Тай Сюань против Воли Небес (СИ) - Avadhuta
Шли годы. Я надеялся на то, что со временем охрана ослабнет, но этого не произошло. Из подслушанных разговоров скучающих охранников мне стало известно, что меня хотели использовать в ритуале похищения родословной, чтобы усилить талант двух старейшин к управлению огнём. Конечно, те расстроились, что моё вылупление задерживается, но это ведь были небожители. По сравнению с возрастом в сотни тысяч лет моя длительность жизни в 450 лет была просто ничем. Подождать десяток-другой лет для них было всё равно, что моргнуть. А потому, старейшины не отчаивались, и стабильно раз в месяц посещали меня, осматривая и оценивая.
Всё это время я не прекращал культивировать, и, похоже, это лишь с каждым днём увеличивало мою потенциальную ценность для них. И ощущал себя тыквой на грядке, за ростом которой наблюдал радостный садовод. Чем больше проходило времени, тем больше энтузиазма было в глазах старейшин, и тем менее комфортно я себя чувствовал.
Всё изменилось в один день, когда в зал стремительной походкой зашёл сам глава клана Огненного Феникса. Двое старейшин следовали за ним с ясно читаемым беспокойством на их лицах.
— Так вот что вы здесь скрывали. Яйцо огненного дракона. Вы правда надеялись, что я не узнаю?
Старейшины не стали оправдываться, а лишь смиренно молчали, глядя в пол. Хотя мне было видно, что это смирение было напускным, и глаза их горели гневом и… страхом.
— С самого начала я знал обо всём. Я бы не стал вмешиваться в эту историю, но ситуация изменилась. Я собираюсь заключить союзный договор с кланом Саламандр. И для этого мне нужен достойный подарок.
— Но господин…! — Попытался возмутиться один из старейшин.
— Тихо! — Осадил его глава клана. — Я уже всё решил. Вы упустили свой шанс. Кроме того, один единственный детёныш дракона не сделает вас сильнее. В своё время вы поглотили сотни родословных огненного дракона, и ещё одна порция ничего не изменит. Для меня самым важным было избавиться от наследника на престол. А как именно это будет сделано, значения не имеет. Но сейчас это яйцо может дать клану слишком многое, поэтому я его забираю. Спасибо, что сохранили его для меня. Я выдам вам компенсацию из сокровищницы клана.
— Как пожелаете… повелитель. — Произнёс один из старейшин, склоняя голову как можно ниже, чтобы не показать окружающим, как трясутся его губы от бессильного гнева. Он пару раз порывался что-то сказать, но так и не издал ни звука.
— Я хотел передать его родословную своей внучке. — Попытался возразить второй старейшина.
Глава клана феникса глянул на подчинённого и лишь презрительно фыркнул.
— Когда я сяду на императорский трон, ты получишь возможность поглотить родословную саламандры. Я оставлю для тебя кусочек.
— …Благодарю, повелитель. — Выдавил из себя слова старейшина, тоже склоняясь, чтобы не выдать то, как его глаза вылезают из глазниц от испытываемого гнева. Видимо, по сравнению с драконами, саламандры были совсем никудышным материалом, и он только что променял артефакт из сокровищницы клана на кусок бесполезного дерьма.
Глава клана вышел из зала, а через пару часов за мной пришли. Яйцо аккуратно уложили в сундук, после чего я томился в темноте и тишине больше двух недель, окружённый непробиваемым барьером. Дипломатия и переговоры были делом небыстрым. И вот, сундук открыли, и ко мне протянулись жадные руки старика с острыми чертами лица, чьи глаза сверкали словно раскалённые угли.
— Вот оно! Моё сокровище. — Почти промурлыкал он.
Мои надежды на то, что у нового «владельца» условия содержания будут менее строгими, не оправдались. Проверив моё состояние, глава клана Саламандры запихал яйцо в клетку, на которую были наложены сложнейшие печати Ци. Но этого ему показалось мало, и он разместил клетку в центре печати Ци, вырезанной на большой нефритовой плите. Стоило ему активировать печать, как меня пронзило чувство острого дискомфорта.
— Глупые курицы! — Рассмеялся старик. — Ждать столько лет, пока дракон вылупится естественным образом? Эта пыточная печать заставит его выбраться из яйца за неделю. Какая разница, насколько пострадает детёныш? Сила родословной от этого не изменится. А тот факт, что детёныш дракона вылупился самостоятельно, усилит ритуал, независимо от причины, по которой он это сделал.
Закончив свой «злодейский монолог», старик уселся в кресло в углу зала и погрузился в медитацию.
Следующие несколько дней я стоически терпел всё нарастающую боль во всём теле. Попытки как-то защититься от этого воздействия ничего не дали. Моих знаний в печатях Ци не хватало, чтобы противостоять искусству небожителей. Я попытался изучить печати на клетке и плите, но даже с помощью нейросети не смог понять, как их можно отключить. Моя Ци могла выйти за пределы сдерживающего барьера, но её плотности даже близко не хватало, чтобы повлиять на печать, созданную культиватором пика девятой ступени. Нас разделяла непреодолимая пропасть в уровне силы.
Когда я уже и вправду начал задумываться над тем, чтобы выбраться из яйца и прекратить эту пытку, старик внезапно выскочил из кресла и убежал прочь, не забыв запереть за собой дверь. Это был шанс!
За время изучения барьера на клетке я выяснил, что этот барьер был односторонним. Он не пропускал физические объекты из клетки наружу, но позволял проносить предметы внутрь. Я вышел из состояния анабиоза, разломал скорлупу яйца и сосредоточился на том, чтобы выпустить тонкие нити Ци из клетки наружу. Барьер фокусировался на блокировании физических объектов, а не энергетических, что позволяло использовать диагностические печати, не вытаскивая «заключённого» из клетки. Эту уязвимость я и использовал.
Моя техника телекинеза дотянулась до рабочего стола и подхватила лист бумаги и перо. Обмакнув перо в чернильницу, я написал на листе короткую фразу: «Это вам компенсация». После этого я перенёс лист внутрь клетки, спрятал остатки скорлупы в инвентарь и… превратился обратно в слизь. Также я не поленился скрыть свой уровень культивации, притворившись обычной слизью с культивацией восьмой ступени. После этого я принялся изображать из себя обычное тупое животное, пытающееся сбежать из клетки.
Старик вернулся через пару часов. Только заметив меня, он сразу бросился к клетке, а потом протяжно закричал от одолевающих его гнева и ненависти ко
