Людоеды - Cepгей Mиxoнoв
— Свистит, что — транс?! — обезумел Сак.
И сделал то, чего ни в коем случае нельзя было. Чудище по местным меркам соответствовало древнему медведю. А бегать от него — себе дороже.
Сокурсник кинулся на дерево, а зверюга вдогонку за ним.
Девки отбились, а вот парни… Им только предстояло поближе познакомиться с тем, кем Мих не понаслышке.
— Слышь, мишка! — окликнул он зверьё. — Шёл бы ты иной дорогой! А про эту тропу забудь! Она — наша! Иначе зимой придётся сосать лапу, если не что иное! Терь все ягоды, грибы и прочие деликатесы тут — наши!
— Ы-ы-ы… — остановилась зверюга подле него.
Никто раньше не заговаривал с ней, и даже клыки не пытался, а тут появился один тип и нашёл приключения себе на одно место.
— Да это мля… любовь, Мих! У вас с ним с первого взгляда… — по-прежнему не чувствовал опасности Зуб, продолжая кататься от смеха. — Ха-ха…
— Что — ха-ха! — не понравилась ему реакция напарника. — Друг называется! И познаётся в…
— Еде! — хихикнул Сак.
— На… — кинул Мих НЗ зверюге. — И пошла на…
— Ну ты, гемор… и заработал себе на то место… — всё ещё глумился Зуб. — Терь эта скотина точно не отстанет от тебя! Ха-ха…
— Выходит, что и от нас?! — запаниковал Сак.
— Да уж лучше я с ним буду на пару ходить, чем с класукой… — глянул Мих в сторону Тушёнки.
Та по-прежнему изводила Ирку с Танькой, стараясь вскарабкаться на дерево за счёт них, а никак получалось закинуть её на ближайший сук.
— А может нам её самим отправить туда и… повесить? — стал чуть серьёзнее Зуб, но на одно мгновение — снова прыснул.
— Чтоб она донимала нас издалека, ревя белугой на всю округу? — влез Сак.
— Да от лагеря далеко — не услышит никто, — настаивал Зуб на своём.
— Ведь если с ней что — на нас и спишут данное преступление… — напомнил Мих: кто-то же их слил класуке. Знать и её потеря будет на их совести. Потом докажи, что это не они, а тот, кто присоединился к ним.
— У-у-уберите его от меня-А-А… — не переставала стенать Тушёнка.
— Да ща, только втолкуем ему: из-за чего кое-кто психует! — выдал Зуб в продолжение ей. — Тут ведь как: психуй, не психуй, а всё одно получишь… хмм!!!
— Я вам это ещё припомню… Ух…
Класука сумела забраться туда, откуда спустя некоторое время требовала снять.
— Звиняйте, — заявил Сак. — Ружья не захватил!
Зря напомнил, что сын военного медика. И почему не прихватил огнестрел с собой? Чем ему не охота в лесу?
— Тьфу… — плюнул с досады Зуб. — Всё настроение испортил! И ведь умеет, гад так-Ой…
Мих приголубил чудовище, трепля за холку, словно намерено злил. И надо же такому было случиться: зверюга оказалась совершенно безобидным существом, даже скорее ручным.
— Ага, как граната… — напомнил Сак.
— Глохни…
— Это вы мне, мальч-Ик-и… — залепила Тушёнка.
— Блин, эта тут ещё — и достала по самое не балуй! — не унимался Зуб, ворча так, чтобы слышали все присутствующие на делянке.
По подсчётам и статистическим данным Михея, получалось: они отмахали от лагеря порядком. Он считал шаги, но помнил, что петляли, плюс делал сноску на заносы по кругу. В итоге сократил расстояние до трети.
— Мы где-то в версте от лагеря, а поля… гона невидно!
— Не гони! И ежу понятно: мы в ином мире! — задал тон общения Зуб. — Вопрос: как провалились сюда?
— Это всё те уроды из параллели, что затеяли устроить палево… — подала голос Ворона, напомнив про языческий праздник Купала. — Прыгали, как черти вокруг костра с черепом животного, а затем спалили и на могилы подались вандалить…
— Бредни это всё… из области фантастики, как в той передаче «Очевидное-невероятное»… — отказывалась верить Баки.
— А ведь и впрямь — скотомогильник раскопали, черти, — стал что-то припоминать Мих. А под ним какой-то камень с репером забитым на манер костыля. Его очертания тогда смутили, а нынче и подавно. — Стоит выкопать и взглянуть…
— На ту глыбу?! — изумился Зуб.
— А чё?
— Те чё — работы мало! А ищешь новых забот, как хлопот? И этот ещё… Вый-Лох… — досталось от Зубченко вполне миролюбивой зверюге, явно не хватающей людского общения.
— Короче, возвращаемся, — заявил вполне серьёзно Мих.
— А я? Меня забыли-и-и… — завыла Тушёнка.
— Одно слово — класука…
* * *Дикари возвращались из набега несолоно хлебавши, за малым исключением — какой, а точнее никакой, трофей всё же имелся при них — толстокожий и такой же упитанный не в меру чужак, постоянно пытающийся докричаться до них. Но с ним долго не стали возиться — дали камнем по затылку и потащили к старейшине рода на пепелище, попутно волоча иных избитых и израненных сотоварищей.
Жрец заждался молодняк с опытными воинами, и уже не надеялся на удачный исход при виде первых теней, вынырнувших из завесы тьмы, валящихся с ног от усталости подле углей костища среди огромных камней подобно скалам в ущелье, куда не проникало дневное светило.
Вот и сейчас лучи ни достигли тени. А они мелькали и мелькали — окровавленные силуэты соплеменников.
Позор! Примерно такое чувство испытывал жрец. Он послал их на заклание к чужакам. Как вдруг учуял зловонный запах одного из них.
— Трофей! Вы добыли его! — восхвалил старейшина мысленно духов.
Спорить с ним было некому — великий воин лежал рядом и был повержен чужаками. В его черепе-шлеме зияла дыра, из которой сочилась кровь обладателя доспеха курам на смех.
— Жертва добыта, старый… — буркнул
