Великий князь Владимирский (СИ) - Лист Банный
— Терцию Петра из Вщижа к Стародубу, — приказал я своим людям, ожидавшим распоряжений, — собрать туда же всех помещиков с левобережья. Пошлите гонца к Бачману, пусть выдвигается тоже. Приготовьте ладью, отправляемся завтра.
Встречал дядю на берегу. Позади стояла стена терции, с правого фланга около восьми сотен половцев и помещиков. Караван приблизился и остановился, не приставая к берегу. Прибывшие пялились на мое войско, удивлённые торжественностью и многолюдьем встречи. Я приветливо помахал князю рукой и сделал приглашающий жест, предлагая не медлить и причаливать. Встретились, обнялись.
— Рад видеть тебя, дядя, невредимым. Слишком многие из нашего дома отправились на небеса. Куда направляешься?
— И я рад, Ростислав. Зачем собрал войско?
— Дозор доложил, что плывет большая дружина, вот и поостерегся. Времена сейчас наступили лихие, всякое может случится.
— Да, времена тяжёлые. Закон совсем исчез с русской земли. Ты не по праву захватил Муром и Городец, выгнал вон тамошних князей.
— Да? А ты, случайно, не спросил у Батыя, по какому праву он захватил Рязань и Владимир?
— То номады, дикари. А мы, русские князья, всегда чтили законы и обычаи предков!
— Ой ли? Хочешь, вот прямо сейчас, с ходу, назову с десяток случаев разбоев, преступлений и убийств, учиненных Рюриковичами?
— Хм! Это другое.
И тут тоже самое, что в моем времени. Хорошее оправдание.
— Ладно, пошли в терем, дядя. Там все обсудим. Дружина твоя может высадиться на левом берегу и подождать там. Хотел бы причинить тебе вред — ты уже лежал бы мертвым. Так что можешь не беспокоиться, не трону и отпущу сразу же.
В горнице уселись вдвоем, оставив всех за дверьми. Пригубили вино за встречу и приступили к непростому разговору.
— Если все пойдет, как должно, — начал я, — то этой осенью, или зимой, хан вышлет к нам один тумен, разорить оставшиеся нетронутыми земли и обеспечить, тем самым, спокойный тыл для нового похода. Думаю, Батый в следующем году, а может и через год, направиться на Киевские, Черниговские и Галицкие земли. Оттуда в Польшу и Венгрию.
— Собака! — зло грохнул Ярослав Всеволодович кулаком по столу. — Откуда знаешь?
— Разведка сообщила. Но все может измениться. Меня он в расчет не берет, я сумел донести до него известия о гибели своей и всего войска. Так что тут он не видит особой угрозы. Если поверил, конечно. Но вот ты … Сейчас под твоей рукой Новгород, Псков и Прибалтика. Не разоренные, богатые и многолюдные земли. Возможно он захочет сначала расправиться с тобой.
— Это не так-то легко сделать.
— Также думал и Юрий Всеволодович. Где он теперь?
Дядя сердито засопел, но ничего не возразил.
— Чтобы успокоить Батыя, предлагаю отправить к нему посольство, с богатыми дарами, изъявлением покорности и просьбой утвердить тебя на Владимирский стол. Попроси, также, помощи в борьбе с литовскими язычниками и крестоносцами, которые непрерывно атакуют твои владения. Пусть пришлет хотя бы тысяч десять.
— Ты что?! На кой чёрт эта орда в моих землях?!
— Успокойся, дядя. Не даст он, сейчас, никого. Потери большие и лишних войск у него нет. А так он не станет требовать от тебя отправить воинов ему на помощь, сам еле отбиваешься. На дары не скупись, пусть поверит, что ты боишься и не ударишь ему в спину. Если что, могу подкинуть кое-чего.
— Сам справлюсь, если решу с посольством, — пробурчал князь Ярослав. — Сын так же советует.
Я помнил, что в будущий Невский проводил политику безусловного подчинения Орде.
— Александр умен. Но я не собираюсь покоряться. Ты неправильно меня понял.
— Что же ты надумал?
— Дам Батыю увязнуть в западном походе. Пусть его войско потреплют в боях. Он, конечно, наберет на покоренных землях замену, но это уже будет не та непобедимая сила, которая у него сейчас. Служить станут из страха и разбегутся при первой возможности. А вот когда он надумает возвращаться в степь, тогда и встречу его, — раскрыл свои планы дяде.
