Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Величко Андрей Феликсович
Поначалу я собирался плыть на «Адмирале Нахимове», который был мне уже знаком и чисто внешне нравился больше. Но этот крейсер, в мае выйдя из ремонта (между прочим, в Кронштадт с Дальнего Востока он прибыл без особых происшествий), начал течь как решето, причем настолько основательно, что ни о каком походе на нем не могло быть и речи. То есть вместо ремонта корабль был испорчен, о чем в МТК прислал гневный рапорт его командир, капитан первого ранга Федотов. Это оказалось очень кстати, ибо адмирал Тыртов уже прибыл в Санкт-Петербург, и я прикидывал, под каким бы соусом убрать Чихачева, а тут сам собой образовался такой замечательный повод. В общем, «Нахимов» вернулся в док, где ему не только ликвидируют течи, но и уберут все парусное вооружение вместе с рангоутом, Чихачев получил отставку, а мне был забронирован на июль рейс «Памяти Азова». Я собирался в Германию один, Маргарита оставалась в Питере с дочкой, которая была еще слишком мала для подобных путешествий.
В процессе уточнения деталей визита я написал Вильгельму, что в числе прочего хотел бы, не привлекая особого внимания, встретиться с японским послом в Германии Сайондзи Киммоти. Михаил сумел разузнать, что это достаточно влиятельная фигура – аристократ, маркиз (так его агенты перевели титул «косяку») и вообще чуть ли не отец японской демократии и особа, приближенная к императору. Посланник же при дворе моего величества Ниси Токудзира даже не барон и скорее всего вообще какая-то мелкая пешка. Кроме того, мне, как ни странно, встретиться с японским послом, не вызывая излишнего интереса, было проще в Берлине, чем в Петербурге.
В Штеттине меня встретил Каприви – новый канцлер Германии, назначенный на пост после отставки Бисмарка. Надо сказать, что этот тип не больно-то и скрывал своего не самого дружелюбного отношения ко мне, но моему величеству на подобные мелочи было глубоко начхать. Так как среди свиты канцлера оказался хорошо мне знакомый Тирпиц, мы с ним сразу после отправления поезда сели пить пиво под баварские сосиски, каковому занятию и предавались до самого Берлина, благо ехать было всего-то три с небольшим часа.
Особых торжеств по поводу моего приезда не было, и уже после обеда мы смогли приступить к повестке дня. Первым пунктом в ней стояло согласование геополитических вопросов. Так как я был морально готов к тому, что оно начнется с как минимум часовой речи кайзера, то был приятно удивлен, когда он уложился всего в сорок пять минут.
Вилли вообще любил произносить речи по всякому поводу, особенно перед столь благодарной аудиторией, как я. А что? Мне натянуть на физиономию выражение заинтересованного внимания нетрудно – научился еще в начале первой жизни. И тогда же постиг нелегкое умение зевать, почти не открывая рта, то есть практически незаметно для окружающих. И на часы я давно умел смотреть так, чтобы это не бросалось в глаза.
Кстати, у меня теперь были изготовленные по спецзаказу наручные часы – возможно, первые в мире. Во всяком случае, часовщик, исполнивший мой заказ, про такое не слышал.
В общем, Вилли довольно быстро закончил свою вступительную речь, сопровождаемую метаниями по кабинету и размахиванием руками. Причем в этом была задействована не только здоровая правая, но и наполовину парализованная левая рука.
– Итак, – завершил свою речь кайзер, – я уверен, что союз России и Германии сможет добиться выполнения всех исторических задач, стоящих перед нашими странами, невзирая на противодействие кого угодно. А ты, Алекс, как на это смотришь?
Вилли в приватных беседах теперь называл меня так, а не Аликом, как в детстве.
– С интересом, – подтвердил я. – И хотелось бы первым делом уточнить вот что. Как, по-твоему, в обсуждаемом блоке хватит только наших стран или надо обязательно привлечь кого-то еще? Как младший по возрасту выскажу свое мнение первым. Оно в том, что никакого категорического императива я здесь не вижу.
