Власть книжного червя. Том 3 (ЛП) - Kazuki Miya

— Вот как. Я хотел сделать тебе приятное, но похоже это произвело противоположный эффект. Я больше никогда не буду давать тебе украшения для волос.

— Нет! Подождите, пожалуйста! Мне было приятно! Я была очень рада его получить! Пожалуйста, продолжайте давать их мне!

— Извини, но я не хочу снова иметь дело с подобной ситуацией, — сказал он, нахмурившись ещё сильнее.

Услышав его отказ, слёзы, которая и без того еле сдерживала, хлынули вновь.

— Я правда была счастлива… Я правда хочу получить их вновь… Главный священник, вы злой… Хнык…

— Как же раздражает. Розмайн, с тобой и правда тяжело иметь дело. Что именно тебе от меня нужно? — спросил он, и, несмотря на резкость его слов, его тон был искренним.

— Если вы собираетесь дать мне такой подарок, то, пожалуйста, сделайте это за несколько дней вперёд. Я действительно была счастлива получить его, но из-за этого я почувствовала, как сильно скучаю по своей семье. Поэтому требуется какое-то время, чтобы успокоиться и привести свои эмоции в порядок.

— Ну хорошо. Я приму это к сведению. А пока тебе нужно перестать плакать.

Сказав это, Фердинанд легонько постучал пальцем по моей голове, как бы говоря, что у него нет возможности победить плачущего ребёнка. После долгих объятий я наконец смогла успокоиться и перестать цепляться за Фердинанда. Затем я осторожно, придерживаясь за него, слезла с его колен.

— Думаю, что теперь я в порядке. Спасибо вам.

Сжимая полотенце, я отступила от него.

— Как же с тобой тяжело, — пробормотал Фердинанд, после чего встал и подошёл к двери. — Можете войти.

После этого вошёл Лампрехт и несколько слуг.

— Прошу прощения. Мать и отец отправились приветствовать гостей, и они… — начал Лампрехт, войдя внутрь, прежде чем резко остановиться и отпрянуть при виде моих красных глаз и покрасневших щёк. — Глаза Розмайн ярко-красные. Нужно поскорее приложить к ним что-нибудь холодное. Мама поднимет шум, если увидит её такой.

Слуги засуетились, а Фердинанд, казалось, только сейчас осознавший, что мои глаза красные, протянул мне руку.

— В этом не будет необходимости. Розмайн, подойди, я исцелю тебя.

Похоже Фердинанд влил в магический камень силу, поскольку тот начал сиять. Он прикрыл мне глаза рукой, на которой было кольцо, и пробормотал:

— Исцеление Лонгшмер.

Мягкий зелёный свет сиял сквозь мои веки, которые были прикрыты рукой Фердинанда, и я слышала удивлённые вздохи слуги. Свет быстро исчез, и Фердинанд убрал руку.

Я медленно открыла глаза и увидела, что Фердинанд внимательно изучает мое лицо. Между тем, Лампрехт, похоже, успокоился от того, что удалось избежать гнева Эльвиры.

— Прошу прощения, господин Фердинанд, что вам пришлось заниматься исцелением перед церемонией крещения… — извинился Лампрехт.

— С исцелением такого уровня нет никаких проблем.

Область вокруг моих глаз, очевидно, немного опухла. Я похлопала себя по лицу и посмотрела в зеркало: все вроде бы вернулось в норму.

— Господин Фердинанд, но что именно случилось с Розмайн? Я был бы очень признателен, если бы вы могли рассказать мне об этом на будущее.

— Сейчас на это нет времени. Отложим до следующего дня. Поскорее приготовьте Розмайн.

Ловко избежав вопроса Лампрехта, Фердинанд направился к двери. Он никак не мог раскрыть, что я начала плакать после того, получила украшение для волос, сделанное моей бывшей семьёй, и в результате ему пришлось обнимать меня, чтобы успокоить. Уверена, что он придумает какое-нибудь оправдание, прежде чем Лампрехт вновь ему об этом напомнит.

Когда Фердинанд открыл дверь, можно было расслышать отдаленный шум от множества людей. Похоже, пришло время для моей церемонии крещения.

