Ловчий 1 (СИ) - Дамиров Рафаэль

– Заблудились мы, – коротко ответил Тион. — К чему знакомства, если мы больше никогда не увидимся?

– Здесь нет дорог на сотни миль вокруг, — старуха хитро прищурила мутный глаз. — Редкие путники забредают сюда, когда хотят попасть в восточные Земли, в Гроаберг иль к отшельникам. Торговый путь по суше опасен и зарос лесом. Так вы в Гроаберг идете, или в Ведию?

— Не твое дело, старая, — буркнул кузнец. — Собери чего пожрать на стол, и может мы тебя не тронем.

— Ох! — всплеснула старуха руками и растянула в улыбке сморщенный рот. — Меня-то трогайте, пятьдесят лет уж никто не трогал. Вот внучка моя красавица, ее не обижайте, ну, я смотрю, люди вы хорошие. Только ворчите для виду. Ладно, не буду больше спрашивать, сейчас ужином вас накормлю. Люди мы простые, угощений особых не ждите.

Старуха засуетилась и поставила на стол еще дымящийся чугунок. Открыла крышку, выпустив аромат домашнего варева. Бабка разложила перед нами заскорузлые деревянные миски и плеснула в них непонятного цвета похлебку. Меня передернуло, но борясь с брезгливостью, я взял затертую деревянную ложку и попробовал суп. На вкус он оказался намного приятнее, чем на вид. Кузнец и Тион вообще не обратили никакого внимания на сомнительную посуду и степень ее чистоты и уплетали похлебку вприкуску с вяленым мясом.

— А, что старая, — пробубнил с набитым ртом Каллин, — внучка-то твоя где?

— Так с охоты возвращается, — пролепетала бабка. — Скоро дома должна быть.

— С охоты? — Тион перестал хлебать и уставился на хозяйку. — Она у тебя воительница?

— Нет, что вы, — всплеснула бабка руками. — Травницы мы, корешки лечебные собираем, раз в полгода к нам приезжает купец и забирает товар, а нам взамен привозит все необходимое. Тем и живем, а внучка силки на зайцев проверяет. Вкусная похлебка? Вот… С зайчатинки она…

Изерниль достала с печи клокочущий закопченный чайник из потемневшего железа:

– Пейте чаек, на травках, сама собирала. Вся сила леса в них.

Хозяйка разлила чай по заскорузлым медным кружкам. Незнакомый, но манящий аромат трав сгладил отталкивающий вид посудин, и Тион отхлебнул первым.

– Хороший чай, – похвалил воин. – Что за коренья ты намешала? Поделись рецептом…

– А, что рецепт – дело нехитрое. Вот только травки эти кроме меня никто не сыщет, получается без надобности вам мой рецепт, – засмеялась старуха.

Чай приятно согревал и расслаблял тело. Кузнец пил уже вторую кружку, привалившись к стене. Его совсем развезло, и он готов был уснуть прямо за столом.

– Не спи, Каллин, нам еще лагерь разбивать надо, – проворчал Тион и позевнул.

— Зачем вам лагерь? — старуха подливала мне чай, но я его лишь пригубил. — Оставайтесь, переночуете здесь.

— Некогда нам чаи гонять, — возразил Каллин. — До темна мы еще миль пять проехать можем.

— А я бы остался, — сказал я и вопросительно посмотрел на Тиона, он как-то незаметно стал главным в нашей “экспедиции”, он решал когда и куда идти, когда привал, когда обед. Даже Каллин сам того не заметил, как стал слушаться ассасина.

Тион наклонился и прошептал, пока старуха брякала посудой в другом углу дома:

— Не нравится мне здесь, неспокойно у меня на душе…

— Ты что? — шепотом хмыкнул Каллин. — Старухи с девкой испугался?

За окном завыл волк. Протяжный вой холодил кровь.

— Внученька моя идет! — встрепенулась бабка. — Черный бес ее встречает.

— Странное имя у твоего волка, — Тион отхлебнул еще чая.

