Хрен с Горы - Изяслав Кацман
– Рад видеть славных дареоев, – автоматом льются из моего рта подходящие слова. Пусть среди них мало относящихся к «торжественной» речи, но какие есть, такие есть. – Достопочтенный Кинумирегуй, – обращаюсь к одному из наших столичных сторонников, – сейчас мои люди помогут тебе отделить тех из присутствующих здесь, кто достоин занимать места возле Солнцеликой и Духами Хранимой тэми, от тех, кого следует прогнать прочь как бесполезных. А тех, кто вреден и опасен, нужно задержать. Впоследствии наша повелительница решит их судьбу.
– Здесь не все наши враги.
Некоторые из присутствующих поморщились: Кинумирегуй не стал использовать эвфемизмы и прятаться за интересы трона, предпочитая называть вещи своими именами. Увы, нет в этом регое столичного лоска и утончённости. Ну что поделаешь, я тоже не очень насчёт задвигания красивых речей «торжественным» слогом.
– Хорошо, – отвечаю. – Когда разберётесь с находящимися здесь, разделитесь на несколько отрядов, в которых будут как пришедшие со мной воины, так и местные, и пойдёте по Тенуку, чтобы найти и схватить всех злоумышленников и недостойных людей. Гоку, Кано, помогайте Кинумирегую.
На платформе для собраний «лучших людей Пеу» завертелся круговорот тёмно-коричневых тел: «макаки» по указке местных кадров начали сортировку «сильных мужей», регоев и прочих, скопившихся на правом краю помоста. Процесс был весьма прост: то одного, то другого выдёргивали из толпы, связывали за спиной руки и пинком отправляли на попечение наших товарищей, оставшихся внизу. Тех же, кто не представлял, по мнению Кинумирегуя, опасности, бесцеремонно отгоняли в дальний угол. Вообще-то ничто не мешало их просто вытурить вон, чтобы не путались под ногами на не таком уж и большом пространстве «зала заседаний». Но существовала опасность, что эти бесполезные и новой власти, и прежней придворной камарилье граждане могут предупредить кого-нибудь из подлежащих аресту, не важно специально они это сделают или нечаянно, просто разнося слухи. А вот тех, кого следовало бы немедленно сделать советниками тэми, практически не было – фильтрации подверглось не меньше трети из «не наших», с десяток человек со связанными руками исчезли из моего поля зрения, в два раза большее число непонимающе жалось в правом углу платформы, а на левый край перекочевали пока что только двое. Ну ладно, с этой задачей и без меня справятся. А я пока займусь столичными участниками нашего выступления.
– Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками… – В присутствии такого количества народа следует соблюдать этикет. – Когда я посылал тебе весть о своём скором появлении в Тенуке, я уповал на то, что вокруг тебя соберутся десятки верных людей, имена которых тебе известны по воле духов. – Самое забавное, публично затрагивая вопрос, как мы с Раминаганивой общались, я нисколько не лгал: ведь в любом случае без воли каких-нибудь мифических сущностей ничего в мире не происходит, даже если люди сами действуют.
– Я стала собирать верных людей, как ты и советовал мне три дня назад, Сонаваралингатаки, – ответила юная тэми, – но наши враги что-то заподозрили. Я сумела поговорить только с пятью сильными мужами, из тех десяти и ещё четырёх, о которых ты известил меня. Со вчерашнего вечера мне стали мешать говорить с людьми. Поэтому сегодня утром, зная, что ты, Сонаваралингатаки, придёшь в течение дня, я собрала тех, кого успела предупредить о твоём скором прибытии, а потом мы оказались окружёнными здесь, где мои предки советовались с лучшими представителями племён Пеу.
– А почему я не вижу здесь Итуру, Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками?
– Они убили его, – ответила Рами. Радость в один миг исчезла с её лица.
– Где его тело?
– Я покажу. – Тэми со слезами на глазах потянула меня с помоста.
Идти недалеко: спрыгнуть с помоста, сделать пару поворотов среди хижин, и на утоптанной земле лежит тело Баклана, облепленное мухами. Кровавое пятно под ним еле заметно на фоне тёмного грунта. Нашего связного не просто убили, его явно пытали.
– Кто? – медленно и тихо шиплю я. Именно шиплю, несмотря на отсутствие в туземном языке шипящих звуков.
– Я покажу. Я специально смотрела, как его убивали, чтобы ты знал, кому мстить, когда придёшь, – глотая слёзы, ответила Рами.
– Хорошо, покажешь.
Тут не знаешь, чему больше ужасаться: мучительной смерти молодого вохейца, тому, что практически ещё ребёнок всё это наблюдал, или же тому, что этот ребёнок наблюдал за пытками, чтобы запомнить палачей.
– Они хотели узнать, кому Итуру передавал твои распоряжения. А также, кто из сильных мужей встанет на твою сторону и кто будет их предводителем. Итуру всё время говорил, что ничего не знает. Потом умер.
Ещё бы. Трудно выболтать то, чего не знаешь. Посылая Баклана в столицу, я обычно вручал ему очередное письмо, а на словах ничего секретного и важного не говорил. Ни моему курьеру, ни туземцам и в голову не могло прийти, что главой заговора в столице является не кто-то из опытных и уважаемых воинов, а девочка-подросток в плаще из перьев птицы топири. В общем, стереотипы сыграли с врагами злую шутку, совсем как у меня самого недавно с образом торговца. Но для вашего покорного слуги, к счастью, ложное представление о бронзововековом купце, как о заплывшем жиром трусливом торгаше, не вылилось в серьёзные неприятности. А вот для текокской аристократии всё вышло куда печальнее.
– Ладно, Рами, пойдём, показывай убийц Итуру, – сказал я и обратился к сопровождающим меня воинам: – Заберите труп нашего товарища. Он заслужил достойного погребения и хорошей тризны…
– Вот этот, этот, этот и этот, – тоненький пальчик Солнцеликой и Духами Хранимой не был похож на коготь какого-нибудь демона из туземных сказаний или легенд, но тем, на ком останавливался погрызанный ноготок, он внушал ужас не меньший.
– Хорошо, таками, – прищурился я, глядя, как бойцы Кано выдёргивают указанных Раминаганивой из кучки неблагонадёжных. – Сегодня был трудный день. Тебе следует отдохнуть. Пусть женщины из твоей свиты сопроводят тебя в твоё жилище. А лучшие и самые верные из «пану макаки» будут охранять покой нашей покровительницы.
– Да, я очень устала, – согласилась юная правительница.
Ну вот и славненько, незачем ребёнку смотреть, что сейчас здесь произойдёт.
– Слушайте все! – Многие из находящихся на платформе от моего крика вздрогнули. – Вчера здесь убили одного из «пану макаки». Причём не просто убили, убивали его долго и мучительно. Потому я, Сонаваралинга, таки Хона и Вэя, «пану олени» братства «пану макаки», говорю: те, кто сделал это, умрут так же мучительно, как и наш брат Итуру. – Я перевёл дыхание, старательно сдерживая накатывающее бешенство. – Ты. Кто. Такой? – Слова выплёвывались изо рта,
