Невестка слепого барона (СИ) - Полина Ром
***
Тогда мне только-только исполнилось двадцать три года. Я уже встречался с будущей женой. И на новогодние праздники мы целой развеселой компанией решили рвануть в глухую деревню на окраине Беловежской пущи к Ириной бабушке. Нам были обещаны: роскошная баня, катание на тройках по зимнему лесу, лыжи и санки – сколько угодно, а также домашнее сало, рагу из кролика и бабушкины пироги.
Компания собралась шумная и разношерстная, но, поскольку часть домов в деревне пустовала, то проблем с размещением не ожидалось. Добрались мы туда на поезде, а потом и на грузовой попутке совершенно без проблем, к полудню тридцатого декабря.
В деревню мы ехали не с пустыми руками: несколько килограммов недоступных в то время шоколадных конфет, ради которых я с парнями ходил на разгрузку вагонов. Больше восьми килограммов апельсинов и мандаринов, две связки бананов и громадная, почти на четыре килограмма, слабосоленая сёмга, которую с гордостью добавил к нашим «дефицитам» Леха, мой одногруппник.
С ним встречалась Иришкина двоюродная сестра Марина. Ему эта красота обломилась от какого-то дальнего родственника, бывшего в Минске проездом. Рыбину выслал Мишке отец специально к Новому году аж с Дальнего Востока, где батя обустроился после развода с Мишкиной матерью. Мать гордо «эту гадость» брать не захотела, и таким образом, наш новогодний подарок приобрел ощутимый вес.
***
Бабушка Татьяна Ивановна, бывшая учительница сельской школы, оказалась высокой, крепкой еще, пожилой женщиной, которая строго взглянула на притихшую толпу студентов и спросила:
— Ну, голубчики, что сперва? Банька или поесть?
-— - Ой, бабуля, мы такие голодные! – Ирина бесстрашно сунулась под руку суровой старухе и, целуя ее морщинистые щеки, приговаривала: – Как же я соскучилась! – Ну, будет, лиса, будет! – добродушно приговаривала Татьяна Ивановна, гладя Ирину по волосам.
Для нашей компании Татьяна Ивановна открыла и протопила соседний полузаброшенный дом. Большой, добротный, на четыре комнаты.
— Вот здесь, голубки, и устраивайтесь. Хозяева умерли, а наследник Василь только летом и приезжает, да и то не каждый год. Я, конечно, присматриваю за домом, – тут она огорченно махнула рукой. – Хозяин дому требуется!
Настоящий, чтоб за всем доглядывал. Ну, хоть вам в радость будет. Бельишко вот я принесла, обустраивайтесь.
К вечеру повалил снег. И деревушка, и без того тонувшая в сугробах, стала выглядеть совершенно сказочно.
Пироги Татьяны Ивановны были выше всяческих похвал, а уж самогонка, которой угостил нас старик-сосед, и вовсе была восхитительна: чистая как слеза, с горьковатым можжевеловым привкусом.
— Так ить сам, ребятушки, и перегоняю, и очищаю. Никакой в ей химии нету, а только одна сплошная польза. С устатку или после баньки стопочку махнешь, аж сердце петь начинает, – торжественно поднял сухой кривоватый палец к низкому потолку Дмитрий Семенович, тот самый сосед.
Мы угощали соседей конфетами и апельсинами, а нам в ответ тащили миски с холодцом и винегретом, какие-то потрясающе вкусные салаты и изумительную домашнюю колбасу. Пусть в деревне жило не так и много людей, но нравы были удивительно добросердечные. Почти каждый из селян знал: «Это к Татьяне Ивановне внучка с женихом приехала. Оба студенты, да еще и друзья с ними. Голодные, небось!».
Тридцать первого, в самую полночь, мы стояли с бокалами шампанского во дворе под хлопьями сказочного снега и загадывали желания. А первого числа, почти сразу после полудня, нас разбудил тот самый Дмитрий Семенович:
— Ребятушки, ребятушки… медики есть среди вас?
Медик среди нас был: студентка четвертого курса мединститута Ольга Воронович. Она испуганно вцепилась в кофту, накинутую поверх ночнушки, плотнее запахивая ее на груди, и, растерянно оглядываясь на нас, таких же полуодетых и сонных, спросила:
— Что случилось, Дмитрий Семенович?
— Фельдшерица наша Любаша к родне в соседнее село уехала на праздники, а снега-то эвон какие выпали! В «скорую» звонили, конечно... А только не успеют они до нас пробиться-то. Оно, конечно, дорогу чистят, а только сперва возле райцентра. До нас, Бог даст, только к вечеру доберутся.
Мы все так же непонимающе таращились на встревоженного деда, а он торопливо пояснял:
— Марьяна у нас рожает! Они собирались в конце недели в больницу ехать и ложиться, а она, ишь ты, ведро подняла, а теперь – вот… – он растерянно и беспомощно пожаль плечами.
Меня поразило, с какой скоростью Ольга взяла себя в руки и начала раздавать команды:
-- Виктор, достань из рюкзака мою сумку, ну ту, черную... Дмитрий Семенович, сейчас, подождите минуту, я соберусь. Мальчики-девочки, – она оглядела всех нас очень внимательно и спросила: -- У кого нервы крепкие?
Мне обязательно помощь потребуется.
Все молчали, а Иришка даже отступила на шаг, прячась в небольшой толпе.
— Ребята, это не шутка. Мне будет нужна помощь, – настойчиво повторила Ольга. Встретилась взглядом со мной, и я, сам не знаю как, согласно кивнул.
Ольга еще раз оглядела остальных и строго приказала:
— Собирайся!
По дороге она строго выговаривала:
— Не вздумай при виде крови в обморок падать. Мне с тобой возиться будет некогда.
— А что я делать-то буду?
— Подавать все, что скажу. Делать, что велю. Тем более у нас выбора все равно нет. Да ты не дрожи. Бывала я уже на родах. Не сама, конечно принимала, но если роды нормально пройдут -- справимся.
— А если...
— Не каркай!
Это были довольно расплывчатые пояснения, и первое время меня изрядно потряхивал от какого-то нервного возбуждения. Пугало все: и стонущая молодая женщина с огромным вздутым животом, оплетеным
