Слепцы - Виктория [Baal] Лавгуд
Будь Мадара обычным шиноби или рядовым клановым, его бы после такого можно было заставить на ведьме жениться.
Он сам не совсем понимал, почему делает то, что делает. Образ Тоф настолько переплёлся с привычным, практически милым сердцу образом Узуко, что Мадара только устало удивлялся. Кажется, он заболевал самой опасной для Учиха хворью. Любовью.
Это сейчас она на стадии интереса, лёгкой симпатии и, возможно, влюблённости. Мадара не обольщался: с кровью Учиха даже такого отношения хватит, чтобы разжечь в душе чёрный злой огонь желания. Не просто страсти — потребности обладать. Ещё и Хаширама заставил своего супруга смягчиться, подстелил соломы… теперь Мадара был не против третьей женщины в их союзе и подсознательно искал сбежавшую супругу.
Не было ничего странного, что на Тоф он так зациклился. Слепая, до безрассудства сильная, самостоятельная. Красивая. С кровавыми всполохами в чёрных волосах.
Тоф Бейфонг его появлению у себя на пороге совсем не удивилась. Более того, она ещё и вышла на мансарду, чтобы встретить незваного гостя.
Не будь она в домашней одежде, Мадара бы подумал, что девица обладает даром предвидения.
— Что, делать совсем нечего? Ладно, заходи, — Тоф приглашающе махнула рукой. — Можешь не разуваться.
Не по этикету. Та же невежливость, как ответ на неожиданное появление.
Мадара прошёл в дом, обувь снимать не стал. Не было смысла: Тоф везде ходила босиком, так что полы в доме оказались ожидаемо грязными. Нет, мусора на них не было, но вот несколько тёмных отпечатков ног на светлых татами Мадара увидел.
— Тебе найти уборщицу? — спросил Мадара совсем не то, что хотел.
Тоф поморщилась, — он видел это благодаря зеркалу на стене, пыльному и ненужному, — но от предложения отказалась:
— Я привыкла заботиться о себе сама. И не смогу расслабиться в доме, если в него в любой момент может прийти посторонний. Будешь чай?
— Меня ожидает чайная церемония?
Тоф повернулась к нему лицом и внезапно широко улыбнулась. Её слепые глаза, не скрытые железной лентой, сверкнули.
Смотрела девушка ровно в глаза Мадаре; Учиха, если бы не был уверен в слепоте Бейфонг, сказал бы, что взгляд у неё весёлый. Но у незрячих, — это Мадара точно знал, — всегда пустые и мёртвые зеркала вместо радужек.
— Это уже наглость, глава клана Учиха. Прийти к незамужней даме в одиночестве, без приглашения, не разуться в доме, да ещё и требовать чайную церемонию… от скромности не помрёшь.
Остальное — лишь его домыслы.
— Я вообще собираюсь жить долго и счастливо, — хмыкнул в ответ Мадара.
Тоф снова махнула рукой, приглашая за собой. Дом ей достался хороший, на два этажа. В нём даже чайная комната была, из-за которой Мадара и вспомнил о церемонии. Правда, он запоздало подумал о том, что чая-то может в доме не быть.
Словно уловив его мысли, Бейфонг фыркнула:
— Не волнуйся, чай есть. А вот парадной одежды, как сам понимаешь, нет.
— Я тоже в простом.
Тоф хмыкнула.
Чайная комната была небольшой и очень светлой. Сёдзи, — в нескольких местах дырявые; Мадара отметил, что их нужно потом починить, — были проклеены тонкой, практически просвечивающей бумагой. В редких лучиках света серебрилась лёгкая пыль. Мужчине было жаль, что он видит эту редкую красоту в одиночестве.
Тоф быстро, не сбиваясь и не натыкаясь на предметы, подготовила всё для церемонии. Открыла сёдзи, впуская в комнату поток свежего воздуха и разрушая танец серебра, расставила на низком столике чашки, заварку и иные принадлежности.
Мадара сел немного поодаль и просто наблюдал.
Чайная церемония, проводимая Бейфонг, была странной. Не такой, как он привык. Ни один клан, на памяти Мадары, не проводил её так: вроде бы неторопливо, но при этом резко, быстро и точно. Это не было похоже на плавное течение движений высокоблагородных девиц.
Заварку залили кипятком, — по просьбе-приказу Тоф Мадара подработал горелкой, нагрев огненной чакрой чайник с водой, — Бейфонг быстрыми, привычными движениями убрала ненужные чашки и прочие принадлежности. Разлила чай в две кружки и одну из них протянула Мадаре. Без поклонов, любезностей, слов, но с широкой задиристой ухмылкой.
Не по этикету. Совсем.
И, кажется, ему это нравилось.
***
На свадьбе Изуны рядом с Мадарой стоял не только счастливый Хаширама в фисташковом парадном кимоно, но и не изменившая своему стилю Тоф Бейфонг: с железной лентой вокруг глаз, босая, в мужской одежде зелёных, салатовых и жёлтых оттенков, украшенных золотом и сталью. Из праздничного — два небольших, забавных и пушистых помпона на обруче. Совсем рядом с по-мальчишески оттопыренными ушами.
Может, поэтому она носила чёлку? Хотя, вряд ли: какое дело слепой до собственной внешности?
Мадара пригласил ведьму сопровождать его с мужем на готовящейся свадьбе во время одного из чаепитий — к ведьме он, к своему весёлому ужасу, зачастил. Сам от себя такого не ожидал. Непривычно-вежливые слова приглашения как-то неосторожно слетели с губ, без его ведома. А ведьма просто согласилась.
Хаширама, когда супруг пришёл каяться, чуть со смеху не умер. Всё говорил о том, что Мадара, вообще-то, был среди первых, кто говорил женщинам «никогда». Из-за Узуко, конечно… но тому же Сенджу не мешало наличие потенциальной жены быть в числе первых блядей деревни. Красивая мордашка, флёр силы и тонны обаяния клали к ногам Хаширамы девиц десятками.
Сейчас же, на торжественном мероприятии, всё внимание Сенджу было сосредоточено на обольщении спутницы. Мадара с нескрываемым удовольствием смотрел на то, как Тоф показательно зевала, ковырялась в ухе или коротко цыкала на каждый из «проверенных приёмчиков» Хаширамы. Сенджу даже не мог сделать свои «умильные глазки», на которые клевали все девицы от трёх до трёхсот — Тоф бы их просто не увидела.
— Ладно, ладно, я сдаюсь, — поднял наконец руки Хаширама. — Что мне сделать, чтобы ты хотя бы улыбнулась, красавица?
— Не называть меня красавицей, — хмыкнула Бейфонг. — И перестать вести себя как третьесортный шут, я думаю.
Начало церемонии прервало несомненно искромётный ответ Хаширамы на полуслове. Тоф встала поближе к Мадаре, явно показательно — Хаширама умильно расстроился, вокруг залетали унылые синие призраки.
До Сенджу Мадаре дела не было. Учиха осторожно коснулся девичьих пальцев и, получив молчаливое разрешение, положил загрубевшую ладошку на сгиб
