Обнаружение цели - В. В. Миргородов
— Что это?
— Документы. На тебя. Подлинные — усмехнулся он, факту существования этих бумажек, потеребив свой нос — И вот тут интересно — ткнул он пальцем в какие-то цифры, ничего мне не говорящие — раньше у тебя был генетический код, на сто процентов совпадающий с кодом твоей матери.
— Условно на сто процентов — подал голос его лаборант-компьютерщик.
— Да вот именно, что нет. — поправил его профессор — Она реально была как клон! А вот теперь посмотри сюда — ткнул он в еще одну колонку цифр на другом листке.
— Иии? — поднял я бровь, все так же ничего не понимая.
— Мне вот тоже интересно. — сказал профессор, и мы с лаборантом, что наконец отвлекся от экрана с моим скелетом, дружно уставились на человека.
Проф — молчал. Как видно ожидая некого ответа, на вселенскую тайну мироздания. Но моё происхождение, на объяснение, или фиг знает еще на что, мне неведомое. Я — тоже молчал! Ибо что тут говорить! Надо информацию переварить, да и вообще! Башка и так болит от войны с самим собой, да и устал я, а тут еще и зуб опомнился, проснулся, так сказать, заорав матом благим... хотя нет! Просто матом! Где цивильные слова, это «выньте» и «из меня!».
Лаборант не выдержал, и забрал у меня мне ничего не говорящий документ. Быстро пробежал глазами по цифро-буквенной белиберде... еще раз про ней прошелся взглядом... внимательно изучив, чуть ли не в упор к глазам прижимая листок!
— Это невозможно! — воскликнул он, опустив документ и взглянул сначала на меня, а потом на профессора.
— А клон что, по-твоему, правдоподобнее? — усмехнулся Яковлев Анатолий.
— Клон? — выдал я, все так же ничего не понимая и хлопая глазами.
— Копия. Копия другого человека. В твоём случае — собственной «матери». Ну, ты была ею, какое-то время.
— Стоп, что? — до меня наконец стало доходить — Идентичная копия? Как дубликат... — я задумался — Вот!..
Это пиздец!
Копия, дубликат, клон... то-то я родился девочкой! Теперь мне все стало ясно! Я, истинный я! Ну, в смысле тот, кем я должен был быть в этом мире! Умер тогда, когда мать меня траванула, приняв что-то от беременности. Но, часть клеток, поврежденных, но живых благодаря мне и Силе, уцелели, и начали заново свой путь, бесконечного деления.
Однако, генетического материала им явно не хватило для нормального роста и развития, вполне возможно что его вообще не было! Удар то пришелся по нервным клеткам, уже получившего свои очертания тела, и... там всё могло полететь в пух и прах. И выжившие клетки, и мы, я и Сила, все втроём, в едином порыве, не мудрствуя лукаво, взяли то, что было наиболее доступно — генетический код тела, в котором развивались. Материнский код! Сделав тело, хм, просто клоном.
Потому оно и женское, блин! Это не ошибка Силы! Это... это... должен был быть очередной акт бесконечных смертей в утробе! Но я его сломал. А теперь сам расхлебываю. И что самое печальное в этом всем, так это то, что и в следующих жизнях я перерожусь...
Чворт! Хочется что-нибудь сломать или разрушить! Так тупо... ведь Сила не знает, что я сам, начудил, и будет стараться мне подыграть! Будет пытаться соблюсти правила, подобрав тело, бедующее тело! С наиболее близкими параметрами к предыдущим.
Именно так это все работает! От чего... нет, все же привязки к родословной это не дает, но вот рождаться только у толстых, один раз хорошо отожравшись, или наоборот — худых, пострадав голодом неслабо, можно вполне уверенно начать.
Получить предрасположенность к чему-то с рождения! Что если это порог, еще можно будет исправить, а вот если просто особенность... Я теперь буду рождаться очень мелкими милыми бабами. Персональный ад, как ни посмотри!
***
— Ну, что скажите профессор? — поинтересовался неприметный мужчина, у седоголового ученого, сидящего за заваленным бумагами столом.
В прочем, на столе ученого лежат не только бумаги и лупа, и много странных приборов, и даже бутерброд.
— Что я могу тут сказать... — проговорил седоголовый, и поправил ворот своего халата — Пока все слишком неясно.
Причем, это он слишком мягко выразился, старясь сохранить к себе хотя бы толику уважения у собеседника, и не начать выражаться так навязчиво просящиеся наружу матерные слова. Ведь банальное «а херен его знает!» куда точнее бы выразило мнение профессора по данному вопросу.
Человек, в поношенном деловом костюме, обманчиво скромненько стоящий у стеночки, едва уловимо нахмурился, от чего его лицо, как кажется, даже сменило свои, уже привычные для ученого очертания, будто случилась какая-то мистическая смена масок, и перед ним — уже совершенно иной человек!
— Разве проведенного количества анализов недостаточно? — надавил гость голосом на слово «количество», не двузначно намекая, что лаборатория седого ученого и так выкачала из него много денег на свои «очень сложные» исследования, и о новых премиальных без каких-либо результатов можно не рассчитывать.
— Да, я все понимаю. Но вы сами видите результаты! — парировал нажим проф, потыкав пальцам по цифрам, на заглавляющем кипу бумаг листке — Она постоянно мутирует, с изменением генетического кода. Знаете, — вновь поправил ученый ворот своего халата, что вдруг неожиданно, по ощущениям, стал излишне сильно обхватывать горло — Не наблюдай я всё
