Империя Хоста 5 (СИ) - "Дмитрий"

— Ты пожуй, сладко будет, — показываю я ребенку.

— А это? — показывает она на мое ожерелье, вгрызаясь в лакомство.

Вполне возможно, она мед и не ела ни разу. Кочевье уж очень бедное у них.

— Это нельзя, а вот это можно, — я достаю из сумки тот самый небольшой лечебный артефакт, отнятый у Келиданы, и дарю малышке.

Маленькая серебряная заколка тут же украсила давно немытые космы ребенка. Замечаю у неё нарыв на руке. Заколка хоть и не сразу, но дня за три залечит рану и прочие мелкие болячки, вродесиняка под глазом. Потом артефакт станет обычным украшением, стоимостью в пару серебрушек. Но его можно и подзарядить.

Довольная девочка побежала хвастать подарком. И сделала это зря! Старикан, сидевший на небольшом коврике, резво вскочил и отобрал у ребенка мой подарок! Ещё и затрещину не пожалел. Девочка испуганно сжалась, видно ожидая ещё ударов, но дед уже разглядывает свой трофей.

«Непорядок! Это что за хрень⁈ Как он посмел мой подарок отобрать?» — неожиданно злюсь я и кидаю волну воздуха в ноги старика. Старик с криком падает, а мои спутники насторожились. Я встаю, чуть ли не прыжком, — гнев ещё не угас — и иду к поверженному воришке. Меня опережает Тарак и Джун, находящиеся ближе всего к старику. Они реагируют моментально и достают мечи. Делаю знак им, чтобы не торопились убивать.

— Как ты посмел забрать мой подарок? — грозно наклоняюсь я над испуганным и стонущим стариком.

— Она ничья, а я старше, мне нужнее, — бормочет старик.

Очень хочется зарубить наглеца, но нам ночевать ещё рядом с ними, неохота посты усиливать. На шум и крики собирается толпа, в основном бабьё и старики, но я замечаю и местного барона. Так-то он бек, но у них тут все беки и ханы — это бароны, графов и герцогов в ханстве Вей нет. Но себя они баронами не называют, это для пришлых, вроде нас. Хост завоевал ханство Вей лет двести назад, а ничего толком не поменялось с тех времен. Свои обычаи.

— Граф, ты зачем напал на моего человека? — спрашивает бек — тощий седоусый мужик лет сорока пяти на вид.

— Он оскорбил меня! Этот шакал посмел присвоить подарок, который я подарил вон той девочке, — пафосно говорю я.

Пафос оказывает действие.

— Рабыня она, нельзя ей ничего иметь, а глупый старик уже наказан. Ты другой раз мне скажи, я сам накажу, — миролюбиво говорит местный босс и деловито спрашивает: — Понравилась девочка? Продам! Могу вместе с мамой, но она порченная. Обе — мои рабыни!

Нахрена мне эта обуза, тем более вместе с порченой мамой? Но, заметив полный ненависти взгляд старика и кое-кого из местных баб на девочку, понимаю — подарок отберут, как я уеду, а может, и побьют при этом.

— Показывай маму, — не отказываюсь сердобольный я.

Бек кричит и из глубины кочевья к нам выплывает изумительно сложенная молодая женщина, одетая лишь в кусок тряпки, что плотно облегает её изгибы. Мы, сдерживая восхищённое «ах», смотрим на это почти театральное действие. И лишь когда женщина вышла на свет костра мы поняли, почему она «порченная» — огромный шрам от ножа или какого другого режущего оружия пролегал через всё её лицо! Более того, не хватало одного глаза, если я правильно понял присутствие повязки на лице. Шрам рассекал губы, нос, и вообще неясно, как она выжила! Женщина, понимая своё уродство, склоняет голову. Бурхес тут бы, конечно, сказал, — мол, лицо и тряпочкой прикрыть можно. Да что пошлый циник Бурхес, я бы и сам сказал такое, будучи в своём бандитском теле на Земле!

«Всё можно вылечить. Немного моей работы, пару лет у артефакта и глаз восстановиться сам», — размышляю я.

— И сколько? — приготовился я к торгу.

— Пятнадцать золотых за обеих! — рубанул бек, явно готовясь отчаянно торговаться.

— Беру, — сразу соглашаюсь я.

Для меня это мелочь, а Бек выглядит разочарованным, толи от того, что мало запросил, — ведь у глупого мальчишки-графа деньги есть, — толи от того, что не удалось получить удовольствие от торгов. Никто, даже мои спутники меня не понимают. Покупка стала и для меня неожиданностью. Только Келидана как-то по-новому на меня взглянула. И что мне делать с моими порывами души? Или придурью? Брать с собой в путь новых рабов нереально.

