ОПГ «Деревня» 4 (СИ) - Alchy
Заехав в село, Павел изо всех сил сдерживался, чтоб не крутить головой во все стороны, блюдя честь и достоинство дворянина. И совсем уж нечеловеческих усилий стоило ему сдержаться, заслышав переговоры двух подростков, с деловым видом кативших тачку непонятно с чем. Что больше всего потрясло графа, так это их внешний вид и одежда. Во первых, они однозначно были инородцами. Во вторых, без всякого сомнения — потомки. А их диалог нарушил последние остатки спокойствия и душевного равновесия, ввергнув в смятение.
— Зырь, Фанис, какой индюк расфуфыренный нарисовался, не сотрешь! Полюбасу с Питера!
— Не, Рашид, — авторитетно заявил его товарищ, мазнув по графу взглядом и дальше принявшийся толкать тачку. — это не наш, не русский. Нормальные люди в париках по жаре не ездят, это петух какой-нибудь гамбургский! Помогай давай, чо ты, дикарей не видел⁈
Ну тут что есть, то есть — голову под париком и треуголкой припекло изрядно, и в полуобморочном состояние наконец то добрался до Павла Петровича. Крестный встретил его в весьма раздраженном состоянии, сразу же желчно оповестив, что Александр крупно провинился и находится под домашним арестом. На неопределенное время, до избрания наказания. Этой новости граф ничуть не удивился, гораздо больше его поразил расхристанный вид императора, без парика и в какой-то невообразимо-простецкой одежде, вроде крестьянских рубищ.
Высказав неудовольствие по поводу наследника, самодержец подобрел, осведомился о здоровье батюшки и поинтересовался целью приезда. Павел Александрович ответил не таясь, что послан отцом, впитывать знания и передавать их дальше. Пермские заводы завсегда ковали мощь державы, не посрамят и сейчас! Тут император и вовсе обрадовался, заверив, что дело найдут, лишь бы усердие выказывал и не ленился. После ознакомления всех условий и оформления подписки о неразглашении…
Видя состояние только что прибывшего, списал все на дорогу и тяготы, распорядившись слуге устроить графа. При этом предупредил, что жилищные условия не ахти. Но ничего — и князья, и бароны уживаются и не жалуются. А уж Пашке, как молодому и опытному путешественнику, такое привычно. Слуга отвел его в башкирскую юрту, пояснив, что вскоре сколотят топчан для него, а пока отдохнуть на свободном может. Хозяева в компьютерном классе и не будут в претензии. Лакей ушел, оставив графа в одиночестве и прострации — обозревать десяток сколоченных из досок лежанок, на одной из которых Павел благополучно уснул, лишь бы забыться и не видеть всего этого…
А ближе к вечеру его, голодного и растерянного — разбудили сановники. И к счастью — встретил знакомых. Тут же его вкратце постарались ввести в курс дела, однако ещё больше запутали. Посмеявшись на растерянностью — приободрили: «Обвыкнешься, это ты ещё компьютера не видел и фильмов!» О том, что натворил Александр — толком тоже не знали, только в общих чертах, что-то они с компьютерщиком натворили, то ли техник наследника под монастырь подвел, то ли Александр его подбил свернуть на кривую дорожку. Сошлись на том, что скорей всего оба хороши.
Обрадовали Павла, что тот вовремя приехал и велели собираться — на открытие харчевни. Граф уже ничему не удивлялся, послушно переоделся, чем вызвал очередной шквал насмешек. Сами не последние в государстве люди были одеты подобно императору. Павел спорить не стал, лишь вздернул подбородок и продолжил облачаться, как и подобает графу. Эти пусть хоть голышом ходят, а он чести фамилии не посрамит! И на улице посвежело…
Дальнейшие события слились для Павла в череду каких-то ярких и при этом размытых действий, под аккомпанемент громкой и удивительно непривычной музыки. Уже плюнув на приличия, граф принялся украдкой озираться, выискивая взглядом музыкантов и певцов. И никого не обнаружил, только детей. Этот момент он запомнил, детей было много и отпрыски холопов там присутствовали безо всякого стеснения! И что самое возмутительное, две великих княжны, Мария и Екатерина — среди холопов мелькали! Визжали, хлопали в ладоши и плясали наравне с остальными.
