Боги, пиво и дурак. Том 8 - Юлия Николаевна Горина
Так мы оказались в столовой.
Наверное, это было самое аскетичное и при этом странное место в доме.
Здесь совершенно не было окон. Кондиционер в углу старательно создавал ощущение свежести открытого окна, а множество свеч в причудливых канделябрах полностью заменяли электричество.
Стены не были украшены ничем. Просто выкрашены в черный цвет.
На столе уже стояли закуски и поблескивали приборы на пять персон. Видимо, господин собирался явиться с кем-то в компании, или же дворецкий не был уверен, может ли принимать пищу Лёха и на всякий случай велел поставить прибор и для него.
Взглянув на стол, я почувствовал, как мой желудок судорожно сжался.
Черт возьми, в последний раз мы ели ночью. А сейчас, наверное, уже часов пять следующего дня.
Сглотнув набежавшую, как у собаки Павлова, слюну, я отвел глаза в сторону.
И тут, слава богу, двойные двери в конце комнаты открылись, и мы увидели нашего знакомого дворецкого, который вез инвалидное кресло и штатив с капельницей.
А в кресле сидел древний, как смертный грех, старик. По сравнению с ним даже Лёха в принципе выглядел не так уж плохо. Старик тоже был одет в смокинг, и глядя на трясущуюся морщинистую голову с втянутыми тощими щеками, покрытые старческими коричневыми пятнами руки, на торчавшую из рукава кишку капельницы можно было с уверенностью сказать, что с его стороны это был настоящий жест.
Единственное, что во всей этой мумии оставалось живым — так это глаза. Взгляд старика был внимательным, умным и, как бы странно это не звучало, молодым. Ясным, лишенным мутной поволоки усталости, которая зачастую затуманивает взгляд пожилых людей.
А самое удивительное заключалось в том, что я чувствовал в этом дряхлом теле энергию! Самую настоящую, живую. И, если взглянуть поверх его головы рассеянным взглядом, можно было увидеть, как плывет едва заметное марево.
— Добрый день, господа, — проговорил он тихим хриплым голосом. — Или даже уже вечер?.. — перевел он вопросительный взгляд на своего дворецкого, но дожидаться ответа не стал. — Хотя не важно. Важно, что вы здесь. Как видите, — он попытался усмехнуться. — … я постарался соблюсти все формальности, — движением руки указал он на свой наряд. — Однако приветствовать вас стоя, как полагается, я, к сожалению, не могу… — его внимательный взгляд задержался на Деметре. — Время — неумолимая субстанция. С такой ношей, как старость, непросто оставаться галантным.
— На самом деле все это — лишнее, — отозвалась Демка, пристально разглядывая старика.
Губы старика дрогнули, сложившись в улыбку.
— Лишнее. Видимо, так же, как и туфли? Что ж, может быть. Может быть…
— Даже не сомневайтесь. Ритуальность хороша разве что на похоронах, — сказала Демка со свойственной ей грубоватой прямотой. — А мы здесь пока все вроде как живы, хотя и не совсем понятно, каким образом.
— Вы сейчас о себе? Или обо мне? — спросил старикан, который нравился мне все меньше этой своей подчеркнутой заинтересованностью Деметрой.
— И о том, и о другом. Сколько вам лет?
Старик хрипло рассмеялся.
— Очаровательная леди предпочитает ставить вопрос ребром? Что ж. Мне двести один год.
Я озадаченно почесал затылок. Ничего себе зажег дедуля! Двести лет в обычном мире — не шутки, это почти бессмертие.
— Вы — некромант? — подал голос Лёха.
Хозяин дома не сразу понял, кто задал этот вопрос. Но через несколько секунд встретился взглядом с моим приятелем и усмехнулся.
— Нет, я не некромант. Но есть подозрения, что очень скоро мне не помешают его услуги. Ах да, простите, я ведь так и не представился. Меня зовут Станислав Бельский. Само собой, фамилия не настоящая — трудно, знаете ли, провести среди людей двести лет под одной фамилией, и при этом не привлечь излишнего внимания к своей персоне…
И тут мое терпение лопнуло.
От всех этих костюмов, канделябров, полупоклонов и хитровыдуманных фраз у меня уже давно все зудело. Так что я уставился на старика и прямо спросил:
— Зачем мы здесь?
Станислав Бельский с улыбкой поднял голову.
— Это очень хороший вопрос, молодой человек. В самом деле, зачем вы здесь? С какой целью прибыли в наш мир, и чего желаете?
— Наши цели — исключительно мирные и личные, никого из людей вашего мира они не касаются.
Улыбка старика растаяла.
— Вы очень ошибаетесь, юноша. Когда в мир, свободный от богов, кто-то приводит сразу двух бессмертных, это касается всех людей нашего мира.
— Зачем вы привезли нас в свой дом, и кто вы, черт побери, такой?
— А вы кто такой, что имеете дерзость, будучи смертным человеком, говорить за богов? — насмешливо спросил Бельский.
— А откуда вы знаете, что они — боги?
— От стражей, разумеется.
— А про стражей откуда вы знаете?
Старик вздохнул и повернулся к Деметре.
— Я полагаю, будет лучше, если ваш мальчик поужинает в уединении в комнате. Он слишком волнуется для того, чтобы присутствовать при нашем разговоре, — заявил он.
И в то же мгновение из дальнего угла в мою сторону скользнула большая черная тень.
Ах ты ж хитрый старый хрен. Так вот почему в этой столовой черные стены: чтобы не было видно находящихся в покое теней!
Только я тебе не мальчик, старик.
Я — ученик Сета, один из «Парящих Грифов», друг законного наследника королевства, жрец Нергала и ключ от врат. И я не позволю тебе на моем примере демонстрировать свое превосходство над теми, кто пришел сюда со мной.
Деметра за это мгновение успела только побледнеть. Самеди вынул сигару изо рта. Лёха блеснул синими огоньками глаз.
А я, не сдерживая раздиравшую меня изнутри ярость и толком не соображая, что делаю, рванулся прямо к тени. Из моей груди, сияя всеми цветами радуги, вырвались три смертоносных щупальца.
Изумленный возглас сорвался с губ старика. И вместе с ним, почти хором, охнул от неожиданности и наш Барон.
Дворецкий метнулся к своему господину, закрывая его собой.
Но все это ничего не значило по сравнению с реакцией Деметры.
Она содрогнулась всем телом, будто к ней прикоснулись раскаленным железом. Самоуверенное, решительное выражение исчезло с лица. Вместо них появились растерянность, недоверие и почти детский испуг.
— Даня?.. — едва слышно прошептала шокированная Деметра.
Но я не успел ей ответить даже взглядом.
Тень на мгновение замерла, объемной каплей вытянулась
