Сергей Коржик - Порубежье (СИ)
- Ох умеешь ты Алёша умно разговаривать, слова из тебя как вода из ведра. Ужиком крутишься, своего добиваешься. А вот как не заработает твоя доскопилка? Что тогда? То, что водяное колесо силу от реки берёт это одно, её же направить надо.
- В первых заработает, крест на том кладу, во вторых, если вдруг не заработает, то теми же пилами вручную пилить можно. Медленнее, труднее, но можно. И ещё одно, там же не токмо доскопилка, там и доменка и тяжёлый молот, и меха в кузне от водяного колеса работать будут. А направить силу, так направим, куды ж без этого?
- Эй. Кто нить! Кликните кузнеца мне! Да быстро! Дед видимо принял решение и начал распоряжаться.
Ломая шапку и кланяясь, запыхавшись, в горницу вошел кузнец.
- Вот гляди Вторак. Вишь чего надо сковать? Длина два аршина, ширина с ладонь, толшина с четверть ногтя, да из доброго железа, что на меч только пускать. Да семь штук их надоть. Сможешь?
- Смогу воевода, отчего же не смочь. Токмо дело это сложное, долгое, никак не менее седьмицы на пилу. Уж извиняй. Никак не менее.
- Итого практически два месяца, срок подходящий. Колесо тоже не два дня ладить, в конце концов, торопясь можно всё дело сгубить,- подвёл я итог нашей беседы.
Наследующий день привезли третью сотню кирпича, глину для кладки, приплыл мастер и мы, наконец начали кладку доменки. Место выбрали с учётом того, что меха для подачи воздуха будет качать отдельное колесо и стоять всё это хозяйство будет рядом с кузней. Повезло ещё тем что берег речки был скалистым, и ровные поверхности встречались очень часто. Вот на такой площадке и начали строить. С помощью куска верёвки и куска известняка я начертил круг с метр диаметром и сказал,
- Это внутрений зев доменки, выложить в три ряда кирпича дно, затем вместе с укладкой стен в три же кирпича, дно доменки сделать в виде миски. Для наглядности я взял миску и показал её каменщику, здесь будет собираться жидкий металл, я плеснул воду в миску, А мы через трубы воздуходувной машиной будем обдувать его воздухом, от этого он ещё сильнее будет нагреваться и все плохие примеси из него сгорят. Миска должна быть глубиной в пять кирпичей , после 'миски' сделаешь как бы зев для горна. Я уголком рисовал примерную схему пудлинговой печи. Понятно ли? Все ли уловили мою мыслю?
- Понятно боярич, чего ж тут не понять.
Что такое три сотни кирпича? Его едва хватило на дно и три ряда поднять стену, такими темпами мы запустим производство досок и металла одновременно, и дай бог к началу осени.
- Вот здесь и здесь нужно будет устроить трубки для продувки жидкого железа, будешь делать кирпич, сделай один большой кирпич и в нём дырку для трубки, да и сами трубки сделай. Да и трубок можно и поболее они всё одно прогорать будут. Понял?
-Как есть, сполню боярич.
Плотники уже заготовили лес и теперь кололи брёвна готовясь тесать из них заготовки для колёс, перекинули через поток бревно, выравнивали ложа опор, в которых оно будет вращаться. В общем народ жужал, но мёд готов будет ещё не скоро. Горшечник уплыл, кузнец с пацанами рыл в стороне себе землянку, а я уехал к себе на подворье. тем более, что сегодня Ерофей обещал принести готовую кровать изготовленную по моим хотелкам. Двухспальный сексодром, на меньшее я не был согласен, сам я парень крупный, Любавушка тоже подрастёт, ну чего нам молодым не покувыркаться на достойной кровати. Когда я приехал, кровать уже втащили и поставили на место. Без особых изысков, но доска шлифованная, заноз можно не бояться, десяток шкур, сверху одеяло из куньего меха да подушки из остатков шкурок тех же куниц, что пошли на одеяло. На вид всё хорошо, но надо было её испытать, оценить так сказать качество изделия.
- Теперь в спальню сундук, в горницу стол и стулья. Стол длинной в полторы сажени, шириной два локтя, стульев шесть штук да лавок под стены две штуки. А теперь все вон из избы, мне с Любавой поговорить нужно. С Любавой за эти дни мы, сошлись накоротко, не обременённая христианской моралью дочь лесов, и искушённый в сексе молодой вертопрах двадцать первого столетия, нашли много общего на этом поле деятельности и получали удовольствие полной мерой. Кровать прошла испытания на ура. Ни скрипа, ни рыпа.
-Эх ещё бы кофе в постель, помечтал я.
- Что такое кофе? Спросила меня Любава.
- Да напиток это такой, выпьешь и тебя взбодрило, сон пропал, хочется еще поработать.
- Знаю я такой напиток, вот придёт мой род, тётя у меня его варит, только она говорит его много нельзя пить, морок замучает.
- И кто у нас тётя?
- Тётя у нас ведунья. Очень сильная ведунья. Это она мне предсказала тебя, сказала,- придёт богатырь метнёт десять стрел, никого не убьет, но остановит войну, и я стану его женой.
