Скопа Московская (СИ) - Сапожников Борис Владимирович
И вот, как я и задумал всё ещё по дороге со встречи с царём, нам удалось перехватить отряд, вот только вёл его совсем не тот, кто был мне нужен. Из-за этой ошибки я теперь не знал, что мне делать.
— Отдай моих родных, — выдал я первое, что пришло в голову, — и езжайте своей дорогой.
— С чем я к царю вернусь, Михайло? — невесело усмехнулся князь Иван. — Ты подумал об этом? Не могу я так без боя сдаться.
— Тогда тут и смерть твоя, — твёрдо произнёс я. — Я кровь православную лить не хочу, Господь тому свидетель, но за родную кровь — пролью. Рука не дрогнет.
— А куда ты повезёшь их? — спросил у меня князь Иван. — В Кохомскую волость, вотчину свою? Так там первым делом их разыскивать станут. В Вильно за собой потащишь? Думаешь, там им лучше будет чем в Суздали? За всеми ведь не уследишь, Михайло. Они не у царя Василия могут в аманатках оказаться, а у литовских людей. Об этом не думал?
А ведь и правда не думал. Тут он меня поймал. Умён всё-таки князь Иван-Пуговка, жаль даже что родился самым младшим, народись он раньше Дмитрия вполне возможно вся история российская иначе пошла бы.
— А ты что думаешь, Иван? — спросил я у него в ответ. Не слишком вежливо, однако он явно ждал моего вопроса.
— Оставь их мне, — сказал он. — Пускай живут в Суздали.
— А если пока я буду в Литве с тамошними боярами договариваться, — высказал я своё главное опасение, — брат твой престола лишится? Князь Дмитрий снова в большом фаворе, снова у самого царёва уха, а ты не хуже моего видишь, куда ведёт он брата и всё Государство Российское.
— Так это для всех они будут жить на нашем разорённом ляхами дворе, — ответил князь Иван-Пуговка, — а на деле я свезу их в Покровский монастырь. Поживут там насельницами до твоего возвращения, Михайло. Даже ежели полная смута в Отечестве начнётся, вряд ли женскую обитель кто тронет. Даже такой негодяй, как Лисовский, покуда бесчинствовал в Суздале, не посмел, говорят, и подступиться к обители. Сказывают, на полдороги к ней у него правая рука отнялась, вот и бежал в страхе.
Память князя Скопина подкинула мне это предание из совсем недавнего прошлого, так что князь Иван явно не лгал, чтобы убедить меня.
— Что ж, Иван, — мрачно произнёс я, — доверяю тебе самое дорогое, что у меня есть. За них отныне сражаться буду. Не за царя, потому как нет больше у меня царя. А родные люди и есть моя Отчизна с этого дня.
— Сберегу их для тебя, Михайло, — заверил меня князь Иван-Пуговка. — Живот положу, а сберегу.
И я поверил ему. Развернул коня и вместе с отрядом рейтар Делавиля скрылся в пелене долгого дождя. Мама с Александрой, наверное, и не слышали моего голоса. Не смог я проститься с ними по-человечески, как ни хотелось. И без того многовато было вокруг лишних глаз, чтобы давать ещё поводы к слухам и пересудам.
Я уезжал с тяжёлым сердцем, отчего-то казалось мне, что в последний раз вижусь я князем Иваном Шуйским по прозванию Пуговка. Наверное, самым адекватным среди братьев, уж точно адекватнее глупца-стяжателя князя Дмитрия, который несмотря на всю ловкостью свою дальше собственного носа ничего не видит.
С тяжёлым сердцем уезжал я прочь от небольшого отряда дворян, который двинулся дальше по дороге. Лишь раз оглянулся через плечо, и увидел, как из возка выглянуло такое знакомое, такое милое сердцу лицо моей жены Александры. И я поспешил отвернуться и ссутулить спину — авось не признает. Я толкнул каблуками аргамака и тот с радостью перешёл на рысь, шагом ходить он не любил.
С тяжёлым сердцем покидал я Отчизну, понимая, что оставляю её далеко не в лучших руках. Но выбора мне не оставили, и я подчинился. Впереди меня ждала чужая литовская земля.
Конец
октябрь 2024 — март 2025 гг.
