Шаровая молния (СИ) - Горин Андрей
Конечно, были и трудности. Часть продавцов работали сами по себе, и Витя брал их на заметку, чтобы в следующие выходные поставить их перед фактом, что торговать можно только тем, кто ходит под Арнольдом или отстёгивает процент за торговлю. Также нашлись недовольные из числа людей, работающих с Арнольдом, которые также не хотели отстёгивать процент за безопасную торговлю. С ними тоже надо будет разбираться, но здесь решения выборочно будет принимать сам Арнольд.
В целом, по мнению Вити, эксперимент прошёл успешно. В качестве премии, по указанию Арнольда, которому Витя уже успел сбегать позвонить, Пете был выдан блок сигарет Мальборо. Сам Петя почти не курил, но сигареты были дорогие и он оценил щедрый жест нового партнёра.
Первые успехи окрыляли. В кармане Пети лежало пятьсот рублей, полученных от Арнольда. Таких сумм он раньше никогда не держал в руках. И теперь Петю душила жаба, потому что надо было часть денег, отдать пацанам из его команды.
Между ним и Аркашей завязался жаркий спор. Петя напирал на то, что командир, начальник, главарь, всегда получает большую часть добычи. Аркаша с ним соглашался. Но в данном конкретном случае настаивал на другом решении. Большую часть Петя будет забирать себе, когда бизнес наладится и пойдут устойчивые доходы. А сейчас они находятся на этапе становления и развития, а этот этап требует вложений. Нужно было заинтересовать соратников, чтобы они почувствовали возможность получения больших денег и подсели на финансовую иглу.
Петя сопротивлялся отчаянно, но в конце концов сдался. Скрипя зубами, он выдал пацанам по 50 рублей на человека. Те просто охренели. Все они были ровесниками Пети из бедных, если не сказать нищих семей. Для них это были большие деньги. Деньги, заработанные за один день, причём относительно честно. Не нужно было бояться, что прямо сейчас менты схватят за шкирку и потащат в райотдел.
Кроме того, каждому Петя выдал по красочной пачке импортных сигарет Мальборо. Красивым пачкам дорогих импортных сигарет пацаны обрадовались не меньше, чем деньгам. Сами они никогда не могли себе позволить что-либо подобное. Если раньше они весь день ворчали, так как им не нравилось торчать весь день на осенней улице, следя за порядком на рынке, то теперь они готовы были выполнять любые Петины команды. Тем более что Петя авторитетно заявлял, что теперь подобные заработки могут стать постоянными. Разумеется, для тех, кто хорошо себя покажет в деле.
После делёжки все дружной толпой направились в сторону своего жилья. А Петя по дороге свернул к продуктовому магазину, где затарился с чёрного хода у знакомой продавщицы. Взял бутылку коньяка три звёздочки, любительской колбасы, хлеба, рыбных консервов, апельсинов, конфет и кусок сала.
В отличие от пацанов для Пети рабочий день ещё не закончился. Поэтому он направился в гости к местному участковому, рассчитывая, что застольная беседа поможет в положительном ключе обсудить планы по совместному, как выразился Аркаша, «крышеванию» стихийного рынка.
* * *Сказать, что Петя с местным участковым были приятелями, так нет. Пете ещё только должно было исполниться 18 лет, а участковому было уже 23 года. Петя был местной шпаной, а участковый представителем власти. Так что на первый взгляд не было у них ничего общего.
Ан, нет. Кое-что общее у них, оказывается, было. А если конкретно, то общим было увлечение спортом. Сам участковый с трудом добрался до звания кандидата в мастера спорта СССР по дзюдо. Поэтому Петю, к 17 годам выполнившего норматив мастера спорта, и призёра различных престижных соревнований он уважал. Тем более что и тренировались они у одного тренера. А спорт крепко связывает людей и частично стирает такие преграды, как различие в возрасте и социальном положении.
Так что они периодически встречались, чтобы попить пивка или распить бутылочку. Соблюдая спортивный режим, на грудь они принимали по чуть-чуть, скорее собирались поговорить, чем выпить.
