Власть книжного червя. Том 3 (ЛП) - Kazuki Miya

Пока Фран читал письмо от Розмайн, слуга, которую звали Никола, спросила меня:

— Какой чай вы предпочитаете?

После этого она приготовила мне восхитительный чай и подала сладости, которых я ещё никогда не пробовал. Они рассыпались и таяли у меня во рту, оставляя после себя изумительную сладость.

— Я раньше никогда не ел таких сладостей. Как же не честно, что всё достаётся Розмайн. Хотел бы и я есть такие сладости каждый день, — пожаловался я, беря себе ещё.

Услышав мои слова, Никола лучезарно улыбнулась.

— Эти сладости придумала госпожа Розмайн. Если вы хотите попробовать сладости, которые ещё не пробовали, то почему бы вам, господин Вильфрид, не придумать их самостоятельно? Есть ли у вас какие-нибудь идеи? Мне нравится готовить сладости, — с надеждой в глазах сказала Никола, после чего засмеялась, и добавила: — Хотя я больше люблю их есть.

Вот только откуда мне знать как приготовить сладости, которые я даже никогда не ел? И эти сладости придумала Розмайн? Как вообще возможно придумать сладости? Размышляя об этом, я поедал сладости, пока Лампрехт не спросил меня:

— Собираетесь ли вы что-нибудь оставить?

Правда, к тому моменту я уже почти всё съел. Чувствуя сожаление, оставшиеся сладости я передал ему.

Пока я пил чай, Фран что-то сказал слуге, которую звали Моника, после чего она поспешно покинула комнату. Вскоре после этого пришёл Фердинанд, словно он специально подгадал время, когда я допью чай. Он был облачён в синие одежды главного священника, как и во время церемонии крещения Розмайн.

— Согласно расписанию Розмайн, сегодня тебе предстоит отправиться в приют, чтобы получить там отчёт, а затем осмотреть мастерскую. Твоим эскортом выступят Лампрехт и Дамуэль, а слугами будут Фран и Моника, — объявил Фердинанд.

Женщина-рыцарь Розмайн, вошедшая вместе с Фердинандом, отсалютовала и отступила в сторону. Вместе с Фердинандом я вышел из комнаты и по коридорам мы прошли в другое здание.

— Это приют, в котором живут дети, у которых нет родителей. За дверями находится столовая, — сказал Фран, открывая их.

Моим глазам предстала большая комната, заставленная обшарпанными деревянными столами. Я с любопытством огляделся и заметил внутри людей, стоящих на коленях. Все они были одеты в одинаковые серые одежды. Это было похоже на форму служащих.

— Глава храма, главный священник, пожалуйста, сядьте здесь, — сказал Фран.

У меня не было никакого желания сидеть на простом деревянном стуле, но Фердинанд сел без возражений, словно это вполне естественно, из-за чего у меня не осталось другого выбора, кроме как тоже сесть.

— Я слышал, что сегодня должен быть отчёт для главы храма. Пусть ответственный за него человек немедленно выйдет вперёд и доложит, — сказал Фердинанд.

Вперёд вышла женщина с оранжевыми волосами, и, повернувшись ко мне, принялась докладывать о чём-то, что я совершенно не мог понять. Фердинанд временами кивал, в то время как Фран что-то записывал на странной дощечке, которую он держал в руках.

— О чём ты вообще говоришь? — спросил я её.

— Это финансовый отчёт приюта за этот месяц, — ответила женщина.

— Но какое отношение что-то подобное имеет ко мне?

В следующее мгновение Фердинанд внезапно шлепнул меня по голове. Я был так потрясён, что даже не понял, что произошло. Я мог лишь непонимающе моргать, держась за голову. Лампрехт тоже удивился и, широко раскрыв глаза, посмотрел на Фердинанда.

— Господин Фердинанд?!

— Ч-ч… Что?! — выдавил я.

Я едва мог говорить. В том месте, где он ударил меня, нарастала жгучая боль. Я впился взглядом в Фердинанда и попытался возразить.

— Что это значит?

— Ты идиот. Розмайн — глава храма, а также директор приюта. Ты согласился поменяться с ней местами, а потому всё это теперь имеет отношение и к тебе. Даже если ты ничего не понимаешь, просто сиди и молча слушай. Такова работа Розмайн.

