Первопричина: Лагерь смерти - Артём Соболь
— Я вернусь за тобой, выродок, — вырываясь из ямы и злетая вверх рычит женщина. — Я…
Рыцарь на это метает меч. Здоровенная железяка попадает. Женщина хоть и успевает выставить щит, от такого удара падает на пол. Пытается встать… Рыцарь подходит, срывает с шеи ожерелье, и наступает ей на голову. Топает ногой, однако женщина растекается дымом и улетает в вентиляцию.
— Ну, пойдёмте с Владом знакомиться, — хихикает Серафина.
Секунда темноты и все мы отказываемся у ног рыцаря. Который… Доспехи с грохотом разваливаются являя нам по пояс голого человека. Мускулистого, высокого, с неестественно длинными руками, светящимися серебристо-голубыми глазами и железными волосами.
Он весело смотрит на нас, садится, закуривает. Нехорошо щурится, поворачивается к Горчакову.
— Ты кого сюда привёл? — приятным но явно раздражённым голосом спрашивает Влад. — Ты, НКВД, совсем охренел? Детей притащил. Чем думал?
— А кого ещё? У меня все вот такие.
— Мы не дети! — шагнув вперёд заявляю. — Я вообще-то лейтенант. Комроты. Я…
— А лет тебе сколько, комроты? — встав передо мной спрашивает Влад.
Видя его вблизи, вместо ответа хочется прижаться к нему. Обнять и никогда больше не отпускать. Но почему?
— П-пятнадцать…
— Пятнадцать, — кривясь кивает Влад. — А говоришь что не ребёнок. Ну так как…
— Влад, они не врут, — встаёт на нашу сторону Серафина. — И не соврут. Так ведь? А, Денис Матвеевич?
— Мы за помощью пришли, — сглотнув начинает Горчаков. — Дела у нас совсем плохи. Вот мы и хватаемся за каждую соломинку. Про детей да, вы правы. Но больше некому. А вы…
— Мы поможем, — кивает Влад. — Только если дашь гарантии что на нас нападать не будут.
— Сделаю всё что смогу. И даже больше… Товарищ Влад, нам и правда помощь необходима. Фронт по швам трещит. Ещё одна две атаки и оборона рухнет. Фашисты перейдут Урал и всё. Не будет больше Советского Союза. Не за себя прошу, там… Да я тебя грудью защищать буду. И наш комфронт тоже. Ты пойми, ещё немного и защищать родину просто некому станет. Сейчас в окопах старики да дети. А потом… Они же погибнут все. Да если бы вы поезд не остановили, их бы уже не было. Поможешь?
А Горчаков молодец. Так убедительно играет. Того гляди заплачет. НКВД…
— Он не играет, — шелестит в голове голос Серафины. — Всё что говорит, чистая правда. Да, трудно поверить, но вот такой он человек.
— А как ты…
— Я мысли читаю, — улыбается мне Серафина.
— Хорошо, верю, — затягиваясь говорит Влад. — Помогу. Я и сам своего рода коммунист. С моей стороны будет крайне некрасиво бросать товарищей. Кстати, Иосиф Виссарионович жив?
— Да…
— Хорошо, очень хорошо, — встав и заложив руки за спину бормочет Влад. — А то без него никак. Ну значит, сейчас здесь закончим и можно будет выдвигаться. Вы, кстати с нами не хотите? У нас дело есть, к старшему надзирателю. А у неё, я уверен, есть важные документы. Пойдёмте?
— Да, мы пойдём.
— Вот и чудно, — хлопает в ладоши Влад.
Ну каков же красавец. Так и съела бы. Ой… О чём это я? Что за мысли такие. Мы в тылу врага. Вокруг фашисты. Чудища всякие, а я… Ох, я…
Глава 41
Час спустя. Лагерь. Нестерова.
Нам поверили, приняли как своих. Представились… Контингент здесь более чем странный и все как один повёрнутые. Один дед с раздвоением личности чего стоит. Также, произошла небольшая ссора. Влад, ни с того, ни с сего подзатыльником отправил деда в полёт до ближайшей стены. Потом бросился к нему, поставил на ноги, долго обнимал и называл батей. Дед в ответ плакал, стискивал Влада в объятиях… Доктор Лазарев нёс всякую чушь про какой-то арданиум, интересовался делами Союза, а потом усвистал активировать бомбу. Но самым странным образом, вели себя девушки. Смотрели на меня как на врага народа, оценивали и городили какую-то бредятину о том, что я Владу не подхожу. Потому как если бы подходила, мои ноги уже находились бы у него на плечах.
Что это значит решительно непонятно. Но есть моменты которые расстраивают. Все они, все шестеро, называют себя жёнами Влада. Называют демонстративно, при этом крутятся вокруг него и целуют.
И это обидно! Не знаю почему.
Далее начинаются сборы. Осип, он же профессор Ломакин, в импровизированной лаборатории собирает бумажки и блокноты. Вернувшийся Лазарев, хватает клетку в которой сидит человекообразная крыса. Выпускает её и крыса, тут же забирается на плечо Серафины. Обнимает её, целует в щёку и скалясь показывает Лазареву средний палец.
Далее девушки уматываю на склад где набирают еду для пленных и для нас. Причём сначала собираются идти на склад нз, но их останавливает Влад и говорит что от той еды мы сдохнем. Поэтому идти надо на офицерский. К делу подключают наших бойцов, которые при виде таких красивых девушек, начинают поправлять шапки и телогрейки.
Ну и когда все приготовления закончены, а на это уходит аж три часа. Влад собирает семью, зовёт нас с Горчаковым и мы просто переносимся. Непонятно куда и как, но вдруг осознаём что стоим у металлической, сросшейся с косяками дверью.
— А это как? — выкатив глаза спрашивает Горчаков.
— Мгновенное перемещение в пространстве, — кивает Серафина. — Позже расскажу подробнее. Пошли?
И тут начинается. Маришку и белку начинает трясти, но не от страха, а от злости. И, кажется, тому кто за дверями, сейчас не поздоровиться.
Влад прикасается к двери, лишний металл мгновенно исчезает, замок щёлкает. Он глубоко вдыхает, хватается за ручку…
— Там кто-то страшный? — не выдержав спрашиваю.
— Ты не поверишь насколько, — не глядя на меня отвечает Влад.
Выдыхает, тянет дверь, стучит в косяк и заходит. Заваливаемся за ним, однако вместо чудовища видим сидящую в кресле, молодую миниатюрную девушку. Белокурую, с небесно-голубыми глазами. В небрежно расстёгнутой белой рубашке, она сидит, курит, пьёт вино и с явным интересом
