Александр Богатырев - Два дурака на чемодан алмазов (СИ)
- Достал я его под страшным секретом. Прямо на фабрике. Как -- не спрашивайте. Но, надо отметить, и оно тоже лечит. Не так быстро как роганивар воспаление лёгких, но лечит. И ещё... Как мне объяснили, это лекарство лечит чуму. Не только туберкулёз.
- И... как лечит? - почти с опаской спросил один из присутствующих.
- Если заболел и тебя начали лечить этим лекарством -- скорее всего выживешь и выздоровеешь. Шансы помереть, один к десяти. Смею заметить, что если не лечить всё наоборот: шансов выжить один к десяти.
- Серьёзно немчура работает! - подивились собравшиеся. - Это всё те же Эсторские?
- Да они.
- И к чему речь товарищ? Намечается поездка в края где чума? - задал вопрос один из тех, кто выглядел старшим.
- Почти. - загадочно обронил Александр улыбнувшись в усы.
Последнее заявление ещё больше заинтриговало.
- Дело в том, что я предлагаю помочь этим буржуям.
- Эсторским?
- Да. Дело в том, что царизм душит все научные исследования. А братья как раз учёные. Не только фабриканты. Они сделали лекарство от чумы. Они также сделали роганивар и лечили бесплатно многих бедняков. Своих рабочих они лечат именно бесплатно. Всегда. Да ещё говорят, что государство должно оплачивать лечение бедняков.
- Во как! - ухмыльнулся старшой.
- Но есть болезни, когда хочется того или нет, государство обязано оплачивать лечение. Иначе вымрут и бедняки и богатеи.
- Догадываюсь... - снова ухмыльнулся старшой. - Это чума. Да?
- Да. Чума. И для того, чтобы начать производить лекарство, нужно, чтобы оно прошло испытания. На человеке. Если сейчас будет начат выпуск этого лекарства, то можно будет спасти тысячи жизней трудящихся. Как у нас на юге, так и в Китае.
- Не пойму куда клонишь... - обеспокоился старшой.
- Сейчас поймёте. - почти отмахнулся Богданов.
- Бюрократы сейчас ставят палки в колёса испытаниям лекарства. Но если у них будет результат -- вылеченные люди от чумы, да ещё живые -- лекарство сразу пойдёт в производство. А раз пойдёт в производство, будет спасено множество жизней людей, которые бы иначе умерли.
- Что предлагаешь?
- Я предлагаю пройти это лечение. Привить на себя чуму и вылечить себя новым лекарством. Естественно под наблюдением врачей, которые зафиксируют результат.
- Но зачем нам помогать фабрикантам?!!
- Вы забыли, что некоторые из вас сильно интересуют полицию. Если вы станете героями, про которых расскажут газеты, ваш арест сильно ударит по царизму. Да, чума -- это смертельный риск. Но в глазах народа люди, пошедшие на смертельный риск, за народ кем будут? Вот то-то! И если они будут видеть как мы рискуем за них, то они и больше слушать нас будут.
Дальше была длинная и жаркая дискуссия. Но хоть и медленно, собравшиеся склонялись к мнению Александра. Наконец, увидев, что уже мало кто колеблется, Богданов поставил вопрос ребром.
- Итак, товарищи, кто со мной? Кто сейчас откажется -- не осудим. Риск действительно смертельный.
На минуту повисла тишина. Наконец поднялась одна рука, за ней другая и почти одновременно ещё трое подняли руки в знак согласия.
- Значит, нас семеро. - заключил Александр.
- А кто седьмой? - оглянувшись по сторонам спросили присутствующие.
- Врач форта.
******
Василий метался по кабинету не находя себе места.
- Твою ж мать!!! Ты представляешь, кого мы упустили?!! И ты говоришь Богданов работал в нашей лаборатории уже полгода?!!
Григорий виновато сопел. Прокол был его. Но и просто так сдаваться он не собирался.
- Он представился врачом. Наши умники его проверили. Действительно врач. Ну и... оставили работать. А то, что это тот самый... Ведь он имел документы не на Малиновского Александра Александровича а на Богданова, да ещё и чёрт его знает кого из какой-то тьмутаракани. Да сам посуди -- сколько в России Богдановых?
- Ладно! Замяли! Не это сейчас важно... Важно что делать с этими мурзиками. Ведь они конкретно себе попрививали чуму. У всех симптомы. Хорошо, что ещё только в начале. И хорошо, что не в лёгочной форме.
- А что там с лёгочной формой? - заинтересовался брат.