Не обращая внимания на то, что я злился, Фердинанд одарил меня холодным взглядом и отругал. Я хмуро посмотрел на женщину, которая докладывала нам, надеясь, что это заставит её поскорее закончить с этим непонятным отчётом, но она просто хихикнула и продолжила читать отчёт, не собираясь что-либо в нём пропускать. Как же раздражает… Неужели она не видит, что я злюсь? Какая толстокожая женщина.

Отчёт был настолько скучным, что примерно на середине я решил пойти посмотреть приют. Но стоило мне попытался спрыгнуть со своего места, как Фердинанд выбросил руку и ущипнул меня за бедро.

— Больно! Фердинанд! Что ты делаешь?!

— Разве я не сказал тебе сидеть молча и слушать? Или ты не понял меня? Ты глупый или просто глухой? Или всё вместе? — раздражённо сказал Фердинанд, холодно смотря на меня, как на идиота.

Меня ещё никогда в жизни так не оскорбляли. Кровь прилила к моей голове, и я вскочил и попытался ударить Фердинанда, но Фердинанд тут же схватил меня за голову и заставил вновь сесть на стул.

— Сядь и молча слушай. Или ты не понимаешь? — холодно спросил Фердинанд.

— У-у-у-у… Лампрехт!

Я попытался позвать своего рыцаря сопровождения, который даже не пытался мне помочь, но в ответ Фердинанд лишь сильнее сжал мою голову.

— Сколько раз мне нужно повторить? Сядь и молча слушай.

Некоторые дети, наблюдавшие за тем, как Фердинанд держит меня, начали хихикать. Я слышал как они говорили:

— Почему он не понимает?

— Ему ведь просто нужно послушать.

— Я-я буду слушать, только отпусти! — взмолился я.

— Ты идиот. Не беспокой других своими бессмысленными истериками, — сказал Фердинанд, фыркнув, после чего, наконец, отпустил меня.

Вот только моя голова продолжала болеть. Такое чувство, что от его пальцев на ней остались вмятины. В итоге я не мог встать со стула пока отчёт не закончился. Пылая от гнева, я мог лишь искоса смотреть на Фердинанда, не в силах ничего сделать. Будь ты проклят, Фердинанд!

— Это весь отчёт за этот месяц. Глава храма, мне нужно ещё кое-что обсудить с Франом и главным священником, но почему бы вам не поиграть в каруту вместе с другими детьми? — предложила женщина.

Услышав слово «поиграть», я оживился и бросил взгляд на Фердинанда. Он посмотрел на детей-сирот, и, медленно кивнув, сказал:

— Хорошо.

Я мгновенно спрыгнул со стула, немного потянулся, а затем последовал за Лампрехтом и Дамуэлем туда, где находились все остальные дети.

— Итак, что такое карута? — спросил я у них.

— Я научу вас, — сказал один ребёнок. — Давайте играть вместе.

Одно дело — играть против взрослых, но я никогда не проигрывал никому из детей, которые приходили в замок. Я должен был воспользоваться этой возможностью, чтобы доказать всем детям, которые смеялись надо мной, насколько я потрясающий.

— Сначала кто-то читает карточку с текстом, после чего все остальные пытаются схватить карточку с картинкой и первой буквой названного слова. Выигрывает тот, кто соберёт больше всех, — объяснил ребёнок. — Глава храма, поскольку вы играете впервые, вы можете попросить одного из ваших рыцарей, чтобы он помог вам.

Это правда, что я буду играть в неё впервые, в то время как мои соперники уже знают эту игру, так что я подумал, что объединиться с Лампрехтом будет хорошей идеей. К тому же, тот мальчик сам мне это предложил, а потому в этом не будет ничего нечестного.

Я сел рядом с Лампрехтом и начал играть. Я предполагал, что карточки будет читать Дамуэль, но вместо него эту роль взял на себя ребёнок, которому было примерно столько же, сколько и мне.

— Ты можешь читать? Это действительно впечатляет. Даже я ещё не умею читать, — впечатлённо сказал я.

Вот только вместо того, чтобы порадоваться моей похвале, все дети наклонили головы и смущённо посмотрели на меня.

— А-а? Вы глава храма, но не умеете читать?

— Благодаря каруте и книжкам с картинками, которые сделала госпожа Розмайн, каждый в приюте может читать.