— Где ближайший город? — спрашиваю я у Ригарда.

— Завтра к обеду, если ничего не помешает, мы выедем из степи, а там много городков в прибрежных баронствах. Но планировали мы в сторону горных отрогов сместиться и в города не заезжать, — отвечает тот.

Тут я вспоминаю про свои связи в степных родах. У меня есть друг — хан Сандай! Не самый крупный по меркам степи, но по сравнению с моим графством его род многочисленный. Около двадцати тысяч подданных вроде насчитывает новый род Сандая.

— Хана Сандая Тотхена знаешь? — спрашиваю я у Болипсея.

— Знаю. Могучий род, — не разочаровывает меня тот.

— Доставишь моё имущество до его ставки? — прямо спрашиваю я. — Сандай — мой друг по столичной школе магии «Башня».

— Город у Сандая. Насмотрелся он на столичные порядки, и теперь у него не ставка, а город, — бормочет бек. — Мало народу могу дать, пять воинов в сопровождение и кибитку покупай у меня. Два дня дороги, и отвезу твоих рабынь в этот город.

— Сколько? — спрашиваю я.

— Три золотых за всё. Как другу уступаю, — удивил меня скромным запросом Болипсей.

— Что так дешево? — подозрительно спрашиваю его.

— За всё деньги, что ли, брать? Я щедрый! — задрал нос кочевник, но под моим немигающим взором сознаётся: — Война у нас с ним, ненужная никому, а раз это твой друг — может, и помиримся мы.

Сандай у меня взял полторы тысячи золотом и нанял полсотни конных у папы Ольчи. Плюсом я ему свою магессу Грей выделил, а та уже двенадцатого ранга. Сейчас, если правильно понял записи Пьон, полусотня уже свободна от найма, а вот Грей ждёт моих распоряжений в ставке Хана. Ей и пишу записку. Мол, рабынь купил по случаю. Отмыть, полечить, накормить этих кочевниц. Добавил, что пусть сама решает — или отправить их в графство, или оставить в городе. Самой магессе я назначил встречу на побережье.

Утром рано мы собираемся в путь. Подходит новая моя рабыня и просит купить для них с дочкой в дорогу одежды и еды. Не слушая её расчетов, даю пяток серебрушек. Меди просто у меня нет. Молодая женщина робко пытается выяснить, зачем она мне?

— Вылечу и замуж выдам, — отмахнулся я, уже пришпорив коня.

Зачем, зачем. А я знаю?

Довольный собой еду по степи и составляю планы. У меня есть второй пехотный полк принца Одрила, а это три с половиной тысячи личного состава с тремя магами пятнадцатого ранга. Есть церемониальная рота от принцев Давы и Флетчера, там полторы сотни элитных мечников. Есть две сотни (конная и егерей) от тестя графа Доранда Де Ро, четыре с половиной сотни тяжелой конницы от тестя короля Филика Сетина, две сотни местных наёмников мне Пьон собрала, плюс эскадра искателей, а это ещё тысячи полторы-две человек! Солидная армия. Мне бы командующего грамотного, в свои силы военачальника я не верю. А Ригард просто не потянет такой личный состав. Фактически он десятник и сотником стал несколько месяцев назад. Ставить во главе армии, например, старшего брата Ольчи, который командует сотнями Сетина, не вижу смысла, как и командира полка Одрила. Это должен быть мой человек.

— Граф, тревога! — кричит Ригард.

Глава 11

Не понимаю, какая может быть тревога, ведь мы в степи, и любое нападение тут будет сразу заметно? Оказывается, Ригард обладает лучшим зрением, чем я, и увидел вдалеке дым и сверкание молний. Что обидно, это было в том месте, где мы планировали остановиться на днёвку.

— Что предлагаешь? — спросил для проформы я, ибо уже решил сменить маршрут.

— Свернуть, пусть разбираются без нас, — прочитал мои мысли Ригард. — Какой-нибудь аул да попадётся по пути.

Меняем азимут движения влево и, сделав крюк, останавливаемся, наконец, в голой степи. Зерно у нас с собой на один раз есть, но вот воды мало, а ведь кони и вправду устали. Меланхолично обиходив своего Донта, я сажусь покушать — сухпаёк, конечно, но воду я вскипятил для чая. Однако спокойно набить брюхо не удалось. Вдалеке показались клубы пыли, а глазастый Ригард опять прокричал тревогу. Приходится запрягать лошадей и мне, и остальным. Только успели это сделать, как на нас налетают с полсотни всадников. Впрочем, то, что они не по нашу душу становится ясно, когда те, завидев нашу стоянку, стали тормозить и остановились метрах в ста от неё.