Анимус. Дилогия (СИ) - Нетт Евгений

– Кто на этот раз? – Устало спросил Элин, распахнув ворота и выйдя наружу. Солнце уже миновало зенит и неспешно клонилось к горизонту, но район клана был столь же оживлённым, как и тремя часами ранее. Люди сновали пешком и на конях, а временами нет‑нет, да проезжали мимо гружёные повозки.

И Элину очень нравилось, во что превратились Нойр в этот раз. Самодостаточный, сильный и многочисленный клан одним своим существованием отсекал львиную долю причин для беспокойства о нём.

– Старший сын клана Аквилас, молодой господин. – Элин поверхностно пробежался по воспоминаниям обратившегося к нему слуги, и едва сдержал желание смачно выругаться. Во‑первых, гость действительно был клановым, и принадлежал к основной ветви – сценарий действий из‑за одного только этого усложнялся в разы. А во‑вторых, поведение, внешний вид и сопровождающие этого сына Аквилас прямо указывали на его желание поучаствовать в дуэли.

“Нашёл, сучий сын, повод сразиться с другим высокорождённым анимусом из среднего клана. Лёгкая победа, если принять во внимание “мою” старую силу” – подумал Элин, прикидывая, как выйти из конфронтации с наименьшими потерями.

И по всему выходило, что дуэли чести избежать не удастся.

При этом дуэль официальная, и Аквилас привёл с собой судью от какого‑то нейтрального клана. Не удастся даже сместить их внимание на что‑то другое, как делал Элин при встрече с прочими анимусами, способными прорваться сквозь его маскировку – заметят в момент. И если в своей победе перерождённый не сомневался – всё‑таки золотым рангом в его возрасте похвастаться не мог ни один из сверстников, то раскрытию информации о взрывном росте сил наследника Нойр помешать было невозможно.

Ведь к судейству в Китеже всегда подходили с особой серьёзностью, а когда один из участников – наследник среднего клана…

– “Всё так плохо?”.

– “Хуже, чем хотелось бы. Вероятно, уже завтра на меня обратят внимание абсолютно все заинтересованные лица, а послезавтра подтянутся охотники за геномами. Репутация Элина Нойр сразу укажет им на самый короткий путь к желаемому…”. – Невесело качнув головой, перерождённый запер за собой ворота, двинувшись прямиком к главным воротам клана. На самом деле выходов с территории Нойр было больше десятка, но если кто‑то искал встречи или приходил с официальным визитом, то использовать должен был лишь южные, считающиеся основными ворота. – “И все наши труды по отваживанию многочисленных пассий прошлого меня канут в лету”.

– “И этого никак не избежать?”.

– “Дуэль чести – это сплошь официальное событие, перед которым независимый судья должен проверить обоих участников и высказать своё мнение о целесообразности боя. Обман в таком случае неприемлем, так что – да, змейка, извернуться тут не выйдет. Если только обставить всё таким образом, чтобы дело не дошло до непосредственно вызова, но судя по тому, что я увидел, паренёк настроен решительно”. – Мысленно ответил перерождённый, дополнив слова образами того, что ему удалось поймать на поверхности мыслей слуги.

– “Тогда остаётся смиренно принять раскрытие нашей маскировки за данность”. – Подчеркнула очевидное Эрида, тут же форсировав развитие диалога: – “Но ты всё равно собираешься прочесть его память?”.

– “Поверхностные мысли, а не память. Это даже нельзя назвать полноценным воздействием, так как явных следов оно не оставляет, и все известные мне виды защит даже не тревожит. Другое дело, что цель, приложившая для защиты разума хоть какие‑то усилия уже станет невосприимчива к чтению, но в Китеже… Это отдельный разговор”. – За прошедшее время Элин успел пообщаться со многими анимусами, и специально свой разум среди них не укреплял никто. Все, начиная от зелёных адептов и заканчивая ветеранами платинового ранга полагались на крепость своей воли, полагая, что при условии полного отсутствия специалистов в воздействиях на разум этого будет вполне достаточно. Так оно и было на деле: низшие с подобными способностями не могли подавить волю сильного духом человека, а среди людей изучение ментала было строжайше запрещено.