— Я его маленьким нашла, до этого у меня еще другие волки жили. А этот вырос и перегрыз всем собратьям горло. Не потерпел соперников, с тех пор и зову его бесом. Пойду внученьку встречу.

Бабка хлопнула дверью и скрылась на улице.

— Ну, так что? — продолжил Каллин. — Останемся?

— Можно по очереди дежурить, как в лесу когда ночуем, — поддержал его я, мне совсем не хотелось еще часа два трястись в седле. От горячего ужина разморило и клонило в сон.

— Нет, — отрезал Тион и встал из-за стола. — Собираемся…

— А с чего это ты раскомандовался? — пробурчал кузнец.

— Ты хочешь быть главным? — прошипел ассасин и как бы невзначай коснулся ладонью рукояти висящего на поясе меча.

— Давайте решать сообща, — чуть ретировался Каллин.

Скрипнула дверь и в комнату вошла прекрасная дева. Легкий шелковый наряд едва прикрывал ее прелести. На оголенном плоском животике чернела змейка узоров татуировки. Длинные черные волосы, перехваченные на лбу серебристым ободком спадали на оголенные плечи и касались наливной груди, соски которой были прикрыты двумя лепестками из кожи. Мы раскрыли рты, и никому в голову из нас не пришло: как в таком виде можно по лесу шастать?

— Здравствуйте, — пропела нимфа и улыбнулась алыми губками. — Бабушка рассказала, что вы заблудились. Прошу быть нашими гостями, в наших краях люди — большая редкость. Меня зовут Милена.

— Каллин! — кузнец на удивление резво вскочил и поклонился.

Даже Тион растаял и чуть не пустил слюни, но вовремя спохватился и учтиво представился сам и назвал мое имя. Больше он не выгонял нас на улицу. Вот старый хрен! Как девку полуголую увидел, вмиг забыл про тревогу. Но я его понимаю, таких телочек я еще здесь не встречал… А может, вообще никогда не встречал. Милена подлила в чайник воды и поставила на печь.

— Бабушкин чай волшебный, он придает силы и снимает любую хворь, — Милена кокетливо прищурилась, в ее больших “ослепительно” черных глазах сверкнули бесенята.

— Спасибо, — прокряхтел Тион. — Мы уже выпили по две кружки…

— Вечер длинный, — улыбнулась нимфа, я налью вам еще… — Расскажите, куда вы путь держите? Мне так редко приходится общаться с людьми…

Милена вспорхнула мне на колени и пододвинула кружку с чаем. Внутри меня что-то зашевелилось, а может, и не внутри…

Она болтала без умолку, рассказываю про свою одинокую жизнь в дремучем лесу, мы не заметили, как пролетел еще час и еще один чайник был уже пуст.

— А где Изерниль? — вспомнил про нее Тион и с удивлением уставился на внучку. — Ты ее не потеряла?

— Не волнуйтесь, — улыбнулась Милена и отпорхнула к двери. -- Она наверное собирается кормить Черного беса…

— А он разве сам не может найти себе добычу? — спросил я.

— Может, — улыбнулась девица. — Но он предпочитает человечину…

— Что?! — Тион вскочил на ноги и схватился за меч, но пошатнулся и, оперевшись о стену, пробормотал. — Странно, ноги не держат…

Я выхватил кинжал, но рука была словно ватная. Клинок с жалобным звоном брякнулся на пол. Кузнец засопел и тоже попытался встать, но тут же повалился как срубленное дерево.

— Опоила, ведьма! — захрипел Тион и сплоз вниз.

