Академия попаданок. Второй семестр - Мила Светлая
Вечер промелькнул тенью летучей мыши и вскоре в Академии погасли все огни. Наша группа оделась во всё черное и стала напоминать тройку неуверенных в себе ниндзя, которые шугались любых звуков и подбадривали друг друга тихим шепотом. Особенно, когда наступали на пятки.
— Ты уверена, что там ещё осталось то самое отверстие? — шепнула Агапа, когда мы тихонько выплыли из коридора.
— Да, к нам никто не пришел, значит, пока ещё не нашли.
В руках мы несли светящиеся платки, они как маленькие привидения парили в воздухе и освещали путь на пару метров впереди. Удобное заклинание "Фламма" позволяло сэкономить на фонарике, и гаснет от дуновения хозяйки.
Все-таки втроем было не так страшно, хотя мурашки табунами мустангов носились по спине. Молчаливые портреты задумчиво посматривали на нас, будто решали — упасть и грохотом привлечь всеобщее внимание или смолчать и пропустить трясущихся от страха супергероинь.
— Вот за этим портретом и скрывается ход, — шепнула я и показала на портрет с моложавым мужчиной и красавицей-азиаткой.
Агапа подняла платок повыше, и злые глаза мужчины блеснули яркими рубинами, глаза девушки тоже светились отнюдь не добротой. Как я этого днем не заметила? Два страшных человека прожигали нас взглядами, и будь я чуть менее огнеупорной, то остались бы от меня обручальное колечко и две шпильки-невидимки.
— Ой, мамочки-и-и, — тихо простонала Агапа, когда я взяла себя в руки и несмело коснулась позолоченной рамы.
Мурашки начали носиться не только по спине — они слонами топтались уже по всему телу и загоняли душу поглубже в пятки.
Рама сдвинулась влево и открыла круглый проход. За ним чернела темнота и имя этой темноте было «Неприятность».
Бррр, какие только мысли не придут на ум полпервого ночи возле потайного хода. Я оглянулась на своих подруг, заметила их глаза величиной по пять рублей, и ободряюще улыбнулась. Глаза девчонок распахнулись ещё больше.
— Вы чего? — удивилась я.
— А ты чего оскалилась, как упырь со стажем? — спросила в ответ Агапа.
— Да я только улыбнулась.
— А выглядела так жутко, будто я твоей помадой все стены изрисовала, — поддержала Маньяра.
— Ну простите, что моя ободряющая улыбочка вызвала у вас такие эмоции, — хмыкнула я. — Ладно, хватит разглагольствовать. Пойдемте… или вы останетесь?
Девчонки не сразу ответили и я поняла, что второй вариант был бы для них предпочтительнее. Но я сурово сдвинула брови и они со вздохом кивнули.
Я умею иногда сурово сдвигать брови. Да-да, плюшки-ватрушки. Один раз на меня в подъезде напал нетрезвый мужчина, по всей видимости с целью получения любви и ласки без походов в рестораны и кино. Однако, я не такая и он тут же отпустил меня и заплакал как младенец, когда я сурово сдвинула брови. А может, он так сделал из-за струи газа из баллончика, которую я выпустила ему в лицо, но мне хочется думать, что зарыдал он всё-таки из-за моей лютой суровости.
Как самая храбрая из троицы (а может, меня было меньше всего жалко) я первая нырнула в потайной ход. Я очутилась в узком замшелом коридоре, напоминающем прямую кишку окаменевшего динозавра. Скользкие от плесени ступени вели вниз и терялись в полной темноте.
За портретом послышалась возня, а после более слабая Агапа залетела легкой ласточкой в потайной ход и героически зажмурилась. При этом она набрала в грудь как можно больше воздуха и собралась оглушить неведомого врага визгом. Пришлось прошептать, что всё нормально и она в безопасности. Пока…
Спустя десять секунд из-за портрета возникла кучерявая голова Маньяры. Агапа собралась высказать своё отношение к нашей подруге, но потом просто махнула рукой.
— Как же тут мерзко и… склизко, — проговорила Агапа, осмотревшись по сторонам.
Ну да, от сухих коридоров Академии этот проход разительно отличался в худшую сторону. Несколько улиток посмотрели на нас со стен и укоризненно покачали глазами на стебельках. Уж они-то как раз были с нами не согласны.
— Мне тоже не нравятся эти стены. И я тоже не в восторге от своей затеи, но… Девчонки, мы в волшебной академии и если там спрятаны какие-нибудь тайны и секреты… Да я уже должна была вылететь с учебы, если бы не помощь Глазуна. А вдруг там гораздо более сильные плюшки? Вдруг мы найдем нужные заклинания, которые сразу же привлекут к нам принцев и не придется ждать ещё три года до окончания обучения?
Я постаралась прошептать эту речь как можно зажигательнее. Увы, если бы я покричала и потрясла кулаками, то девчонки мне поверили бы больше, а так… Они вяло покивали и показали мне глазами, что согласны пойти следом.
Я бы хотела сказать ещё пару речей, чтобы продлить момент до первого шага, но между тем было понятно, что рано или поздно надо было выдвигаться. Я шагнула на седую от плесени ступеньку и с содроганием почувствовала, как под ногой что-то хрумкнуло, как будто раздавила спичечный коробок.
Ничего не случилось — никто на нас не напал, никто не завыл, никто не предложил купить «Гербалайф». Я оглянулась на девчонок, подняла светящийся платок чуть выше и пошла дальше. Агапа с Маньярой двинулись следом. Под ногами похрумкивало, улитки на нас позыркивали, под потолком покачивались коконы летучих мышей. Мы спускались…
Мы ничего не говорили даже после целых двух минут спуска. Но я не могла произнести тихого «ого», когда темнота внизу чуть раздвинулась и там, в глубине, стал виден намек на оранжевый отблеск. Такой можно увидеть в лабиринте пещер, когда из-за поворота вот-вот должен показаться факел.
Внизу явно кто-то был…
Глава 11
Не хватило бы синонимов, чтобы описать наше тихое передвижение. Да древние ниндзя проделали бы групповое харакири от зависти, когда увидели наш спуск. Мы были похожи на три облачка, которых тащит вниз легкое дуновение холодного ветра перемен. Во как поэтически я могу изъясняться, когда поджилки дрожат от страха, а между зубов зажат поясок, чтобы они не отбивали чечетку.
Отблески с каждым шагом становились всё ярче, вскоре можно было различить гладкие плиты пола, в который обиженно утыкались ступени. Последние метры до полуарочного входа мы ползли со скоростью беременных улиток. У Агапы, Маньяры и меня были наготове платки, чтобы в случае чего атаковать «Шандарахусом» неизвестное чудовище и с храбрым визгом дать деру.
Картина, которая развернулась перед нами, была