И запрет этот появился не в угоду чьей‑то придури, а из‑за реальной опасности для практиков техник разума. Ведь что обычные люди, что анимусы в большинстве своём с трудом управлялись с собственным разумом, из‑за чего возможность видеть, читать и изменять чужие сознания воздействовала на них словно очень сильный яд, пополам смешанный с некачественным дурманом.

Иными словами, те практики, о которых было известно, рано или поздно скатывались в полное безумие, и безобидным оно было очень, очень редко. Гораздо чаще против таких умудрёных опытом анимусов приходилось собирать полноценные армии, и при том без потерь всё равно не обходилось. В исторических летописях такие случаи рассматривали со всех сторон, активно закладывая в умы новых поколений мысль о недопустимости овладения этой силой.

И будь у перерождённого выбор, то он, скорее всего, отказался бы от такой сомнительной чести – становления специалистом в ментале, но в заточении этого самого выбора он был лишён.

Или техники разума и сохранение своей памяти в целостности, или поражение и скорая смерть.

– “Считаешь, что с таким подходом к защите сознания в Китеже могут найтись люди, служащие симбионтам?”. – Элин сдавленно чертыхнулся, ведь змейка сказала то, о чём он сам боялся упоминать вслух. Да, огромная брешь в защите людей – это намеренно похороненные знания о защите разума. Их постепенно задвигали всё дальше и дальше под эгидой защиты анимусов от них самих, а теперь, как итог, титанической мощи на службе симбионтов было просто нечего противопоставить.

Можно ли исправить ситуацию? Да.

Способен ли на это Элин? Нет.

Его собственного влияния ни сейчас, ни в ближайшие годы совершенно точно не хватит для того, чтобы протолкнуть необходимость развивать хотя бы ментальные защиты где‑то помимо родного клана. Конечно, он мог устроить в Китеже форменную вакханалию, покопавшись в мозгах десятка‑другого облечённых особой властью лиц, но тогда изгнание станет самым мягким наказанием из возможных.

С куда как большей вероятностью по голову мозголома отправят с десяток профессиональных отрядов, которые будут его преследовать не месяцами – годами.

А на такую жертву Элин пошёл бы лишь обладая абсолютной уверенностью в её необходимости.

– “Конечно, могут. Симбионты… Они сильны, да. И интеллектом не обделены тоже. Им совершенно не обязательно проникать за стены – достаточно понемногу обрабатывать людей в отрядах, выходящих на охоту. А город покидали абсолютно все анимусы, включая глав кланов, членов совета академии и лучших из стражей…”. – Чем больше Элин пользовался своим особенным талантом, тем чётче понимал, насколько люди уязвимы. Он – уникум, сломить которого лордам симбионтов не удалось за десятилетия, но обо всех остальных такого сказать было нельзя.

Даже Дорш, глава среднего клана и опытный боевой анимус платинового ранга защищался отчасти интуитивно и потому, что его комплексные защитные техники изначально включали в себя элементы, обеспечивающие обнаружение ментальных контактов любого уровня и способные выгадать защищающемуся секунду‑другую.

Правда, от серьёзного удара такая защита в принципе защитить неспособна, но людей это не волновало совершенно.

Как и Элина до того момента, когда он воочию узрел все возможности ментала как отдельной силы, которую на пике мастерства можно даже ничем не дополнять.

– “… потому меня сильно беспокоит ранний выход на сцену. Даже если всё пройдёт как надо, и я добьюсь звания стража, от угрозы культистов тернового венка с симбионтами пополам нас это не избавит”.

Тем временем Элин вышел на финишную прямую, уже видя ожидающую его процессию – всё ровно так, как он прочёл в чужих мыслях. Сам Аквилас – невысокий, чернявый юноша с злыми, бегающими глазами, пара его телохранителей‑воинов и судья, выставивший напоказ ранговый амулет золотого анимуса. В целом ровным счётом ничего серьёзного, если не принимать во внимание их намерения и тот факт, что якобы независимый судья на всю округу фонил чем‑то очень нехорошим.