Косплей Сергея Юркина. Сакура-ян. - Андрей Геннадьевич Кощиенко
- Госпожа ЮнМи, у вас удивительно хорошие показатели состояния организма для человека, проведшего столько дней в беспамятстве, – бодро сообщает доктор, расположившись на стуле рядом с кроватью. – Всё не просто в пределах нормы, а можно сказать – вы абсолютно здоровы!
«Значит, смогу дольше прожить под пытками в застенках японкой охранки… - приходит в голову неожиданная мысль. – В текущей ситуации вряд ли данную новость можно считать «хорошей». Но с почками, выходит, всё в порядке. Это плюс…»
- Приятно слышать, господин иши, – с вежливой улыбкой отвечаю я и интересуюсь: – И сколько именно дней у меня отсутствовало сознание?
Врач задумывается.
- Какое сегодня число? – интересуюсь у него, решив, что очжи слаб в математике и не может быстро сосчитать.
(очжи - «дядечка» по-японски, прим.автора)
- Двадцать девятое июня.
- Какое?! – изумившись, привстаю на подушке. – Концерт ведь был шестого июня!
- Двадцать три дня с момента вашего поступления в больницу, – произносит иши.
Офигеть… Почти месяц провалялся в отключке!
- А что со мною было?
- Предварительный диагноз – гематидроз или – «кровавый пот». Состояние в организме, когда пот смешивается с кровью и выходит сквозь поры кожи в виде красной жидкости. Это редкая, но известная патология. Наблюдается при сильном психологическом напряжении, страхе.
- А окончательный диагноз?
- Ярко выраженный гематидроз. ЮнМи-сан, скажите, чего вы так испугались?
Несколько секунд смотрю во внимательные глаза доктора и, ничего не придумав, откидываюсь на спину.
- Не помню.
Иши кивает.
- В отсутствии воспоминаний нет ничего странного, – сообщает он. – Вероятно, это защитная реакция психики. Мозг блокирует повторное переживание сильных эмоций, способных его разрушить. Поэтому я и настаивал на полном эмоциональном и умственном покое. Однако последние исследования показывают, что ваш организм восстановился и думаю, настало время, когда его можно постепенно нагружать. При этом, скорее всего, некоторые моменты в вашей памяти останутся какое-то время ещё заблокированными. Чтобы ускорить преодоление этой дисфункции, рекомендую пройти предметное обследование и, если понадобиться, курс лечения у врача-психотерапевта…
К «мозголомам»? Не! Нафиг, нафиг, нафиг! Амнезией больше, амнезией меньше, - особого значения для меня уже нет. Главное - избежать пристального внимания спецслужб! Обойдусь без врача! Дуриком побегаю…
- ЮнМи-сан, как вы себя чувствуете?
- Вы же сказали, что показатели моего здоровья в норме?
- Показания - это одно, то, как вы себя ощущаете, - другое.
- У меня ничего не болит, голова мыслит ясно, настроение ровное. Считаю, со мной всё нормально. Только слабость.
- Ничего страшного. Начнёте больше двигаться, есть более энергетически насыщенную пищу, и упадок сил быстро пройдёт. Считаю, что уже могу вам разрешить видеться с посетителями.
- С уважаемыми представителями миграционной службы? – не удержавшись, задаю ехидный вопрос.
- С ними вам придётся переговорить в первую очередь. Таков порядок.
- В таком случае перед разговором хочу увидеть видеозапись с концерта в «Токио Доум». Момент моего выступления.
- Сожалею, но у меня есть опасения, что данный просмотр может вызвать ярко выраженную негативную реакцию. Как врач, - категорически не рекомендую подвергать нервную систему сильной нагрузке. Она достаточно получила испытаний за последнее время.
- Но ведь вы сказали, что мне можно увеличивать нагрузку? Как тогда тренироваться, если нельзя напрягаться?
- Постепенно. Не торопясь. У всего есть предел прочности.
Молча смотрю на эскулапа, который вот стопроцентно, просто хребтом чую, работает на контрразведку. К кому, как не к нему, имеющему на руках результаты всех исследований Пак ЮнМи, идти работникам «плаща и кинжала»? Как же меня всё задрало! Почему вместо наслаждения жизнью, приходится пыжиться изо всех сил, пытаясь выдумать какую-нибудь хрень, более-менее похожую на правду? Разве этим должен заниматься человек с моими возможностями? Проклятый я, что ли?
«Может, самовыпилиться? Процесс понятен, результат – известен. И пусть они потом извращаются сами с собою, как хотят! Хоть ментально.»
На пару мгновений задумываюсь, оценивая ценность пришедшей в головы идеи.
Увы, «мы» там уже были, и ничего интересного не увидели. Холодно, уныло, стрёмно и безысходно. Здесь же - целый мир, в котором ещё не плюнуто в жерло каждому вулкану и не оценены тысячи яств в компании прекрасных мучача! Кроме этого, много чего ещё хотелось бы увидеть. Например, перекошенные от завистливой ненависти рожи, смотрящие на меня, майнинг-миллионера. Проклинающие себя за собственную тупость… Не узрета печалька в глазах АйЮ, узнавшей, что я скупил весь квартал вокруг её хибары на чердаке, и добираться ей, до своего «мини-футбольного поля» теперь только через дыру в заборе или прыгать с вертолёта. Вообще, кругом полно всяких интересных дел, от которых совершенно непонятно зачем отказываться! Чёрт его знает, кем реинкарнируюсь в следующей жизни? Сейчас не исполнишь задуманное, а потом четыре тысячи лет проведёшь, катая навозный шарик. Да и эта… Блин… Я же взял на себя ответственность за Ким ХаРу. С одной стороны, зря вписался, а с другой, она ж сдохнет без меня! И маме ЮнМи обещал позаботиться о ней. Да и по мелочи кой-чего накопилось… Короче, самовыпил не рассматривается. Ибо в долгах погряз, аки в шелках…
- В таком случае, - заявляю я врачу, - пожалуйста, передайте уважаемым сотрудникам секретной службы, что Агдан больше никогда не исполнит «Прекрасное далёко».
- Почему?
«Почему»?! По кочану! Жить хочу, вот почему! Ещё одного такого раза просто не перенесу. И пусть ГуаньИнь сама своими ручками всё делает. Нечего чужими жар загребать!
- Моё решение, – невежливо отвечаю я. – И хочу, чтобы «уважаемые люди» узнали о нём до своего приезда. Вполне возможно, интерес к общению со мной у них пропадёт, и время не будет потрачено зря на пустую поездку…
Некоторое время играем с ишу в «гляделки». Наконец японец кивает.
- Хорошо, ЮнМи-сан, я передам ваши слова, – обещает он.
- Спасибо, господин доктор, – благодарю я и спрашиваю: – Могу я поспать?
- Конечно. Сейчас для вашей нервной системы это самое полезное занятие.
Встав со стула, на котором сидел, врач прижимает руки к бокам и делает исполненный вежливости поклон. Ответно низко наклоняю голову, благодарю за лечение. Слежу за посетителями, пока те не закрывают за собою входную дверь. Пробегаюсь взглядом по палате, ещё раз отмечая её «крутизну».
Всё-таки
