, и с места поднялась учетчица и вдобавок комсорг Настя Дмитриевна. «Серая мышка», делающая карьеру по комсомольской линии. Вот и сейчас она выступала от имени комитета комсомола. Госпади, аллах всемогущий, суровый Перун, сколько же бесполезных людей в этом обществе держат?
— Я считаю, что товарищ Васечкин заслуживает самого сурового порицания со стороны коллектива!
— Выговор ему!
— На доску почета!
Зинаида Михайловна стукнула по столу ладонью:
— Это кто у нас тут юморист такой? Серьезней, товарищи!
— Поставить на вид и хватит, — предложил деловитый Потапов
— Было уже! — по лицу профкомовши пробежала тень неудовольствия.
«Что я такого ей сделал, что она меня закопать хочет?»
Кеша всерьез заволновался. В рангах советских наказаний он еще не разобрался, и принимать взыскание за чужие злодеяния особого желания не было.
— Тогда остается только выговор.
Внезапно в памяти всплыли сцены из дурацкого советского фильма. Там даже название такое кондовое.
«А ведь злоключения того сантехника здорово напоминают мои!»
Иннокентий поднялся с места и стремительно вышел к трибуне.
— Васечкин, ты куда?
— Это несправедливо!
— Что? — лицо председателя профкома пошла пятнами.
— Судить человека в тот момент, когда он начал исправляться. Вы еще толком и не боролись за меня, а уже наказываете.
Среди работяг прошел одобрительный гул. Скучающие доселе люди тут же проснулись и отложили в сторону газеты. Им стало в кои веки любопытно.
— Ты что имеешь в виду, Васечкин?
— Зинаида Михайловна, я вам последние недели закрывал все заявки?
Строева задумалась:
— Да, но…
— Нет, вы так и скажите — есть ко мне конкретные претензии по работе?
— В последние дни нет, но…
— Вот видите, товарищи! — торжествующе обернулся в зал Кеша. — Что же такое происходит в нашем коллективе, если кое-кому, — он при этом пристально посмотрел на профкомшу, — захотелось с помощью собрания свести старые счеты.
Народ загудел и зашевелился, а Нина Петровна покрылась пятнами вся.
— Да как вы можете!
— Могу и хочу. И баста!
Замечание прозвучало откровенно двусмысленно. Мужики в зале смачно захохотали, краем глаза Иннокентий уловил, что и Строева не удержалась от ухмылки. Веселье прервал хмурый Шошенский:
— Пошутили и хватит! Это все-таки официальное собрание. Есть, что по делу сказать, Кеша?
— И скажу, не постесняюсь, — Иннокентий вошел в раж — «Остапа несло». — Я взял твердый курс на исправление своих прошлых ошибок и потому беру повышенные обязательства.
В этот раз все руководство уставилось на Васечкина. Строева задумчиво проговорила:
— Допустим так. Но ведь ты, как комсомолец не выполняешь никаких общественных поручений.
Вот тут Васечкин завис. Что это за зверь такой и с чем его едят, он не имел ни малейшего представления.
— Так дайте. Я не откажусь.
— Но мы же не знаем, чем ты увлекаешься.
Вопрос законный.
Кеша долго раздумывать не стал и ответил:
— Спортом увлекаюсь.
Один из молодых мужчин, сидевший наособицу пристально посмотрел на него:
— Давай тогда к нам в ДНД. Дежурство раз в неделю, иногда чаще. Отгулы дают.
Отгулы — это хорошо, во время них можно заняться халтурой. Иннокентий махнул рукой:
— Согласен, записывай.
Вот так внезапно Васечкин стал «народным дружинником» и завтра ему в первый раз идти «в рейд». Этот крепкий паренек работал у них плотником, имел КМС по вольной борьбе и являлся командир отряда от РЖУ района. Звали его Петр Нечаев, и еще недавно он был комсоргом, но поступил на заочное и возиться с отстающими и заниматься прочей ерундой ему стало некогда. В ДНД было проще — отдежурил и свободен.
Глава 8
Сила милиции — в ее связи с народом!
— Сиди и не рыпайся!
Дверь в камеру захлопнулась с грохотом. Васечкин глянул сквозь решетку на уходящих милиционеров и зло сплюнул. Спасибо хоть в камере один. То ли народ сегодня не буянил или поступил приказ держать его отдельно.
«Сходил, называется, за хлебушком!»
А
