Айдол-ян. Часть 2 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Время действия: примерно в это же время
— Мама? — удивлённо смотря на мать спрашивает СунОк. — Ты же должна быть в больнице? Почему ты дома? Что-то случилось?
— А! — легкомысленно машет рукой в ответ мама. — Что мне там делать? Ноги ходят, руки двигаются. Чего мне там лежать, бока налёживать? Тут такое происходит! Как узнала, что ЮнМи призвали в армию, так сразу пошла к доктору и сказала — выписывайте меня! Мою дочь будет служить в армии и ей нужна моя помощь! Доктор меня и выписал.
— Ну-у ма-а, — тянет СунОк, — у тебя же обследование…
— Я уже обследовалась! — бодро сообщает мама. — Всё нормально, всё возрастное! А от возраста в больнице не лечат. Так чего мне там лежать? Пусть лучше на оставшиеся от лечения деньги мои дочери купят себе что-то нужное. Так что всё нормально. Давно уже себя так хорошо не чувствовала. Где ЮнМи?
— В агентстве, — немного подумав перед ответом, отвечает СунОк.
— Хочу её видеть! — сообщает мама. — Может, я могу к ней приехать? Или, может, попросить президента СанХёна отпустить её домой?
— Как думаешь, получится? — требовательно спрашивает она, смотря на дочь.
Дочь в ответ пожимает плечами, соображая, как бы так сказать, что ЮнМи уже не работает в агентстве, и чтобы мама при этом не переживала.
— Не знаю. — отвечает она и спрашивает. — Ты ела, мама? Тебя покормить?
Мама опять отмахивается.
— Я сыта. — говорит она. — Я хотела увидеть своих дочерей. Дай я тебя обниму! Давно этого хотела, солнце моё!
Мама энергично обнимает СунОк.
— Мам, а ты следила за новостями? — придушенно спрашивает СунОк прижатая к маминому телу.
— В больнице не было телевизора, — сообщает мама, ослабляет объятья. — Для тех, у кого нервные заболевания, телевизоры — вредны! А в другие отделения я не ходила. Знаешь, там все такие важные, богатые… Прямо боязно лишний раз что-то спросить. Ну их, эти дорогие больницы! Лучше всего — дома! Дома и стены лечат, ты же знаешь!
Мама смеётся с довольным видом.
— Ты и в сети новости не смотрела? — напряжённо спрашивает СунОк.
— Да куда мне? — смеётся мама, маша на неё рукой. — Ты же знаешь, что я никогда этого не делала, а в телефоне экран маленький, глаза уже не видят. А что ты спрашиваешь, дочка? Что-то случилось?
Мамино лицо принимает озабоченные выражение.
— Просто спросила. — уклончиво отвечает СунОк, лихорадочно соображая, как же ей так выстроить разговор. — А как же ты узнала, что ЮнМи идёт в армию?
— Медсестра сказала. — отвечает мама уже с подозрением смотря на дочь.
— Давай, я тебя напою чаем и расскажу все новости, мам? — предлагает СунОк.
Мама с ещё большим подозрением смотрит на дочь. В этот момент у дочери звонит телефон.
— О, телефон! — радуется СунОк возможности отсрочить разговор. — Сейчас я отвечу.
— Это господин КиХо. — говорит она маме, достав телефон и посмотрев на номер вызывающего абонента. — Наверное, что-то насчёт ЮнМи!
(примерно полминуты спустя после начала разговора)
— Американцы наградили ЮнМи премией «Грэмми», — расширенными глазами смотря на маму громким шёпотом сообщает СунОк продолжая держать телефон в отставленной руке.
— А что это за премия такая? — удивлённо спрашивает мама.
— У ЮнМи от этого нервный желудочный спазм! — не ответив, выкладывает следующую новость СунОк. — Агентство отправило её в больницу!
Мама испуганно ахает.
Место действия: больница, одиночная палата
Время действия: несколько часов спустя
Лежу, в потолок гляжу. В организме ломота и полный упадок сил. Желудок болит. И пищевод. В общем, те чудные ощущения после того как «вывернуло». Желудок промыли, капельницу поставили. Стало легче, да. Но всё равно — болит.
Лежу, размышляю обо всём сразу. Например, почему у меня настроение — вялое. Ну, с тем что я приболел, это понятно. Но меня же номинировали на «Грэмми»! Однако этот факт как-то — «не заводит». Драйву почему-то нет. Обдумал причины сего явления со всех сторон. Пришёл к неутешительному вывод — а потому, что не моё это! Вот если бы я сам, написал бы «вэшш»… А меня бы потом вместе с ней оценили, пригласили бы на «Грэмми» и наградили. Вот это было бы «ВАУ!!». Ну а так, взял чужое, показал, люди восхитились. Не, конечно приятно, когда восхищаются, но повторюсь — драйву нет… Самому что ли попробовать, что-то сочинить? Это было бы классно, но куда ж мне против Бетховена или Шопена? Суета одна получится… Смешная…
Вторая грустная вещь, это то, что идея напиться, была идиотической изначально. Я и до этого, водку особо не употреблял, а теперь уж и подавно пить её не стоит, достаточно вспомнить итог совместного распития с парнями… Бррр! Чего я вдруг взялся решительно надираться, непонятно. Скорее всего — фантомные боли на фоне эмоционального кризиса. Раньше, ещё в первой жизни, в общаге, при проблемах, зачастую принимали с парнями «по чуть-чуть», после чего проблемы выглядели несколько добродушнее и мельче, чем до «принятия». Видно помня об этом я и последовал известным путём. Хотя уже после первого дня «распития» можно было понять, «шо шото не то» с организмом. Но я настаивал — «Раньше вроде нормально было, чё ж щас-то плохо будет?». Настоял. До публичного конфуза дело довёл. Обрыгал кабинет СанХёну и половину группы впридачу. И даже грусть не от того, что водку пить нельзя. Не такой уж я её любитель. Просто это ещё одна оборванная ниточка к прошлой жизни. Не будет больше как раньше. Всё. Поезд ушёл. Как ты его обратно не зазывай, не уверяй себя, что ты в нём едешь и скора станция назначения. Всё, финита ля комедия, как говорится… Приехал.
Охо-хо, грехи мои тяжкие… Скоко успел дури всякой наворотить… Надо было сразу послушать СанХёна и заняться продюсированием и авторством. Но чего-то меня «клинануло» на том, что айдолы замуж не выходят. Та чёрта с два, кто меня замуж выдаст! Воистину, разум и дух мой были смущены и творили странные вещи. Это всё ГуаньИнь виновата. Не надо было меня «заселять» не в ту «квартиру» …
ЧжуВон с утра сообщение