Слуги уложили мои волосы чем-то вроде помады, после чего туго завязали их шнуром за головой. Они нанесли что-то вроде геля для волос, а затем заплели передние пряди моих волос в затейливые косы. В самом конце, чтобы закончить прическу, они вставили принесённое Фердинандом украшение для волос.

Закончив приготовления, Лампрехт проводил меня в зал ожидания. Это была ближайшая комната к лестнице, что вела в зал, где должна была проходить церемония крещения.

— Мне сказали, что прибыла семья герцога. Я должен пойти и поприветствовать их, но могу ли я оставить тебя ждать здесь одну? Ты ведь не собираешься убежать и где-нибудь спрятаться, как господин Вильфрид?

Похоже, сын Сильвестра был похож на маленького Сильви. Как его рыцарь эскорта, Лампрехт, по сути, играл ту же роль, что и Карстед, которому приходится постоянно сдерживать Сильвестра. Я испытывала искреннее сочувствие к тому, насколько суровой должна была быть его жизнь.

— Лампрехт, мой дорогой брат, ты говоришь, что я буду ждать одна, но ведь со мной останутся слуги. Так что я не буду одна. Кроме того, в отличие от обычных детей, у меня просто не хватит сил, чтобы сбежать. Можешь не переживать и идти.

— Вот только это беспокоит меня ещё больше, — ответил Лампрехт, выходя из комнаты.

Вскоре после этого вошли Карстед и Эльвира, которые закончили приветствовать гостей. Эльвира сразу же подошла ко мне и посмотрела на моё лицо.

— Лампрехт упомянул о том, что произошло. Ты плакала, отчего твои глаза опухли, а затем ты получила исцеление от господина Фердинанда, не так ли? Розмайн, первое появление в обществе очень важно. Ты должна понимать, что первое впечатление о тебе определяется в тот момент, когда остальные впервые увидят твоё лицо, — объяснила Эльвира, смотря мне в глаза и обучая меня основному правилу дворянок. — Женщине непозволительно плакать так, чтобы её глаза опухли перед первым появлением в обществе, особенно если требуется предстать перед таким большим количеством людей. Ты всегда должна уметь показать другим свой самый прекрасный образ.

Когда она закончила, мы отрепетировали ход церемонии. Церемония начнётся, когда войдёт Фердинанд, ожидающий в другой комнате. Он позовёт меня, и затем я подойду к алтарю на шаг позади своих родителей.

— Ах, ах!

— Не может быть, ах, ах!

Внезапно из-за двери донеслись пронзительные женские выкрики. Их было слышно даже через закрытую дверь. Когда я перевела на неё взгляд, гадая, что же происходит снаружи, Карстед сказал, что это, вероятно, связано с появлением Фердинанда. Мне показалось это странным, ведь сегодня была церемония крещения, а не концерт фйспиля Фердинанда.

— Я чувствую, что никто не будет считать меня звездой этой церемонии.

— Дорогая, это первый раз, когда все видят господина Фердинанда в его церемониальных одеждах священника, — сказала Эльвира. — Наши сердца не могут не трепетать от волнения.

У одного из моих немногих друзей во времена, когда я была Урано, была некоторая слабость на людей, которые выглядят необычно. Наденьте на кого-нибудь очки или костюм, и у него сразу же начиналось кровотечение из носа. Значит, Фердинанд как милый мальчик в очках, только священник? Или лучше назвать его мальчиком в необычном костюме? Правда, он выглядит слишком взрослым, чтобы называть его мальчиком…

Восторженные вздохи прекратилось как только Фердинанд начал говорить. Я не могла разобрать слов, но могла слышать его низкий голос. Похоже, церемония началась.

Раздался звон маленького колокольчика и слуга, ожидающий перед дверью, быстро открыл её. Карстед и Эльвира сразу же встали, и я, последовав их примеру, тоже встала со стула. Затем мы спустились по лестнице на первый этаж, при этом я шла в одном шаге позади них. Когда мы спустились вниз, я была поражена тем, сколько людей собралось в зале.

Там было две, а может, и три сотни человек. Мне казалось, что столько людей просто не должно поместиться в одном доме, и все они смотрели на меня. Их взгляды были довольно неприятными, или лучше сказать тяжёлыми, поскольку они давили на меня, давая мне понять, что огромное внимание уделяется каждому моему движению. Как я вообще могу идти в такой ситуации?