Сам участковый, Николай Каданников был из небольшого городка в Желтогорсой области, почти на границе с Казахстаном. Дыра дырой и перспектив у него там было никаких. Поэтому Коля после армии домой не вернулся, а устроился в областном центре на службу в милицию на должность сержанта патрульно-постовой службы. Парень он был серьёзный и через некоторое время по рекомендации начальства поступил на вечернее отделение местной Высшей школы милиции. Отучившись год и хорошо зарекомендовав себя по службе, он получил звание старшины и перевёлся в службу участковых инспекторов.
Так-то должность была офицерская, но сказывался дефицит кадров и начальство закрывало на подобные вещи глаза, решающим фактором стала его учёба и ожидаемое в перспективе получение этого самого звания. Естественно, опорный пункт милиции ему достался один из самых проблемных. По штату здесь должны были работать три сотрудника, старший участковый и два участковых. Но опорный пункт обслуживал район Глебучева оврага и идти сюда служить в здравом уме, и трезвой памяти никто не хотел. Так что по факту Николай трудился здесь один и отвечал за все три участка.
Первый год он жил в ведомственном общежитии. Но парень Коля был молодой, крепкий и малопьющий, так что имелся к нему интерес со стороны женского пола. И как-то само собой получилось, что Николай вскоре женился на такой же девушке из пригородного посёлка вблизи областного центра. Варя окончила педучилище, работала воспитательницей в детском садике и проживала тоже в общаге. После свадьбы пришлось им перебраться на съёмную квартиру.
Хотя квартира, это громко сказано. Комната в полуподвальном этаже с небольшой кухонькой и удобствами во дворе. Квартира располагалась в том же Глебучевом овраге. До опорного пункта было близко добираться, да и доходы семьи не позволяли снять жильё в более приличном месте. Тем более что вскоре у пары родилась девочка и Варя временно не работала и сидела дома с ребёнком. Да и раньше, когда она работала, зарплата была курам на смех. Так что жил борец с правонарушителями примерно в тех же условиях, что и его поднадзорный контингент.
Николай большие надежды возлагал на окончание школы милиции и получение офицерского звания. С большим трудом он окончил учебное заведение и получил звание лейтенанта. Да только, что толку.Получил надбавку за звёздочки, но лейтенантские звёздочки это не полковничьи, так что сильно он не разбогател. Денег как не было, так и нет. Он признаться рассчитывал, что получит должность старшего участкового, но начальство об этом даже слышать не хотело. Даже несмотря на то, что в этот опорный пункт идти работать никто не хотел, назначение лейтенанта на должность старшего участкового кадровики считали недопустимым.
Таким образом, перспективы по службе у Николая были не очень. Он уже понял, что на продвижение и хорошие хлебные места могут рассчитывать только чьи-то родственники или близкие знакомые. Ну ещё он со временем стал замечать, что некоторые ушлые сотрудники имеют с начальством какие-то товарно-денежные отношения. Откуда они берут деньги, чтобы подмазать начальство Николай, пока не очень хорошо представлял. У него самого никаких левых источников дохода не было.
Коллеги и начальство уже несколько раз намекали ему, что раз он занимает должность в системе, то надо платить некие взносы, на общие нужды. Мол все платят, сверху донизу. Николай всё больше начинал чувствовать себя в системе чужим. Не уволили его до сих пор только по двум причинам. Работать было некому и найти людей на его место было нереально. Да и сама территория, закреплённая за опорным пунктом, была, что называется, «не хлебной». Неоткуда здесь было взяться левым доходам. Ни магазинов, ни кафе или ресторанов, ни предприятий здесь не было. Поэтому начальство, понимая всю бесперспективность данной территории с коммерческой точки зрения, закрывало на экономическую импотенцию лейтенанта глаза, махнув на него рукой.
Про нынешнее положение Николая можно было сказать, что Фортуна повернулась к нему задом. И то, что так жили миллионы советских семей, его отнюдь не успокаивало. Николай становился хмурым, раздражительным и замкнутым.
