Хроники падшего мира - Иван Шашков
После закрытия трещины храм словно выдохнул. Напряжение, сковывавшее воздух, исчезло, уступив место удивительному спокойствию. Но это было не мёртвое спокойствие пустоты, а живая тишина нового начала.
«Смотрите!» — воскликнула Миара, указывая на стены храма.
Там, где раньше были фрески, изображающие великую магию и древние битвы, проявлялись новые картины. Они создавались прямо на глазах, словно невидимый художник рисовал историю последних дней: разрушение кристалла, появление трещины, и финальный выбор Максима.
«Храм помнит,» — прошептал Элрен. «Он всегда был живым существом, просто мы забыли об этом, очарованные великой магией.»
Феррик хмыкнул, изучая показания своих приборов: «И не только храм. Весь мир… он словно проснулся. Как будто всё это время был в полусне, а теперь наконец очнулся.»
К ним начали подтягиваться остальные — воины сопротивления, маги, простые люди. Все хотели узнать, что произошло, почему землю сотрясала дрожь, и куда исчез разрыв в небе, который многие успели заметить.
Максим вышел вперёд, чувствуя необходимость объяснить: «Был шанс… шанс вернуться в мой мир. Но это создало бы опасность для обоих миров. Я выбрал остаться и закрыть трещину.»
«Ты отказался от возвращения домой?» — спросил кто-то из толпы.
«Нет,» — Максим улыбнулся. «Я выбрал свой настоящий дом.»
Эти слова вызвали волну эмоций среди собравшихся. Кто-то плакал, кто-то смеялся, многие обнимались, словно услышав добрую весть о близком человеке.
Лайа, стоявшая рядом с Максимом, вдруг заметила странное свечение, исходящее от земли вокруг храма. Там, где раньше была выжженная, безжизненная почва, начали пробиваться крошечные ростки — и не простые растения, а редкие, считавшиеся давно исчезнувшими виды.
«Это твой выбор,» — сказала она, указывая на них. «Он меняет не только тебя, но и сам мир.»
Элрен опустился на колени, осторожно касаясь одного из ростков: «Лунные цветы… Они не цвели со времён первого раскола миров. А теперь возвращаются.»
«Потому что миры снова в равновесии,» — кивнул Максим. «Правильном равновесии — не разделённые непроницаемой стеной и не слитые в хаос, а существующие параллельно, каждый своим путём.»
К храму продолжали стекаться люди. Среди них были и те, кто раньше служил тёмным силам, а теперь, освободившись от их влияния, искал новый путь.
Один из бывших тёмных магов, седой старик с изможденным лицом, подошёл к Максиму: «Я… я видел другой мир в той трещине. Он казался таким… простым. Без магии, без великих сил. Но в нём было что-то настоящее, правильное. И ты выбрал остаться здесь…»
«Потому что иногда самая великая сила — это не могущество магии,» — ответил Максим, — «а способность изменить мир своими руками, своим трудом и своей верой.»
Внезапно метка на его ладони вспыхнула новым светом. Но теперь это сияние было другим — не ослепляющим, а мягким, живым. И там, где раньше были древние руны пророчества, проявлялись новые символы.
«Что это?» — спросила Лайа, вглядываясь в них.
«Новый узор,» — ответил Элрен, изучая метку. «Не предсказание судьбы, а… обещание. Обещание защищать этот мир, быть его частью.»
«И не только защищать,» — добавил Максим. «Помогать ему расти, меняться, находить новые пути. Без принуждения великой магии, без древних пророчеств — просто потому, что мы выбираем это.»
Киарра, до этого молча наблюдавшая за происходящим, подняла свой меч в салюте: «Тогда давайте начнем. Прямо сейчас.»
«Что начнем?» — спросил кто-то из толпы.
«Строить новый мир,» — ответила она. «Мир, который мы выбрали. Все вместе.»
Её слова нашли отклик в сердцах собравшихся. Люди начали обсуждать планы восстановления городов, создания новых школ, где будут учить не только магии, но и другим знаниям. Феррик уже набрасывал чертежи механизмов, которые помогут компенсировать утрату великой магии. Эвера и другие целители делились знаниями о природных методах лечения.
Максим наблюдал за этим с улыбкой. Его выбор остаться, закрыть трещину между мирами, стал не концом пути, а началом чего-то нового. Чего-то, что они будут строить вместе — не по указке пророчеств или древней магии, а по собственной воле.
«Знаешь,» — сказала Лайа, беря его за руку, — «когда ты впервые появился в Лесу теней, я приняла тебя за чужака, за угрозу.»
«А теперь?»
«Теперь я знаю — ты всегда был частью этого мира. Просто потребовалось время, чтобы все мы это поняли.»
В этот момент в небе над храмом появились драконы. Они спускались медленно, кружа над площадью, их чешуя мерцала в лучах заходящего солнца. Древнейшие из магических существ, они тоже пришли засвидетельствовать изменения в мире.
Золотой дракон, самый большой из них, приземлился рядом с храмом. Его голос прозвучал в головах всех присутствующих: «Мы чувствовали колебания между мирами. Видели твой выбор, Максим из другого мира. Или теперь уже — Максим из Арханора.»
«Я выбрал этот мир,» — просто ответил Максим.
«И этот выбор изменил больше, чем ты думаешь,» — дракон склонил огромную голову. «Смотри.»
Он дохнул на землю, и в его дыхании все увидели образы, разворачивающиеся по всему Арханору. Горные гномы открывали древние шахты, где магические кристаллы срастались с обычной породой, создавая новые, неизвестные минералы. В лесах эльфов просыпались древние деревья, спавшие веками под действием великой магии. В морских глубинах русалки обнаруживали, что могут общаться с океаном напрямую, без посредничества заклинаний.
«Мир пробуждается,» — продолжил дракон. «Не только от сна великой магии, но и от разделения. Раньше каждая раса, каждое существо черпало силу из кристалла по-своему, создавая барьеры непонимания. Теперь…»
«Теперь мы должны учиться понимать друг друга,» — закончил за него Максим.
К ним подошел Зандор, бывший некромант. Его обычно бледное лицо было оживлённым: «Я чувствую это. Раньше моя магия была связана со смертью и тьмой. Теперь… теперь я чувствую сам цикл жизни. Это сложнее, тоньше, но настоящее.»
«Потому что это естественная магия,» — кивнул Элрен. «Не навязанная кристаллом, а рождённая самой природой вещей.»
Внезапно земля под ногами слегка задрожала. Но это была не угрожающая дрожь разрушения, а словно пульсация живого существа. Из трещин в камнях начала сочиться странная светящаяся жидкость.
«Кровь земли,» — прошептала Эвера, опускаясь на колени рядом с одной из трещин. «Древние писания говорили о ней, но никто не видел её со времён первого раскола миров.»
Максим тоже опустился рядом с ней. Метка на его ладони отозвалась
