Айдол-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
— Откуда это у тебя? — хмуро сдвинув брови, поинтересовался у меня менеджер, закончив рассматривать мою царапину.
— Ээ-э… — ногтем задела, — ответил я, как-то совсем упустив из вида, что меня могут спросить о её появлении и потому, совершенно не подготовившись к ответу.
— Ногтем? — не поверили мне.
— Ээ-ээ… да. Телефон неудачно к уху поднесла, — придумал я на ходу отмазку.
— Телефон? — опять мне не поверили.
— Ты же ногти коротко стрижёшь, потому, что играешь на гитаре, — резонно напомнил мне Ким имеющиеся обстоятельства, — А накладные, ты не носишь. Чем ты могла — поцарапать?
В наблюдательности ему не откажешь. Действительно, ногти у меня короткие, чтобы не мешали играть, а накладные вызывают у меня чувство брезгливости, поскольку похожи на ороговелые отростки у трупов, такие же мёртвые и кривые. Поэтому, из всего того, что делают женщины со своими ногтями, я использую лишь бесцветный лак с витаминами. И то, случается это, когда ко мне уж совсем сильно пристают, требуя, чтобы я внешним видом соответствовал общепринятым стандартам своего пола. Пожалуй, лучше было сказать менеджеру, что поцарапался кольцом, но колец я тоже не ношу, только печатку.
— Заусеница была, — от безысходности совсем «бледно» соврал, — ею и поцарапалась…
Не жаловаться же мне на баб? Сам разберусь.
Ким мне ничего больше не сказал, лишь немного потряс головой, типа сказал — «ну, ну, ну».
А потом, от меня сегодня все шарахались. Как увидят мои глаза, дергаются назад и восклицают что-то вроде «ху!» и вытаращиваются. Все. И охрана, и водитель, и женщины-визажисты, и костюмерши… все, кто меня увидел. Вчера, на съёмках, была такая же ерунда. Что-то не радует меня это… И еда — не радует. Хоть бы мяса кусок положили! Одного перчёного силоса накидали. Не буду я это есть!
— Я не буду это есть, — громко говорю, решительно отодвигая свою коробку на середину стола.
Группа, до этого активно работавшая палочками, замирает. БоРам и ХёМин, так прямо с палочками во рту.
— Почему? — справившись с удивлением, спрашивает меня ДжиХён.
— Слишком остро и без мяса, — объясняю ей, — я такое не ем.
— Ты же раньше ела? — напоминает мне БоРам, — И ничего.
— Раньше, — объясняю, — я появлялась в группе эпизодически. А теперь, похоже, я буду есть с вами постоянно. Острая пища вредит коже. От неё появляются прыщи на лице.
Несколько мгновений вся группа молча смотрит на отодвинутый мною контейнер, как на ампулу с заразным вирусом.
— Другой еды нет, — говорит СонЁн и предупреждает, — останешься голодной.
— Лучше быть голодной, чем с прыщами! — заявляю я и начинаю возмущаться, — Вообще не понимаю, почему агентство не обеспокоено вопросом правильного питания? Разве оно не должно быть больше всех заинтересовано в сохранении здоровья своих мемберов?
Никто из девчонок не спешит отвечать мне на вопрос.
— ЮнМи, чем ты недовольна? — вместо них задаёт мне вопрос менеджер Ким, подходя к столу.
А он, чего не ест? Подслушивал, что ли?
— Сонбе-ним, еда слишком острая, — жалуюсь я, — это вредно для кожи. Я не могу такое есть.
— С чего ты взяла, что твоя еда вредна для кожи? — не понимает тот.
Делаю короткий пересказ для всех, советов врача-диетолога.
— Не знал, — говорит мне менеджер, когда я заканчиваю свой рассказ и указывает на очевидное, — но для этого нужно специально готовить. И повар должен быть специально обучен, чтобы готовить такие блюда. Где взять такого человека?
— Мама мне так готовит, — говорю я, — она умеет. Она может готовить на всех.
ИнЧжон хмыкает и снова приступает к еде. Посмотрев на неё, другие девчонки снова пускают палочки в дело.
— Не знаю, — говорит мне менеджер Ким, — этот вопрос должно решать более старшее руководство. Я не распоряжаюсь деньгами.
Понятно. Там, где сядешь, там и слезешь. Нужно ставить вопрос непосредственно перед СанХёном. Через голову Кима? Думаю, ему такое не понравится…
— Вы сообщите об этом президенту СанХёну, господин менеджер? — спрашиваю я.
Менеджер секунды две думает.
— Ты ещё не такая звезда, чтобы у тебя был отдельный повар, — говорит он, — но, хорошо. Я сообщу об этом господину КиХо.
— Спасибо, сонбе-ним, — наклонив голову, благодарю я и начинаю вылезать из-за стола.
Ну, а чего за ним сидеть? Жрать нечего. Смотреть, как другие едят? Пойду, потанцую, на голодный желудок… Может, похудею? А то, вес что-то встал на одном значении и дальше вниз, никак. Похоже, организм жив, организм борется… Не хочет в скелет, гремящий костями, превращаться… Эх, грехи мои тяжкие. Хоть превращаться и не хочется, но, блин, опять оштрафуют за избыток плоти… СанХёну деньги всегда нужны…, и я его понимаю…
Встаю перед зеркалом, размышляя о том, что вряд ли СанХён позволит мне умереть от голода. А там и маму на работу можно будет в агентство устроить. Моим личным поваром. Без работы она сидеть не собирается, а готовить для одного, это лучше, чем для толпы народа. Нужно только немного потерпеть…
Чё б такое «изобразить»? — смотрюсь я в зеркало, — Что-нибудь резкое! Раз-два-три — Там!
Крутанувшись вокруг своей оси и сделав движение рукою вверх, к голове, словно у меня на ней шляпа, я неожиданно для себя становлюсь на носки, сгибая ноги в коленях.
Оп-па! Да я прямо Майкл Джексон! — думаю я, на секунду замерев в такой позе.
Что?! Майкл Джексон?!
Вернувшись в устойчивое положение, я ошарашенно смотрю в зеркало.
МАЙКЛ ДЖЕКСОН?! Я же… могу его перетанцевать!! Охренеть… Ну-ка!
Разворачиваюсь лицом к зеркалу и, представив в голове, как это должно быть, пытаюсь повторить всемирно известное движение Майкла. Левая рука внизу живота, правая отставлена в сторону и движение тазом вперёд-назад, подрабатывая при этом правой ногой.
Оп-оп-оп! Похоже, блин! Вот это да!! А эта?! «Лунная походка»?! Точно!! Такого здесь кажется ещё никто не делает,
