Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 4 - Семён Афанасьев
— Ты этого не делаешь? — уточнила Хьюга.
— Комментарий со стороны, — Моэко подняла руку от стены.
— Говори, — хорошо модерировать самой, даёшь слово, кому хочешь.
— С таким видом, как сейчас у него, дочерние структуры прибыльных удалённых бизнесов обычно просятся на волю, — хмыкнула якудза.
Три топ-менеджера скрестили взгляды на вчерашней толстухе.
— Иллюстрацию нужно? — ничуть не смутилась та.
— Да. — Хину уже примерно предполагала, что сейчас услышит, но финансистке и айтишнице наверняка стоит разжевать.
— Где-то на периферии всплыла тема, мы поддержали. Оттуда пошли деньги либо иные плюшки. — Подруга изо всех сил старалась не звучать снисходительно. — Со временем тот коллектив приходит в штаб-квартиру и заявляет: нам под вашим крылом тесно, извините. Без вас темпы роста будет выше, причины такие-то такие-то. Давайте, мы полюбовно выйдем из Семьи?
— Хм.
— М-да уж.
Уэки и Хаяси иллюстрацией впечатлились.
— А вы им что? — вынырнул из размышлений Решетников.
— А мы спрашиваем, как они себе это видят в квартальной-годовой перспективе.
— Чем обычно оканчивается? — стажёр оживился.
— Стандартная схема: такие головастики регистрируются официально, со всеми вытекающими. За нами фиксируют оговоренную долю, на практике от десяти до тридцати процентов; и на этом всё. — Моэко пару секунд помолчала. — Управляют и работают такие люди сами, к нам обращаются лишь точечно, если нужна какая-то поддержка именно в наших рамках.
— Могу представить, — многозначительно фыркнула Хаяси.
— Например, обеспечение торгово-развлекательного центра масками и санитайзерами в режиме реального времени в последнюю эпидемию, — борёкудан и глазом не моргнула. — Или наши дежурные на парковке дорогущих премиальных машин во время концерта, — она назвала известную рок-группу этнических японцев с Гавайев.
Обладатели американских паспортов время от времени давали концерты и на исторической родине, собирая изрядные толпы достаточно горячих поклонников.
— А зачем именно ваши на парковке? — удивился метис.
— Машины от двадцати пяти до семидесяти миллионов йен. Приехавшие на таких с парковки до концерта больше двух десятков метров идти пешком не будут.
— А-а-а, понял. Получается, куча дорогих тачек вплотную к толпе энергичных заведённых фанатов.
— Точно. Последние через час концерта и литр горячительного регулярно рвутся делать групповые фотографии именно у чужих премиальных тачек.
— А полиция? — снова Хаяси.
— Для полиции нет оснований до правонарушения. А после него уже поздно, если машина за пятьдесят или семьдесят миллионов.
— Пятьсот тысяч долларов, — Решетников зачем-то перевёл себе в заокеанскую валюту. — Красиво жить не запретишь, что сказать.
— Музыку любят самые разные люди, в том числе и весьма успешные, — спокойно заметила борёкудан.
* * *
— Почему ты идёшь со мной? — спрашиваю у Моэко по дороге вниз.
Во время импровизированного совещания на водной арене она присутствующих пару раз здорово удивила, а потом мягко, но настойчиво направилась меня сопровождать.
— Не хотела открывать все детали при прочих. Тебе нужен адвокат, по крайней мере, не помешает. Уже на этапе завязки разговора, — она тычет пальцами в пол.
Из бассейна, находящегося на самых верхних этажах, мы спускаемся пешком: во-первых, поговорить; во-вторых, я хочу проверить, успеют ли меня перехватить «физики» (скорость прохождения информации и иерархия принятия решений).
Сводная группа чиновников разных ведомств возле турникета в Атлетику меня не дождалась: охрана была непреклонна, старшая сестрица Хину что-то себе вообразила — и их разномастный отряд быстренько переместился на самый первый этаж, в холл возле главного входа, на диваны у пропускника.
Ута, наблюдая эти движения по видео благодаря своим допускам, прокомментировала: выставлены дополнительные посты на крыше, чтоб я каким-нибудь образом не свинтил на вертолёте, как в своё время на ревизию склада. Также, заблокировали технические выходы и выезды, включая грузовую аппарель на минус первом: «А вдруг ты в коробку из-под сломанного принтера спрячешься через друзей в хозяйственном департаменте — и того».
— Я не очень ориентируюсь в процессуальных вариантах при таком составе встречающих, — признаюсь честно. — Можешь объяснить насчёт адвоката и нашего совместного похода пешком через сотню этажей?
Хорошо ещё, вниз, не вверх.
— На пятьдесят шестом нас должен ждать человек, — ровно сообщает ставшая весьма фигуристой Моэко. — Подпишем с тобой договор.
— Что за человек? Какой договор?
— На оказание адвокатских услуг, — удивляется собеседница. — Я об этом на каждом углу не кричу, но на нашу корпорацию можешь рассчитывать.
— Какую корпорацию? — неприятно не понимать контекста, точнее, не знать его.
Вместо ответа спутница удивлённо изгибает бровь, достаёт смартфон, натыкивает что-то на экране и машинный голос сообщает, озвучивая, видимо, текст с экрана:
В апреле две тысячи второго года система юридических корпораций была реорганизована в Японии таким образом, что позволила индивидуальным адвокатам создавать профессиональную юридическую корпорацию для целей участия в юридической практике. После своего учреждения такая корпорация становится членом местной ассоциации адвокатов того района или округа, в котором она создана, в качестве члена Федерации.
Никаких находящих вопросов Моэко не задаёт, говорящая деталь. Значит, можно спрашивать дальше.
— Что есть федерация?
Японская Федерация адвокатов является центральным органом, состоящим из пятидесяти двух местных ассоциаций адвокатов, индивидуальных адвокатов, юридических профессиональных корпораций, зарегистрированных иностранных юристов и других членов.
Федерация обладает уникальной автономией, свободной от надзора государственных учреждений.
Она останавливает трансляцию справочного материала.
— Понял. Твоя организация, видимо, наработала собственные методики спорных дискуссий с Государством, — предполагаю вслух.
— Государство — те же люди, — пожимает плечами подруга Хину. — Они тоже могут ошибаться, могут действовать в личных интересах, жертвовать несвоим ради корыстного своего, банально оказываться некомпетентными.
— Я помню. Твой охранник возле Итальянского Паба полицейским шикарную вещь сказал. «Это не только мой город, но и мой тоже», затем на примере эпидемии объяснил базис такой позиции.
— Он не мой охранник, простой сятэй. Папа его напротив Паба за вами наблюдать оставил — микроавтобус подозрительный был.
Занятные подробности.
— А Дэнда-кун в острый момент не спасовал, задание выполнял добросовестно, — продолжает Моэко. — Засветился, что называется, перед руководством и набрал очки.
— Огранизации, в которой
