Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов
— Ну можешь, конечно, себя и так называть… Но двусердым быть лучше, чем меченым, правда? А ты теперь, парень, двусердый. Становишься им, во всяком случае. Если выживешь, то с гарантией станешь.
— А я могу… Значит, я ещё и умереть могу? — к такому меня ни первая, ни вторая жизнь не готовили.
— Либо умрёшь, либо выкарабкаешься. Будь у нас тут двусердый лекарь, тогда он выровнял бы процесс выращивания сердца. А пока могу дать тебе совет: возьми в руки оружие и потрать последние три часа, пока ты ещё в сознании, на убийство отродьев Тьмы. Это, знаешь ли, очень способствует развитию чёрного сердца…
Боярин внимательно посмотрел в мои глаза… А затем помахал у меня перед носом рукой и, щёлкнув пару раз пальцами, спросил:
— Федя, блин! Ты понял, что я сказал?
— Идти убивать отродьев! — кивнул я, пытаясь уложить в голове происходящее.
— Ну раз суть уловил — молодец. Дайте отроку оружие, вои! У него мало времени.
Мне не дали автомат. Мне дали егерскую винтовку. А потом даже помогли забраться на башню и не мешали, пока я привыкал к новому оружию. Огнестрел — он и в другом мире огнестрел. Хоть в каждый патрон и понапихано больше магии, чем технологии. Но я справился, разобрался и сделал первый выстрел.
… — За Егора, — прошептал я, глядя, как валится отродье, получившее пулю в башку…
… — За ребят, — прошептал я, глядя, как разлетается голова ещё одного уродца Тьмы…
…А потом я стрелял так много и так часто, что мне только и успевали подносить боезапас. В который уже раз за этот страшный день, весь мир сжался для меня в точку прицела. И, посылая во врага пулю за пулей, я повторял имена сослуживцев.
Раз за разом, по кругу — всех, кого знал. Снова и снова, будто это могло вылечить душу от боли. Не помогло. И снова перед глазами появлялись мертвый Егор, ноги Миши, пробитый насквозь Тихомир, сползающий с сабли…
Андрей Рыбаков из прошлой жизни сейчас бы меня не понял. Он так часто и так много терял знакомых и приятелей, что перестал по-настоящему сближаться с людьми. И, в итоге, к концу жизни душа у него огрубела настолько, что даже коты — коты!.. — не вызывали умиления.
Он прошёл сквозь закат одной страны и кровавое рождение другой. Он видел столько трупов, что сбился со счёта. У него не осталось друзей, которых жалко было бы потерять. Все вокруг для него стали ресурсом, который либо может принести пользу, либо нет. Первым он оказывал услуги ради ответных услуг, а вторых — игнорировал, изредка помогая по остаткам душевной доброты.
Он бы стрелял сейчас, чтобы выжить…
Да меня и мальчик Федя бы сейчас не понял. Ему в этом возрасте полагалось бы рыдать от ужаса. И это было бы вполне понятной реакцией. Особенно для того, кто чуть не умер и снова может умереть.
Он бы сейчас стрелял, потому что заставили…
А я стрелял, чтобы отомстить.
За сослуживцев, с которыми прожил три года.
За ратников, кинувшихся нам на помощь, хотя было понятно, что застава обречена.
За сломанную жизнь Степана Порфирьевича. Потому что ноги отрастить — это как дом покрыть позоло́той. Очень дорого. И очень больно. И даже я, молодой обалдуй, понимал: нет у простого десятника таких денег.
И я мстил отродьям Тьмы за свою боль, за чужую боль, за смерть друзей и сослуживцев. За свой страх и за свою обиду. Я с иезуитским наслаждением, хоть этот мир и не знал иезуитов, находил среди врагов тёмных — и вбивал в них тяжёлые егерские пули.
И они умирали. Не с первого выстрела, так со второго.
С третьего.
С четвёртого.
Я находил их и убивал, попутно уничтожая остальных тварей.
И мир, сжавшийся до точки прицела, медленно уплывал от меня прочь, пока и вовсе не скрылся в спасительной тьме забвения…
Том 1
Глава 3
Из дневника мальчика Феди, написанного на неизвестном языке
Так или иначе, появление Тьмы очень изменило этот мир. Вот какие последствия сумел выцепить я:
1. От того многообразия народов, что знал мир Андрея, здесь осталось не так уж и много.
Европа поделена между Иберией, Франкией, Саксонским Союзом, Ирландией и Италией. Это те страны, которые нашли в себе силы сопротивляться сразу двум ударам Тьмы — Скандинавской и Монгольской. Другие либо влились в ряды этих стран, либо перестали существовать.
Зато здесь выжили Ромеи (то, что у Андрея называлось Византией) — они же восточные римляне. Греция, Малая Азия, Ближний Восток, Междуречье Тигра и Евфрата, почти все земли вокруг Нила — всё это Ромейская империя. Отбиться от этих завоевателей сумели только персы и арабы. Так что Иран (который тут Эран) и Аравийский Союз здесь тоже имеются.
Выжила Индия и ряд крупных стран Юго-Восточной Азии. Правда, Океания была потеряна полностью — там теперь Намская Тьма. В Америках осталась на плаву империя Инков, Мешико и Винланд.
Выжил Китай. В смысле, Чжунго.
При поддержке Кореи (здесь Чосон) держится Япония (тут Ниппон)
Африка — одна большая боль всего мира. Потому что там одна большая Африканская Тьма. Только Мадагаскар существует, да северная часть контролируется Ромейской империей, Русью и европейцами.
2. Здесь никогда не было колонизации, если не считать колонии викингов в Северной Америке (тут Винланд). Они, к слову, оказались единственной силой, способной сопротивляться Тьме на том континенте. И несмотря на то, что вначале у них была какая-то тёмная история с одной дурой (кажется, её звали Фрейдис), рост Тьмы в Скандинавии породил поток переселенцев, которые и сумели освоить часть восточного побережья Северной Америки.
В остальном всему миру на весь мир насрать. Ага.
На материке Мешико две страны — Мешико и Тауантинсуйу. Они и сами дикие (еле-еле пар освоили), так и вокруг них полная первобытность. И всем плевать. Не до них.
Африка вся под Тьмой, как и Нам, как и Океания. Там бойня не прекращается. Чего колонизировать?
Азия? Если там что-то тронуть, то Монгольская Тьма поглотит Евразию, поэтому тоже мимо.
Европа более или менее заселена. Но как в клещах между Скандинавской и Африканской Тьмой. Самим населения не хватает.
Русь? Вот Русское царство вымахало, да. Но тоже не до тех размеров, какие помнит Андрей из другого мира. Юг Сибири заселили, север —