– Это ты про Австрию или про Японию? – ухмыльнулся Вилли.
– Про Тройственный союз. Япония же мне нужна в плане воздействия на Китай для проведения Транссибирской магистрали по кратчайшему направлению до Владивостока, то есть через Маньчжурию.
– Хм… ну ты же понимаешь, что, когда мне предложили продлить договор до девятьсот второго года, у меня не было весомых причин для отказа.
– Когда мне примерно в то же время предложили договор с Францией, у меня тоже особых причин отказываться не было. Однако я ничего не заключил, несмотря на обещание кредитов на довольно льготных условиях.
На самом деле, конечно, условия были хоть и льготными, но все же не настолько, как мне хотелось. И, кроме того, я помнил, что обещать – это еще не значит жениться, отчего твердо придерживался принципа «утром деньги – вечером стулья». Причем не обязательно именно текущим вечером.
– К тому же мы еще не прояснили, собираются ли Россия и Германия заключать договор, – продолжал Вильгельм. – И если да, то какой.
– Предлагаю очень простой по сути. Если любая из наших держав оказывается в состоянии войны с более чем одной страной, то вторая обязуется вступить в эту войну на стороне первой.
– Значит, если Германия… э-э… подвергнется нападению Франции…
– То сможет разбить ее без чьей-либо непосредственной помощи, всего лишь при доброжелательном нейтралитете России. Причем лично мне неважно, кто там от кого чему подвергнется. Но в случае вступления в эту войну Англии островитянам придется воевать еще и Россией, – подтвердил я. – Однако тут есть и другая сторона медали.
– Понимаю, – кивнул Вильгельм, – Австро-Венгрия. Я, честно говоря, совершенно не одобряю позицию Франца-Иосифа в несчастливой для твоей страны Восточной войне. Она сильно походила на предательство. Что же, твое предложение очень щедрое, и я подумаю, как его принять, не вызывая особого скандала.
– Ну, насколько мне известно, Германия обязуется не вступать ни в какие союзы, направленные против остальных членов альянса, – уточнил я. – Это всего лишь означает, что наше взаимодействие не следует называть союзом, а документ о его образовании – договором. Пусть это будет какой-нибудь меморандум за все хорошее. Ну типа за коллективную безопасность и против угрозы европейской войны.
– Алекс, прости, но если это не будет договором, то что любого из нас удержит от его нарушения, если это вдруг кому-то станет выгодно?
– Если очень выгодно, то никакой договор не поможет. По-моему, лучшая гарантия – это здравый смысл. Но, разумеется, документы об образовании Тройственного союза надо внимательно изучить: поручи это своим специалистам. Мало ли, вдруг там найдутся какие-нибудь двусмысленности.
– Обязательно. Я рад, что русский император проявляет столь выдающееся понимание обстановки, и уверен, что вместе мы…
Вилли снова понесло, однако на сей раз он ораторствовал совсем недолго – неполные десять минут, я даже не успел снова применить свои навыки скрытого зевания.
Вечером мы обсудили сотрудничество в области летательных аппаратов. Причем Вилли интересовали и дельтапланы, и дирижабли, и даже учебные самолеты Можайского, которые он не видел, но что-то про них слышал. Я в ответ продемонстрировал полную готовность поделиться всеми секретами Гатчинского авиаотряда, ибо и дирижабль, и дельтапланы, и учебные небесные паровозы были изначально спроектированы для показа достаточно широкому кругу лиц. Более же серьезной техники в Гатчине нет и в ближайшее время не будет – для этого есть другие места.
На следующий день Вильгельм вытащил меня в Потсдам, якобы осмотреть достопримечательности. На самом деле они меня не очень интересовали, но туда же прибыл косяку, то есть маркиз Сайондзи Киммоти, в компании с которым мы около часа гуляли по парку Сан-Суси. Нужды в переводчике не было, оба свободно говорили по-английски и почти свободно – по-немецки, беседа шла тет-а-тет.