Так как первоначальное открытие было рассчитано на детскую аудиторию — взрослые наблюдали со стороны. И к своему стыду, Павел за эти три часа несколько раз был близок к тому, чтоб грохнуться в обморок, подобно экзальтированной девице. Наконец эта вакханалия закончилась и в харчевню стали запускать взрослых. И едва усевшись за столик — Павел принялся поглощать пиво, которое на удивление оказалось не хуже чем в Европе. Виданное ли дело, три сорта пива, включая портер и при этом настолько холодное, что ломило зубы! Не оторваться!
Голова от новых, переполнявших её впечатлений — отключилась, а тут ещё и пиво, с сухарями. Абсурдность и нелепость ситуации, особенно после шестой полулитровой кружки — перестала раздражать и на Павла сошло некое бесшабашное веселье, вперемешку со злобой. Развалившись на скамье, он с кривой усмешкой и надрывом вопросил у сановников:
— И что, по нраву вам всё это⁈ Этак не заметите, как и с холопами породнитесь!
На него с раздражением шикнули: «Ты же сам якобинец, помолчи лучше!» Кто-то высказал здравое предложение увести графа проспаться, впрочем, не нашедшее отклика. В это время на потеху публике представляли невиданную забаву будущего — караоке. Так что Павлу сунули локтем под ребра, чтоб сидел и дворян не позорил, и все обратили внимание на подобие сцены.
А на сцене участковый многословно пояснял, что это за чудо такое и как им пользоваться. Потом махнул рукой:
— Шас покажу, сами увидите! Некоторые песни вам уже знакомые и даже полюбились, так что опробовать каждому достанется! А если сегодня кто не успеет, так харчевня теперь будет работать ежедневно! — И тут же пошутил. — Только Егора не подпускайте к микрофону, он вам такую похабщину отчебучит, уши завернутся!
По залу волной прокатился смех, а Павла вновь толкнул под бок сосед, зашептав:
— Вон он сидит, Егор! Он по компьютерам главный, и за химию отвечает, вот к нему тебя скорей всего определят, раз науки изучал…
— Это из-за него наследника наказали⁈ — Тут же немного протрезвел и принялся пристально разглядывать, что это за Егор такой.
— Да при чем тут он! Он главный просто, по приборам этим!
А Павел с хищным любопытством уставился на потомка, не отводя взгляда. «Да это же клошар!» — Мелькнула в голове у графа догадка: «С такой харей только в подворотнях честных людей грабить! И голова бритая, как у каторжанина! И подлого сословия, экий весь какой худой и мосластый! Задурили голову императору и дворянам глаза отвели эти потомки!» С полчаса граф не спускал с него глаз, все больше и больше убеждаясь, что беду принесли пришельцы: вначале крестьян грамоте учить, платить немыслимые доселе деньги, да ещё и по часам работа! А потом что⁈ Революция, кровь и террор, как-то, что творится во Франции!!!
Егор тоже заметил немигающий взгляд, уставленный на него, несколько раз с недоумением приглядывался, кто бы это мог быть. Не признал, переспросил у Ермолова, тот так же в недоумении пожал плечами. Затем в зале заиграла медленная музыка, на середину зала выбрались пары и закружились в странном и бесстыдном танце, как верно и сразу определил Павел. Сидевшая за одним столом с Егором парочка тоже присоединилась к танцующим, а тот в один глоток допил пиво из кружки и вдруг показал графу средний палец.
«Сейчас посмотрим, если у ли тебя честь!» — Павел с трудом поднялся с лавки и пошатываясь, с решимостью направился к столику Егора, на ходу сдирая с руки перчатку. А Егор демонстративно развалился на скамье, ухмыляясь, словно подзуживая. Павел, чеканя шаг, подошел к этому мерзкому холопу и стараясь перекричать громкую музыку, глядя сверху вниз — с презрением крикнул: «Я вызываю вас на дуэль, если вы этого достойны!» И замахнулся рукой с перчаткой, норовя заехать прямо по лицу.
