Невестка слепого барона (СИ) - Полина Ром
***
В те времена, когда будущая баронесса была еще простой горожанкой Розалиндой, барон ухаживал за ней не один. Рядом постоянно ошивался фон Трокер. Розалинда принимала подарки и от него. Но все же держала его на расстоянии: барон был женат.
А сама Розалинда мечтала вовсе не о страстной любви, а о роскошном браке и возможном титуле. Пусть фон Трокер и нравился ей своим грубоватым юмором и мужской притягательностью больше, чем значительно более стеснительный и мягкий баронет фон Раймон. Но барон повести ее под венец не мог, а вот баронет предлагал ей именно женитьбу.
Так что Розалинда сделала правильный выбор и вышла замуж, как и полагается благонравной девице. А вот потом, после брачной ночи, руки баронетты оказались развязаны. И хоть и было это нелегко, так как еще жива была свекровь, но несколько жарких свиданий новоиспечённая леди Раймон смогла себе позволить, не забывая хвалить собственную предусмотрительность.
— Я немного ревновал, но она всегда так искренне обижалась… а потом родился Рудольф, и все мои подозрения были забыты. Тем более, что семейство Булонов вскоре продало кусок земель его светлости, земли баронства фон Трокер перешло под власть герцога. Он перестал появляться в нашем храме, перестал ездить в гости к нашим соседям. И моя ревность совсем утихла. Я тратил на сына все свободное время, какое только мог себе позволить.
Но чем старше он становился, тем больше чужих черт характера я видел в нем: удивительный эгоизм, злопамятность, жестокость. Ему было около четырнадцати, когда я заподозрил правду. Помнится, тогда еще был жив старый граф, и на Рождество мы с наследником и женой отправились на бал в его замок. Как ни странно, на этом балу я встретил фон Трокера. И хотя он просто поприветствовал издалека нас с Розалиндой, глядя на его лицо, я все понял. Мой сын был точной его копией и внешне.
Возникшую паузу я прервала вопросом:
— А баронет… баронет знал об этом?
— Думаю, что когда ему исполнилось шестнадцать или семнадцать, Розалинда сказала своему сыну правду.
Именно тогда он отпустил эту дикую бороду и больше никогда не сбривал ее.
Мы еще немного помолчали, и барон продолжил:
— В общем, Клэр, когда на нас напали, то первый, о ком я подумал, был барон Трокер. Я не слишком понимал, почему напали именно на твою карету. Я думал, он просто хотел мне отомстить за смерть сына. За то, что я не уберег Рудольфа. Я боялся, что желая добраться до меня, они навредят и тебе, потому и решил выговориться... Но теперь понял, что здесь дело совсем не в мести. Если ваш законник не врет, то фон Трокер действительно решил отдать свою дочь замуж за твоего мужа. Так странно, Клэр, что, исходя из совершенно разных сведений, мы оба уткнулись в одного человека. Неисповедимы пути Господни! – барон набожно перекрестился и добавил: –
Девочка моя, я окажу тебе любую помощь, какая понадобится.
— Капрал Прессон считает, что сенешаль не рискнет арестовывать барона и будет дожидаться, пока из столицы вернется господин герцог.
— Капрал прав. Скорее всего, не рискнет. Но вот мою жену, Клэр, оставлять на свободе не стоит. Писать ей записку бесполезно: она умеет считать, но буквы знает плохо и прочитать не сможет. Думаю, достаточно будет отправить за ней твою карету с горничной и сообщить, что я при смерти и желаю с ней побеседовать. А уж здесь…
— И что я буду делать с ней здесь?
Барон удивленно взглянул на меня и спросил:
— А что, в вашей тюрьме заняты все камеры?
Глава 34
КЛЭР
Баронесса Розалинда фон Раймон прибыла в замок, чтобы повидаться с мужем, и была немедленно отправлена в комнату, где ее дожидался капрал Прессон. Я подошла туда через несколько минут и провела с бывшей свекровью больше часа времени. Я давила и уговаривала, но, увы, все наши старания были бесполезны: баронесса отказывалась говорить, просто сидела, молитвенно сложив руки и молчала, а приказать ее пытать я не могла.
Все же стопроцентной уверенности в ее вине у меня не было, а судебные ошибки существовали всегда. Скажу больше, у меня даже не хватило духу отправить противную тетку в тюрьму. Баронессу заперли в одной из гостевых комнат. За дверью всегда: и днем и ночью, стояла охрана. Бывшей свекрови категорически запретили разговаривать с прислугой. Охрана следила за этим строго, и я с чистой совестью оставила ее там дожидаться приезда Освальда.
Может быть, это было и не слишком честно – сваливать на него такие проблемы. Но я искренне не понимала, как решить судьбу Розалинды. И барон, и капрал Прессон утверждали, что даже в пытках нет необходимости: достаточно отправить баронессу на пару недель в тюрьму, в камеру под замком.
Посидев там в прохладе, без света и нормальной еды, вволю повоевав с крысами, баронесса перестанет молча шевелить губами, делая вид, что молится, а начнет рассказывать все, что знает. И я понимала, что барон и капрал правы, но… Так и не собралась с духом надавить на бывшую свекровь.
Беременность моя проходила довольно легко и приятно. Все чаще и чаще малыш радовал меня тем, что мягко толкался в животе. И, судя по всему, чувствовал себя замечательно. Вообще беременность стала чем-то вроде кокона, который защищал меня от всяких внешних неприятных вещей.
Я просыпалась утром в хорошем настроении. Завтракала травяным взваром, яблоками и кусочком зернового хлеба, радуясь, что в этом мире нет еще всевозможных пестицидов и ядохимикатов. Обсуждала текущие дела в замке, в которые старалась особенно не вмешиваться. Да и не было сейчас таких забот, которые требовали бы немедленного вовлечения. Потом посещала мастерскую и иногда в удовольствие немного работала вместе с женщинами.