— Думаешь, сможешь победить?
— Знаю. Нет у нас другого выбора. Или будем ходить в положении рабов еще лет двести, а то и триста, не смея даже перднуть, без ханского позволения. Кстати, и на тебя рассчитываю. Нам землю поднимать, а это затратно. Монголы же ограбят богатейшие государства, представь, сколько возьмем добычи.
— Я подумаю. А вот что делать с Муромским и Городецким княжествами?
— Ничего. Мои теперь. Давай, лучше, другое обсудим. Предлагаю поделить земли на две части. Одна тебе, другая мне. Заключим договор, не притязать на владения друг друга, а также о военной помощи. У меня сейчас самая сильная армия на востоке, у тебя — на западе. Можем прижать остальных родственников. Пора отменять листвичное право. Передашь свой стол детям, а не чужому дяде. А удельных князей вышлем, или к немцам, или к грекам. Пусть сидят там, не усобничают на Руси.
— Как предлагаешь делить?
— Тебе Новгород, Псков и Прибалтика. Эти земли не опустошены и не потребуют особых затрат. Новгород и Псков придется усмирить, нужно заканчивать с охлократией. Но у тебя сейчас достаточно сил для этого, а новгородский и псковский городские полки легли под Коломной. Перетяни на свою сторону купеческую верхушку и бери всю всласть в свои руки. Ну да ты и без меня знаешь, как это лучше провернуть. После того, как покончим с монголами, помогу захватить Литву, Пруссию, Полоцк. Ну и все южные княжества на правом берегу Днепра. Мне же отойдут Владимирская земля, Рязань и все что на левом берегу.
— Это невозможно!
— Еще как возможно. И только сейчас. Потом оправятся от шока и тоже самое придется делать, но с большими жертвами. А иначе никак. Не монголы, так немцы сомнут.
Дядя встал и начал мерять горницу шагами, из угла в угол.
— Тестя не жалко? — вдруг спросил он.
— Мне всех жалко. Я христианин, все же. Но или сделаем, по-моему, или умоемся кровью, в будущем.
— Владимирский стол …, - начал князь Ярослав, но я его перебил.
— Как и Киевский, когда-то — всё. Наступило другое время и появятся другие центры силы. В Новгороде, Твери или в Москве, не важно. Всё былое величие — мишура. Давай сделаем хоть что-то сами, дядя, не опираясь на костыли пращуров.
— Договор устный? Или подпишем грамоту?
— Зачем? Достаточно твоего слова. Захочешь нарушить, разве тебя остановит кусок пергамента?
— Хорошо, Ростислав Владимирович. Я согласен.
Глава 4. Великий князь
В конце октября в замок явился Ильхам-хан. Я только вернулся с учений, уставший, но довольный. Наконец-то стало получатся взаимодействие всех трех терций. И помещики перестали болтаться с боку, как инородное тело. Причем новички, что в пехоте, что в кавалерии, почти не уступали в выучке ветеранам. До идеала еще далеко, но уже можно работать с тем, что выкристаллизовалось из пота, крови и мата.
Эмир не смог победить захватчиков в последнем восстании и вынужден был уйти с земель бывшей Волжской Булгарии. Народ устал от войны и потерь, покорился завоевателям и перестал оказывать поддержку бывшему правителю. С ним было три сотни всадников, все матерые бойцы, с огромным опытом боев, побед и поражений. Глядя на их лица, я понял, что даже мои лучшие витязи если и не уступают им в мастерстве, то уж в силе воли и решимости идти до конца, не чета этим железным булгарам.
— Здравствуй, эмир. Поехали в замок. Ты всегда желанный гость у меня.
— Здравствуй, князь. Спасибо. Воспользуюсь твоим гостеприимством.
Тут я увидел за его спиной знакомое лицо. Таможенник. Выжил-таки, а говорил — не воин. Потом обратил внимание на пустой рукав справа. Не прошла бесследно рана, полученная при осаде Болгара. Но раз и без руки не потерялся, значит правильный мужчина. Кивнул ему, в знак приветствия, и направил коня к воротам.
— Расскажи про Булгарию. — Попросил я, после пира, оставшись наедине с эмиром.
— После того, как распрощался с тобой, отвел горожан к мордве и вернулся назад. Собрал, кого смог и начал воевать на манер Бачмана. Как он, кстати? Мне сказали, что ты его все-таки уговорил перебраться на Русь.