- Предупреждать же надо! Экстрасенс такого уровня в семье, это ж такая удача, что ого.го.го! Что ещё тебе тётя говорила?
- Детей у нас будет пятеро, два мальчика и три девочки. Жить мы будем долго. Говорила ещё что то, но я забыла, приедет, сам спросишь.
- То, что жить долго будем, это уже хорошо. То, что детей пятеро это тоже хорошо, значит можно спокойно работать, войны минут нас. Эх, теперь надо дождаться родню с обеих сторон и закрутить уже по-настоящему.
Как говорится,- говоришь про волка, а он шасть и через забор. Короче говоря, через неделю, в один прекрасный вечер, в нашу гавань заплыло с сотню челнов груженных по самое немогу. Мужчины тут же начали разгружать лодки, женщины разводить костры, детвора помогала по мере сил и тем и другим. На нас стоящих и смотревших на это переселение народа никто вроде не обращал внимание.
- Я не рассказывал как я свищу? Нет? Так вот, Соловей-разбойник услышав мой свист уссыкается. Это моё умение пришло со мной из будущих веков, я пробовал свистеть без публики здесь, получалось отлично. В данном случае я конечно слегка обиделся, вот так приплыли не спросясь разгружаются, на нас красивых ноль внимания .
- Любавушка закрой ушки ладошками и не открывай, пока я тебе не разрешу. Поняла?
- Да Алёша.
- Ну и отлично! я сунул два пальца в рот и засвистел! Любо ж дорого посмотреть! Народ где стоял там и упал, кое кто так прыгнул в лодку и уже грёб в какую то сторону может даже в сторону берега.
- Всё Любава, я тронул её за плечо. Всё.
- От толпы на берегу, отделилось пять человек и чуть ли не ползком в полу приседе, 'крабиком', поползла к нам. За ними с достоинством, не особо склонившись, опираясь на посох, украшенный искусной резьбой, шла женщина лет сорока пяти.
- Тётя, проговорила Любава и попыталась поклониться подходящей ведунье, но я пресёк сие поползновенье на корню, поддержав её под руку.
Рядом с колдуньей, (чего уж кривить душой), шёл наш вездесущий переводчик Штырлик. Не доходя до меня пару шагов она остановилась, оглядела нас, поклонилась и что то сказала. Штырлик тут же перевёл.
- Род Лебедя, просится к тебе под руку молодой вождь.
- Все ли хотят этого, нет ли недовольных, затаивших зло,- громко спросил я. Никого не держу, кто хочет уйти пусть уходит, тех кто остается, принимаю с открытым сердцем и распростёртыми объятьями. Здравствуйте старейшины, отцы семейств, матери и детвора, я беру вас под свою руку. В первую очередь обязуюсь защитить вас в случае нападения на нас врага, также обязуюсь приложить все силы, дабы приумножить наши богатства, нашу силу и славу, и да поможет нам бог пройти наш путь. Аминь!
- Сегодня ночь проведёте на берегу, а завтра я покажу вам места, где вы поставите шатры, потом нарубив брёвен, каждая семья поставит в том месте дом. Старейшины и вас тётушка прошу в избу, перекусим чем бог послал и простите за простоту, мы сами только начали устраиваться на новом месте.
Слава богу, Еремей успел изготовить стол и лавки. Зайдя в горницу, я пригласил их сесть за стол, подав личный пример и сев с Любавой во главе стола.
- Садитесь гости дорогие как хотите и с кем рядом хотите, не зная ваших обычаев, не хочу случайно обидеть, стол большой места всем хватит. По нашим обычаям род хозяина сидит справа, род жены слева. Справа от меня сел дядька во всеоружии и кольчуге, слева от Любавы старейшины, на противоположной стороне села Ведунья, челядь мышками забегала, накрывая стол. Штырлик всё это время лопотал на иностранном языке, переводя мои слова. Стол постепенно заполнился немудрённой весенне летней пищей, из даров леса и реки. Перед каждым поставили по плошке мёда и по полулитровой кружке с заваркой из листьев дикой малины и её сушеных ягод, которые не осыпались и не были склёваны птицами за зиму. Чем как говорится богаты, тем и рады.
На вопрос сколько их, четкого ответа не получил и поэтому утром просто пересчитал по головам. Оказалось, восемьдесят три мужчины от пятнадцатилетних парней до пятидесяти летних старейшин, 'женска' полу, было около сотни, от маленьких ссыкушек до древних старух. Мальчишек, что гороху, мне так и не удалось их точно пересчитать. И как оказалось это не весь род, сидя 'на чемоданах' вторая половина ждала возращения лодок. Вниз по реке, получившие указание от старейшин, их погнали пацаны, чего то быстро перекусившие с утра и отплывшие в дикой спешке и суматохе. Потом началось расселение. С трудом, но мне удалось донести до старейшин понятие 'Туалет', 'Участок', 'Улица'. Сошлись на том, что участок для семьи сто на сто шагов, в семье у них в среднем было до двенадцати человек. Жили они в землянках, топили по чёрному, мужчины занимались охотой и рыбалкой, женщины домом и детьми, а также собиранием ягод, грибов, выделкой шкур. Металлических изделий у них было катастрофически мало, на всё племя было четыре топора из плохонького железа, да несколько ножей и наконечников рогатин.
