Обретение дома - Сергей Садов
Джером ворвался в зал, сразу привлекая общее внимание, слишком уж возбужденным выглядел.
— Конрон… — Джером осекся, словно только сейчас заметил, что в помещении тот не один. Вместо этого просто протянул записку.
Новоиспеченный граф недовольно взял бумажку и мельком глянул в нее.
— Как я понимаю, началось?
— Да. Нужно выступать!
Рыцарь выглянул в окно, оглядел небо и кивнул.
— После обеда выезжаем. Иду готовить войска, — развернулся и широкой походкой отправился к выходу.
Размеренная жизнь в замке рухнула моментально. Только-только все вокруг занимались своими делами, и вот уже слуги бежали собирать вещи господ, забегали гонцы с поручениями, коридоры наполнились офицерами, пришедшими за приказами. Корт носился везде и везде мешался: все ему было интересно. А вот Аливия, обычно первая в любой заварушке, на этот раз необычно тихо стояла в сторонке, откуда и наблюдала за суетой. Риола пыталась отправить ее в комнату, но девочка уперлась, так и простояла до обеда, пока ее не увела графиня Трастимская.
— Чего ты тут замерла, как привидение? — поинтересовалась Аника, пришедшая вместе с графиней.
— Смотрю… — буркнула девочка. — Они ведь на войну собираются… и Володя там… А я думаю… Лучше бы я там с Володей была, чем сидеть здесь и мучиться.
Графиня обернулась к девочке, покачала головой, но говорить ничего не стала. А вот после обеда пригласила ее прогуляться по стене. Там привела ее на надвратную башню, откуда было видно, как собирается в поход армия и колонна за колонной уходит по дороге на столицу. Рогнеда приобняла девочку, прижала ее к себе.
— Смотри, госпожа маркиза. Дело мужчин воевать, а наше с тобой дело ждать их возвращения и надеяться, что близкие тебе люди вернутся живыми и здоровыми.
Аливия промолчала, но смотрела внимательно до тех пор, пока последний солдат не скрылся из вида, хотя и замерзла.
Подошла Аника и тоже некоторое время смотрела вслед уходящему войску.
— Знаешь… когда папа уходил в последний поход, я стояла на этом самом месте… Ты не думай, я на тебя не сержусь за… М‐да… глупость говорю… Не знаю даже, что хотела сказать.
— Наверное, что ты не умеешь говорить! — вдруг улыбнулась Аливия, хотя в ее глазах все еще виднелась тревога.
— Сама ты не умеешь! — обиделась было Аника, но тут же усмехнулась. Тревожная атмосфера вокруг исчезла. Рогнеда облегченно вздохнула, еще ссоры Аливии и Аники по поводу отца и брата не хватало.
— Все-все, девочки, — поспешно вмешалась она. — Давайте в дом, а то уже стало холодать. И горячего чая всем обязательно!
Только сейчас Аливия сообразила, насколько замерзла, поежилась и рванула в сторону дома. Аника, ругаясь на неугомонную, помчалась следом.
Глава 20
Больше всех в эти дни переживал герцог Эндорский. Известие о бунте в столице он получил лишь ненамного позже короля и сейчас размышлял, что делать. Не принимая участия в заговоре, он не догадывался об истинной причине восстания и сейчас решал сложную задачу: идти на помощь королевской армии или в столицу подавлять бунт. При всем своем самомнении он прекрасно понимал, что вел себя не лучшим образом, и догадывался, что скажет ему король или, хуже того, герцог Алазорский, которого считал выскочкой, втершимся в доверие к прежнему королю. И тот, исключительно в силу нелепой ошибки, возвысил не его, преданного и умного, а нищеброда, чей род и герцогами оставался ошибочно. Справедливость непременно восторжествовала бы, и герцогство Алазорское вскоре поделили бы другие, если бы король не приметил старого… впрочем, тогда еще молодого интригана, и не приблизил к себе. А сейчас выскочка — личный советник юного короля, второй человек в государстве, пусть даже председатель Совета и кто-то другой, кто согласно традиции и должен занимать пост советника. Раньше так и было бы, но сейчас… традиции нарушаются и страна идет к гибели, к которой Алазорский и подталкивает пока еще неопытного короля. Наверняка чтобы в мутной воде захапать что-нибудь для своего герцогства, вот и вцепился во власть, не подпуская к королю гораздо более достойных людей вроде герцога Рованьорского или… его. Король в последнее время вообще перестал слушать мудрые рекомендации Совета. Все норовит либо сам сделать, либо советуется с тем же Алазорским или графом Танзани… или, спаси нас Возвышенные Боги, с еще более наглым выскочкой, новым герцогом Торенды, который нелепо величает себя князем.
Поэтому выслушивать выговоры от Алазорского выше его сил. С другой стороны, если он немедленно пойдет в столицу и покарает бунтовщиков, то окажет королю услугу, и тот наконец-то заметит своего верного слугу и приблизит к себе, перестанет слушать советы старого интригана Алазорского и прислушается к нему, герцогу Эндорскому.
Как бывало уже не раз, герцога подвела его нерешительность. Пока он все взвешивал и обдумывал, куда идти и что делать, прибыл гонец с приказом короля немедленно идти на соединение с королевской армией, причем гонец, случайно или нарочно, сделал так, что о послании стало известно почти всей армии. Идти на столицу после прямого приказа короля означало примкнуть к мятежу, вне зависимости от мотивов.
Кто знает, на что решился бы герцог, если бы к нему не зашел один его старый друг. О чем они говорили в шатре, осталось тайной, но из него герцог Эндорский вышел непривычно решительный, что, впрочем, ума ему не прибавило. Выстроив войска, он объявил, что они идут в столицу на поддержку законной власти, чем вызвал общее недоумение: законная власть — король, а он отдал совсем другой приказ. Разозлившийся герцог объявил, что все, кто ему перечит, — изменники, которые будут казнены…
Умные люди, сразу сообразившие, чем пахнет дело, промолчали, а потом незаметно отделились от армии, в которой начались выяснения отношений, и отправились на соединение с армией короля. Когда спустя сутки порядок наконец-то удалось навести, оказалось, что испарилась почти четверть и так уже не очень большой армии, что привело герцога в крайне отвратительное настроение — вместо спасителя страны он выступил в роли жалкого паяца, которого даже собственные солдаты не воспринимают всерьез. Усилившиеся придирки лишили его армию еще какой-то части солдат, а когда он попытался начать репрессии против беглецов, это вылилось в почти восстание и потерю еще одних суток. Так что ничего удивительного, что к столице герцог Эндорский подходил в таком настроении, что даже его собственные соратники предпочитали держаться от него подальше.
