«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая - Александр Колокольников
К шоссе вышли абсолютно измотанными.
От сочившейся с неба измороси одежда оставалась сырой, с чего, даже находясь в постоянном движении, они мёрзли и стучали зубами. Кое-как оттерев от грязи велосипеды, они единой группой поехали в деревню.
Можно сказать, почти всё население Каменки вышло встречать, собравшись на перекрёстке напротив плотины, чтобы одновременно видеть и шоссе, и дорогу, уходящую через плотину к лесу.
Про поход за скелетами уже знали все: как не пытались ребята соблюсти секретность, но после такой сильной задержки с возвращением, кто-то проговорился. Витьку Бунеева, насвистевшего по пьяни про фашистский дзот, от суда Линча спасало только его отсутствие.
Небо к этому времени уже очистилось. На шоссе со стороны Георгиевска появились мальчишки на велосипедах. Из-за малолетства их в поход не взяли, они отъехали от толпы на разведку, и сейчас возвращались с почему-то показавшимися тревожными криками: «Едут! Едут!».
Солнце уже заходило большим красным шаром, и, эпически красиво, на фоне этого красного шара, появилась группа подростков ели, ворочающих педалями, с ног до головы, покрытых грязью.
–Господи! Родненький! Живой! Вернулся! – Буквально заголосила одна из женщин, бросилась к ненаглядному чаду, и, дождавшись, когда чадо слезет с велосипеда, с размаху вписала ему звонкую оплеуху.
Кто поэмоциональней, сразу отвешивали сыну пощёчину, более сдержанные отсылали домой, обещая потом поговорить, некоторые, самые добрые, просто радовались, что с деткой ничего не случилось.
Генка поджидала группа аж из шести человек и одной собаки: его мать с отцом, Евгения Петровна с Фёдором, их соседи – Григорич с женой Клавдией, плюс собака соседей – Гусар.
Все семеро, считая собаку, посмотрели в лицо трясущемуся от холода Генке. Поймать его взгляд было трудно, его глаза метались из стороны в сторону и взгляд перебегал с одного человека на другого и ни на ком не задерживался.
– Где Костик, – чётко, но с явным внутренним напряжением, спросила Евгения Петровна.
– Костик? —переспросил Генка, затем было раскрыл рот что-то сказать, и, неожиданно, точно поперхнувшись, замолчал, при этом взгляд его перестал бегать, а сам Генка застыл, и теперь уже глядел в одну точку, куда-то вниз.
– Где Костик? – каким-то совсем нехорошим, низким голосом повторила вопрос Евгения Петровна.
– Отвечай! – продолжила допрос мать Генки, отвешивая сыну подзатыльник.
Тот упорно продолжал молчать. Неожиданно вмешался проходивший рядом парень, одной рукой кативший велосипед, а другой придерживающий ярко красную щёку, видимо от общения с родителями.
– Он его в лесу оставил, малину собирать. А ещё сказал Костику, если тот нас не дождётся, а уйдёт домой, то Генка его убьёт. – доложил парень.
– Я не говорил, что убью! – вдруг очнулся Генка, – Это Дюха так сказал!
– Где ты его оставил? – спросил Фёдор.
– Там, недалеко. – Генка махнул рукой в сторону леса.
– Если идти по дороге, вдоль оврага, то за поворотом, не доходя метров триста до полянки с дубами. Там ещё сухая берёза сломанная. Вот прямо около берёзы он Костика и высадил. Я хорошо запомнил. – объяснил парень с красной щекой. – Могу показать, только мне одежду сменить надо, я весь промок.
– Не надо показывать, я понял, где это. Спасибо, и иди домой. – сказал Фёдор.
– И ты иди домой. – добавил он, обращаясь к Генке.
– Если спустился в овраг, мог и заплутать, – заметил Григорич. —Я сам так пару раз закружился.
– Если он заблудился в овраге, надо больше народа собирать, – сказал Генкин отец – дядя Павел.
Его жена Любочка повела отогревать Генку домой, а он остался.
– Это верно, надо больше людей, – согласился Григорич и крикнул расходящейся толпе: «Мужики стойте, стойте! Мальчик пропал, надо помочь найти!».
Те, кто услышал, прокричали дальше, и народ стал возвращаться.
Пока подходили и расспрашивали, кто пропал, да где пропал, вдруг встрепенулась Клавдия жена Григорича:
– Да как же я сразу не подумала, – произнесла она и, подозвав Гусара, отдала команду: «Костик, искать!».
Гусар встрепенулся, задрал нос, немного покрутился и уверенно бросился к своему дому.
Все облегчённо засмеялись. Но прошла минута, затем другая. Гусар всегда лаял, когда кого-то находил, но сейчас он молчал. Потом появился, подошёл к Клавдии, присел рядом на задние лапы, и, подняв кверху морду, издал то ли громкий скулёж, то ли тихий вой.
– Заткнись! Не вой сволочь! – вдруг неожиданно сорвалась Евгения Петровна.
Гусар испуганно замолчал, пригнув голову.
– Может лошадь с телегой взять, – спросил один из окруживших их мужчин.
– Зачем телега? Ты что собрался на ней вести, – опять взорвалась Евгения Петровна. – Я сейчас возьму одеяло и тоже пойду с вами.
Она повернулась, сделала несколько шагов и, вдруг, зашаталась. Фёдор с Григоричем подхватили её под руки и повели к дому.
Григорич обернулся и крикнул: «Фонари возьмите, солнце скоро сядет».
На людях Евгения Петровна ещё более-менее держалась – всё же директор школы, но оказавшись дома, тяжело опустилась в коридоре на скамейку и начала причитать: «Костик! Костик! Костик! Где ты? Что с тобой?».
Когда Фёдор с Григоричем, захватив одеяло и шахтёрские фонари, пошли к выходу, она поднялась со скамейки, собравшись идти с ними.
– Женя, не чуди! Ты будешь только задерживать. Уверен, мы его найдём! – постарался успокоить её Фёдор, усаживая опять на скамейку.
– Хорошо, я только провожу, – согласилась она, опять встала и пошла из дома вслед за мужчинами.
Команда на поиски собралась приличная, больше десяти человек. Мало того, удалось обзавестись и лошадью с телегой. Мимо проезжал один из жителей деревни, развозивший на телеге хлеб с хлебозавода по магазинам. Он согласился поучаствовать в поисках. Ему помогли снять короб для перевозки хлеба, а внутрь телеги подсыпали сена.
Возничий предложил Григоричу сесть в телегу, тот согласился, думая, что ещё набегается, а пока побережёт раненную ногу.
Они направились на поиски. Первым, постоянно оглядываясь, трусил Гусар, за ним лошадь с телегой, а дальше вышагивали мужчины, попутно обсуждая, как правильно организовать поиски. В этих оврагах и днём, если солнца нет, можно заплутать, а уж в темноте – легче лёгкого.
Костя очнулся, сел, опираясь на руки и огляделся вокруг, пытаясь понять, где он. Солнце уже село, но полной темноты ещё не наступило. В этой вечерней серости увидел огромный дуб недалеко от себя. Он вспомнил, как собирал малину, как началась гроза.
– Меня ударило молнией, – пришла догадка. Он прислушался к себе, но ничего необычного не почувствовал – нигде и ничего не болело.
– Надо вставать и бежать домой, а то уже совсем темно, – подумал Костик, но прежде, чем он успел подняться, сбоку, со