Я тоже присел на лавку, оперевшись обеими руками о стол. Голова бешено кружилась и нестерпимо хотелось спать. Вот сучка-клофелинщица, бабка не смогла нас накачать, так это на р-раз справилась. А мы уши развесили как прыщавые подростки. Хорошо если нас просто ограбят, но очень плохо если убьют… Какая бесславная и глупая смерть — сдохнуть от в глухом в лесу в гнилой избушке от зелья травницы. Я с сожалением вспомнил электрический стул — там я хоть чувствовал себя человеком-мученником, а здесь растением, даже рукой не могу пошевелить. Бля… как же не хочется умирать…

В глазах моих потемнело и я вырубился…

***

Я с трудом открыла глаза. Тошнота поступила к горлу. Вокруг темно, сыро, очень холодно и пахнет путиной. Голова кружится и готовится лопнуть.– Кто здесь? Где я? – пробормотал я, борясь со слабостью.– В погребе после чая с дурманом, – ответил Тион и чиркнул кресалом. Он нашел щепку и, использовав ее как лучину, осветил пространство. Робкое пламя с трудом разорвало мрак. Каменные стены погреба подернуты плесенью, высоко над головой бревенчатый потолок. На земляном полу, сидели кузнец и Тион. Оба в полукаматозе, будто нарики от передоза отходят. Да… развели нас как лохов. Лучина жалобно зашипела и погасла.— Что делать будем? — спросил я. — Где здесь выход?— Нет его? — ответил Тион. — Ни люка, ни двери, ни лаза… До потолка два человеческих роста, но и там даже щелки нет…— Как мы сюда попали? — удивился я. — Ладно мы с тобой килограммов по восемьдесят, а тушу Каллина бабка с внучкой и с мета не сдвинут.— Значит, — задумчиво проговорил Тион, — подручные у них есть.— Что они с нами сделают? Зачем мы им?— Не знаю, может в рабство продадут?Наверху заскрипел потолок, и на головы посыпалась земля. Бревна дрогнули и приподнялись. Вот и люк, только вместо него поднимался весь потолок, будто гигантская крышка. Ржавые цепи медленно, но верно тянули его вверх.Пошатываясь, мы с трудом поднялись на ноги и, щурясь,задрали головы. Край потолка поднялся выше, и в проеме появилась мерзкая улыбка травницы. Рядом с ней стоял молчаливый детина в фартуке на голое тело из почерневшей кожи. Его заросшее морда напоминало ети. Он сбросила вниз ржавый нож и веревку.— Выберете, кто из вас умрет первым, — прошамкала бабка. — Убейте его и привяжите к веревке. Мой сынок поднимет его наверх.— Ты что старая?! — прорычал Каллин. — Совсем с ума сошла? Мы подданные королевы Огаты и выполняем важную государственную миссию, отпусти нас, иначе тебя и твою девку казнят!— Здесь нет палачей, — старуха ехидно кривилась. — Здесь вообще никого нет, выберете одного из вас, и остальные проживут еще несколько месяцев.— Тион схватился за веревку и попытался подтянуться на ней. Но волосатая рука “ети” перерезала ее, и ассасин бухнулся на земляной пол.— Не пытайтесь сбежать! — Изерниль сотрясала морщинистыми кулаками. — Тогда вы сдохнете все от голода и жажды в этой яме! Даю вам сутки на размышление, после чего вы должны будете сделать свой выбор! Завтра один из вас умрет!Цепи заскрежетали и потолок опустился. Бух! Бревенчатая конструкция накрыла нас и вновь отрезала от белого света.— Где нож? — Тион шарил в темноте руками, чиркал кресалом, выбивая искры.— Зачем он тебе? — проговорил Каллин. — Я его оставлю пока у себя. Надо решить, кто первым из вас умрет… Ничего личного, это единственный выход оттянуть время. Если погибну я, королева подумает, что вы меня убили, чтобы не выполнить задание! Значит, выбирать придется из вас двоих…— Ах ты тварь! — я пригнулся и пошел на голос Каллина, шаря в темноте руками и собираясь вцепиться ему в глотку. — Первым сдохнешь ты!— Тише! — Тион, почувствовав, что я собираюсь сделать, поймал меня в темноте за рукав и одернул назад. — Никто не умрет! Мы должны подумать как выбраться вместе и вместе выжить!