Айдол-ян. Часть 2 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Вынув ложку из чашки СанХён начинает трясти её над кружкой, стряхивая остатки прилипшей к ложке пены.
— Способ заработка агентства в Корее отличается от подобного агентства где-то в Европе или Америке. — поясняет СанХён. — Если там основой заработка являются продажа синглов, дисков и концерты, то в структуре прибыли корейского агентства это занимает меньшую часть. Основной доход оно получает от участия своих артистов в различных телевизионных шоу и музыкальных программах …
— Я слышала, что музыкальные шоу на ТиВи имеют очень низкий рейтинг, — вклиниваюсь я в монолог шефа.
— Да, это так. — кивнув, спокойно соглашается он со мной, — но тут есть нюанс. А он в том, что после появления на музыкальном шоу агентство может рассчитывать на более высокую оплату выступления своей группы. После появления на шоу, цена выступления группы на любом мероприятии возрастает сразу в два-три раза. Если, допустим, до шоу, группа получала за проведение мероприятия 2–3 миллиона вон, то после она может рассчитывать уже на 5–7 миллионов за такое же выступление. Победа на музыкальных шоу для агентства очень важна. Например, та же «АОА» о которой ты говорила. До победы на «Music Bank», они толком ничего не имели, а после победы получили сразу около двадцати рекламных контрактов. После победы заработок агентства «АОА» за год увеличился с трёх до шести миллиардов вон, и они смогли наконец платить зарплату своим артистам. Как бы ни были проблемны музыкальные шоу с их низкими рейтингами, но победа на них дает очень много, особенно если шоу было на центральном канале. За победу на центральном телеканале стоимость группы может вырасти в десять раз. Плюс, это открывает путь к участию в шоу и дорогих рекламных кампаниях…
СанХён делает глоток кофе.
— … Из этого следует, что прекращение участия артистов агентства в ТВ-шоу, означает смерть агентства или, скатывание его на уровень, на котором влачат жалкое существование, с трудом наскребая на ежемесячную зарплату… — не смотря на меня, а наклонив голову и смотря в чашку из которой пьёт, говорит он. — …что, собственно, равнозначно смерти. Поэтому, когда мне сообщили, что «SBS» отказались от участия шоу с тобой, я не секунды не сомневался в принятии решения уволить тебя…
Понятно…
— Я создавал своё агентство всю свою жизнь. — подняв голову и смотря мне в глаза говорит он. — Сейчас в нём работают семьсот пятьдесят человек. Минимум у восьмидесяти процентов из них есть родители, о которых пришла пора позаботиться или, эта пора вот-вот наступит. Минимум пятьдесят процентов моих сотрудников имеют несовершеннолетних детей, которым нужна поддержка. В итоге — примерно пять тысяч человек зависят от принимаемых мною решений. Зависят от того, сколько заработаю я, а значит, заработают и они…
— Я уволю любого своего сотрудника, если решу, что он угрожает безопасности работы моего агентства. — уверенно произносит СанХён. — Каким бы ценным он ни был. Айдол или менеджер — без разницы. Для меня важнее моё агентство, чем один человек. Пусть он невероятно талантлив, но это ничего не значит. Возможно, при этом будут упущены сверхприбыли, но я, и мои сотрудники зарабатывают достаточно денег, чтобы уверенно смотреть в будущее и ждать, что удача подкинет счастливый шанс и приведёт в агентство золотое чудо вроде АйЮ, а не какую-то эгоистку, которая своими хотелками оставляет всех без работы, а сама убегает в персональное агентство, которое открывает для неё её будущий жених!
— А вы откуда про это знаете? — недовольно спрашиваю я.
— Сеул — большая деревня, — с недовольством в голосе отвечает мне СанХён, — где все про всех всё знают. Особенно, если дело касается конкурентов и профессиональной деятельности.
— Я не собиралась отвечать согласием на это предложение, сабоним. — говорю я.
— Это не важно, — отвечает мне СанХён. — Собиралась ты или нет. Важно то, что у тебя есть запасной вариант. А у меня и у моего агентства его нет.
Замолчав, СанХён смотрит на меня. Я, молча смотрю в ответ. Ну да, если смотреть с этой точки зрения, то да. Некрасиво получается.
— А разе агентство не должно защищать своих артистов? — спрашиваю я. — Почему, когда против меня и моих родных началась травля, то я осталась одна против толпы недоумков?
— И ты не пришла ко мне, не пожаловалась, не спросила, что делать, а взялась сама решать проблему. — говорит СанХён. — Хотя в нашем договоре с тобой написано, что ты ничего не должна делать сама. Ты ничего не дала успеть мне сделать. Взяла и сломала всё, до чего дотянулась.
— Я должна была молчать и терпеть? — возмущаюсь я.
— Да. — говорит СанХён, — Молчать и терпеть! И дать возможность работать людям, которые в этом понимают больше чем ты!
— У меня другое мнение. — упрямо поджав губы отвечаю я.
— Я это уже понял. — отвечает мне СанХён.
На три секунды устанавливается тишина.
— Я не желаю видеть тебя в своём агентстве. — говорит СанХён. — Ни айдолом, ни кем-то ещё. Ты неконтролируемая, глупая и эгоистичная девчонка, которая думает только о себе, которая в любой момент может разрушить многолетнюю работу сотен людей и сделать их безработными. Такого счастья мне не нужно.
Ну не надо, значит не надо… — молча пожимаю я в ответ плечом смотрящему на меня СанХёну.
СанХён хмуро вздыхает.
— Я вчера весь день потратил на то, чтобы прояснить и сгладить ситуацию. Был в «SBS», «KBS», был в министерстве культуры и туризма. — сообщает он. — Люди там везде хотят простого — получать зарплату и повышения в должности. Исполнитель, критикующий правительство, представляет угрозу подобным планам. Однако, эти люди, не считают тебя своим личным врагом…
СанХён делает паузу, видно для того, чтобы его слова лучше отложились у меня в голове.
— … Они тебя даже ни разу не видели, если даже и видели, то только на экране телевизора. — поясняет он и повторяет ранее сказанное, видно, чтобы у меня лучше отложилось в мозгах. — Они не считают тебя личным врагом. Пока ты только вызываешь у них опасение, что из-за тебя они могут потерять то, что имеют…
СанХён делает глоток кофе.
— Выкинешь ещё раз подобный номер и, если кто-то там пострадает, они станут твоими личными врагами. —