- Если лёгочная форма -- это песец. Даже наше лекарство тут не поможет. Болезнь слишком суровая. Убьёт почти сразу. Под конец эти ребята лёгкие свои выплюнут пополам с кровью.
- Фу! - фыркнул Григорий. - Спасиб! За натурализьм!
- Пжалста!
- Э-э.. А всё-таки, чем тот самый Богданов знаменит?
- А ты разве не знаешь? Не читал в энциклопедии?
- Нет, не добрался. Как-то другими делами занят был. Налаживанием охраны, сыскного дела, обучением пилотов... Ведь из нас двоих только я на "серьёзных еропланах" летал... А не на пепелаце типа "мотодельтаплан".
На брата этот пассаж особого впечатления не произвёл. Он продолжал метаться с очень кислым выражением лица. И далеко не сразу ответил.
- Он в будущем будет членом ЦК ВКП(б), крупным учёным, создателем такой науки как тектология, во многом предвосхитит кибернетику. Будет главным теоретиком-оппонентом Ленина. И... в 1907 году у нас он написал фантастический роман о полёте на Марс. "Красная звезда". А после роман про социалистическое общество на Марсе и его инженере - "Инженер Мэнни".
- Ну нифигассе перец! - поразился Григорий. - Да, если такой помрёт, - это будет очень большой потерей.
- Но если выживет его можно будет удержать от другой ошибки -- от которой он реально в двадцать шестом году ласты склеил.
- Чё, расстреляли?
- Нет. Я же говорил, что он был учёным. И сделал институт переливания крови. Изучали что и как делать. Но один раз он поставил эксперимент на себе. Не знали тогда, что кровь делится не только по группам, но и по резусу. Короче... капец мужику настал безвременный.
- Ну... Если он такой безбашенный был... Не удивительно, что его и сейчас во славу науки понесло прививать на себя чуму и выступать в роли подопытной крыски.
- Я им на Котлин уже отправил схемы лечения и всю наличную партию стрептомицина...
- ..."Антипа"! - тут же "поправил" его братец.
- Не важно! - отмахнулся Василий. - Остаётся только надеяться... А там на Котлине сейчас уж поверь -- Содом и Гоморра. Начальство рвёт и мечет. Не знает кого гвоздями к воротам прибить... В виду того, что главный виновник валяется в жару вместе с остальными... камикадзе!
******
Это как в "законе подлости": если всё хорошо, то на серьёзные предупреждения о надвигающейся беде никто не реагирует. Или когда предлагается что-то что, что может спасти -- тоже в игнор пока беда не грянет. Когда часто уже поздно.
С лекарствами "от Эсторских" сработали все эти механизмы, плюс то, что благодаря шумной деятельности, эпатажному поведению, большинство учёных их не воспринимали всерьёз. Даже полёт самолёта восприняли как "повезло дуракам".
А уж когда они начали деятельность в области вообще неожиданной, которая совершенно не укладывалась в ранее формирующийся образ эдаких богатых повес, развлекающихся распространением басен, то тут их вообще списали в шарлатаны. Именно так, как шарлатанов, восприняла их "официальная медицина" когда они предложили миру роганивар. А появление стрептомицина, под названием "антип" вообще породило кучу анекдотов.
Впрочем, свою нехорошую роль сыграла и обычная инерционность мышления. Даже здоровый скептицизм с осторожностью. А напор со стороны братьев, на учёное сословие был, по тем временам, просто бешеный.
Это братья привыкли жить в стремительном темпе двадцать первого века. Где от сообщения о новшестве до проверки его, часто проходили считанные сутки. И это было нормой, при современных-то, лабораториях.
Но в конце девятнадцатого века жили не спеша. И от появления сообщения о новшестве, до реального подтверждения что новшество не пшик, не ошибка и не очередное мошенничество шарлатана, часто проходили годы. Потому и получалось, что Василий, весь из себя такой довольный результатом, начинал кампанию по внедрению, а встречал глухую стену непонимания, недоверия и скепсиса. По тем временам, стоит повторить, вполне нормальную. А если учесть вал откровенного шарлатанства, то и вполне оправданные скепсис с недоверием.
Но, так как братья торопились, это приводило лишь к ещё большему скепсису с недоверием и сопротивлению. У них постепенно создавалось твёрдое ощущение, что они бьются в глухую стену.
Фармаколог Кравков, когда узнал, что братья делают лаборатории по испытанию лекарственных средств, также поначалу отнёсся к этому как к блажи сверхбогатых меценатов. И был готов работать, отблагодарив братьев за создание лабораторий. По своим методикам (кстати говоря очень продвинутым на тот день) и со своими лекарствами.