Я остановился и вовремя. Впереди уловил какое-то шевеление: кузнец выставил вперед нож и махал им из стороны в сторону. Если бы ассасин меня не остановил, я мог легко напороться на клинок.— Ладно, — буркнул я, — но если он еще раз заикнется о моей смерти, я отгрызу ему нос.Слышно было, как Каллин прикрыл ладонью свое лицо. Пусть боится! Носы я никогда не грыз, но попробовать никогда не поздно… Что за маньяк который носы не откусывал? Не маньяк, а палач какой-то получается… А может, я и есть палач?..— У нас есть нож и кусок веревки, — сказал Тион. — Это уже неплохо. Как их можно использовать?— Да никак? — проворчал кузнец. — Стены каменные не расковыряешь, бревна на потолке толстенные и высоко. Все мы здесь сдохнем…— За себя говори, — огрызнулся я. — Есть у меня одна мыслишка…***Часы тянулись нестерпимо долго, а может, прошло несколько дней? Когда солнца нет, жизнь теряет смысл, будто находишься в вечном загробном сне, и течение времени нарушается.Холод пробирал до костей, благо тело мне досталось закаленное. Обычный человек в таких условиях мог загнуться от переохлаждения, но в этом мире люди были более неприхотливы. Для комфортной жизни им не нужна теплая постель, полтарушка пива на вечер и плазма на стене. При необходимости они могли спать на земле под открытым небом и питаться черствым хлебом с водой.Чтобы согреться мы бродили кругами по погребу. Наконец, на следующий день (а может и гораздо позже, кто его знает) заскрежетали цепи. Кто-то крутил подъемный механизм. Сверху посыпался песок и бревна поползли вверх. Словно слепые котята мы мотали головами и прикрывали от света глаза. Совсем отвыкли от солнца.Над нами нависла старуха и ее сынок. “Клофелинщицы” не было видно, наверное боится нам в глаза нам смотреть.Ети скинул еще одну веревку. Его глубоко посаженные глазки смотрели на нас как на добычу. При этом он всегда молчал. Олигофреновский прищур выдавал в нем полоумного.— Вы сделали выбор? — проскрипела Изерниль, впившись хищным взглядом в каждого из нас.— Зачем тебе люди? — спокойно спросил Тион. — Что ты с ними делаешь?— Я хочу вернуть себе молодость, — мечтательно пробормотала старуха. — Они мой ключ к жизни…— Ты колдунья? — сверкнул глазами ассасин. — Как я сразу не догадался? Ты делаешь из людской желчи вытяжку молодости?— В народе ее так называют, — Изерниль удивленно развела руками. — Ты знаешь про зелье? Из троих крепких путников много получится снадобья.— А что сынок твой молчит? — спросил Тион. — Ему бы не помешало бы какое-нибудь снадобье, что сделает его чуть привлекательнее. Старый больной медведь и то краше выглядит.Глаза старухи налились кровью:— Не смей так говорить про моего сына! Все вы все равно сдохнете, а он хоть и недалек умом, жить будет долго!Изерниль сотрясала морщинистыми руками и нависла над ямой, изрыгая проклятия. В пылу она слишком близко подошла к краю погреба и чуть наклонилась вперед. Пора!Я метнул ржавый нож и тот, пробив подол ее рваной юбки впился в ногу. Старуха завопила и, потеряв равновесие, кувыркнулась вперед. Каллин подхватил ее, не дав разбиться. Одной рукой он поднял ведьму за волосы, и прорычал:— Скажи своему сынку чтобы спустил лестницу, или сдохнешь!Изерниль вопила и брыкала ногами, но хватка кузнеца железная. Тело ведьмы болталось в воздухе, а наверху метался ети, что-то мычал, размахивая руками.Чуть успокоившись, ведьма проскрипела:— Сбрось им лестницу, сын…Тот замешкался и продолжал мычать.— Сбрось лестницу, недоумок! — заверещала бабка. — Или я самого посажу тебя сюда!В глазах олигофрена пробежала тень страха, видимо старуха практиковала с ним такое уже не раз.Он торопливо стал что-то разматывать, и через несколько секунд в яму упала веревочная лестница.— Поднимайтесь, — сказал Каллин и швырнул ведьму на пол. — А я пока с бабушкой посижу.