М.Е.Р.К. - Anarhyst737
— Пошевеливайся, дылда худосочная, тебе еще целую раковину посуды перемыть надо! — Пройдя по давно не чищенной кухне, тучный мексиканец в пестрой рубашке хлестнул свернутой в рулон газетой по спине жующего сухарик работника и как ни в чем не бывало проследовал дальше. — А если я опять увижу, как ты филонишь — не только премии лишу, но еще и зарплату урежу!
Худой, вытянутый мужчина с ненавистью посмотрел вслед толстому, низкорослому... Уроду, который по совместительству также являлся его начальником и отложив свой скромный ужин в сторону, потянулся за висевшим на стене фартуком. Угрозы пузана не были пустыми, а лишаться кусочка и без того крохотной зарплаты ему не хотелось — денег и так хватало лишь на хлеб, аренду комнаты в одном из самых дерьмовых районов Нью-Йорка, да на бутылку дешевого пива раз в неделю.
Вымыв очередную тарелку, мужчина взглянул в свое отражение в мутной воде и увидев измученное, осунувшееся лицо, тяжело вздохнул.
" - Сегодня этот жирный боров что-то особенно лютует. Да, Саймон... Ниже падать уже просто некуда. А ведь когда-то ты был лучшим снайпером в своей роте...«
Если бы несколько лет назад Саймону Черстону кто-то сказал, что он будет работать жалкой посудомойкой в одной из самых задрипанных забегаловок Большого Яблока, то сержант морской пехоты только рассмеялся бы такому идиоту в лицо — в то время жизнь его была прекрасна и полна многообещающих перспектив.
Все погубило банальное неудачное стечение обстоятельств.
Началось все с того, что в отряд хорошо зарекомендовавшего себя полевого командира по протекции сверху отрядили безмозглого молокососа, который хотел набраться боевого опыта. Желание в общем-то неплохое, но от нехватки серего вещества в черепушке данный кадр полез туда, где этот опыт был даже не желателен, а жизненно необходим просто для того, чтобы не сдохнуть. Отряд Саймона постоянно кидали в самое пекло и на первом же задании желторотый, но крайне самонадеянный новичок закономерно склеил ласты — не послушал приказа старшего по званию и высунулся из укрытия, схлопотав несколько пуль в свою пустую голову.
И человек, у которого в голове была хотя бы одна извилина, просто сказал бы, что молодой подох исключительно по собственной дурости, но высокопоставленные родственники погибшего имели мозгов не больше, чем навязанный сержанту дегенерат и воспылали жаждой мести за сыночку-корзиночку. А так как крайним назначили Саймона... Лучшему снайперу своей роты и одному из самых результативных сержантов морской пехоты пришлось бежать.
Те немногие сбережения, что мужчина накопил за время своей службы на Соединенные Штаты, пришлось потратить на то, чтобы зарыться поглубже: переехав в Нью-Йорк, он сделал себе липовые документы и с тех пор перебивался случайными заработками. Официально трудоустроиться Саймон не мог — бумаги, добытые через знакомых в около криминальных кругах, оказались не слишком качественными и серьезную проверку выдержать не могли. А работать на откровенных бандитов...
Бывший снайпер никогда не был моралистом и положа руку на сердце, честно признавал, что влиться в какую-нибудь группировку штатным киллером он смог бы без каких-либо проблем. В конце-концов, в корпусе морской пехоты мужчина делал то же самое — убивал людей за деньги. И если убрать красивые слова, вроде долга перед страной или воинской чести, то такова была суть работы любого солдата.
Вот только специалисты его уровня были довольно редким явлением, а родственнички погибшего идиота даже спустя столько времени продолжали поиски и чтобы лишний раз не светиться, мужчина залег на дно по-полной, стараясь вообще не привлекать к себе внимания — ни в «белом» секторе, ни в черном.
Но деньги ему сейчас были нужны, как воздух, ведь в последнее время с подработками было совсем туго: Работодатели взяли моду вместо оплаты вызывать миграционную службу, а тщательную проверку поддельные документы Саймона пройти в принципе не могли.
— Эй, дылда, сколько раз мне можно напоминать тебе про мусор?! Выкини его, пока я тебе ведро на голову не надел!
" - Я его не выношу, потому что ты мне за это не доплачиваешь, жиртрест поганый. И если бы не опасность засветиться, я бы уже перерезал тебе
