Тайга (СИ) - Громов Виктор

— Сюда вы сколько времени шли? — Спросил я.

Коля ответил сразу:

— Два дня.

— Сколько? — Для меня это показалось чем-то запредельным.

Зиночка поспешила заверить:

— Правда, Миш, два.

— Без девушек добрались бы за полтора.

Я только присвистнул. Мда… Даже я со своими постоянными тренировками в прежнем теле не был уверен, что смогу пройти за день по тайге тридцать километров. А тут Наташа, Зиночка… Я основательно подвис.

— Миш, — сказала девушка, — ты чего? Мы же с детства в походы ходили.

Эдик доклеил повязку, легонько пришлепнул сверху ладонью, сказал:

— Готово, больной.

Я потрогал рукой затылок, поморщился и поднялся. Обернулся к Тохе.

— Ты обещал.

— Я и не спорю. Но лучше показать, чем пытаться объяснить. Здесь недалеко около километра. Дойдешь?

Я прислушался к себе. Не было ни слабости, ни вчерашней тошноты, ни головокружения. В пору бы удивиться, но я же не тот первый Миха. Вдруг так и должно быть? Сказал уверенно:

— Дойду.

— Кто с нами? — Тоха огляделся.

— Я, — сказала Наташа.

— Я никуда не пойду! — тут же заявил Юрка.

Наташа удивилась:

— Почему?

— Я сегодня ногу стер. Черт его знает, как.

Он в задумчивости почесал затылок. А я впервые увидел не циничного парня и неуместными шутками, а обычного, нормального человека. Юрка снял левый башмак, стянул носок, поднял вверх босую ступню. Сказал внушительно:

— Вот!

Под пальцами у него образовался здоровенный волдырь.

— Ого! — восхитился Эдик. — У меня новый пациент. Ползи сюда, инвалид, будем лечиться.

— Дяденька, — притворно завыл Юрка, — может не надо?

— Надо, Юра, надо.

Эдик едва-едва сдерживал смех. Юрка жалобно застонал. Поднялся, захромал к огню, опираясь на босую пятку.

Коля рассмеялся, сказал:

— Я с вами.

— Я с Эдиком останусь, — глаза у Зиночки стали просительными. — Можно?

Тоха кивнул, сказал:

— Коль, тащи свою вонючку, я не собираюсь кормить комаров.

Тайга оказалась совсем не такой страшной, как мне думалось. Мы шли по редколесью. За последние дни ребята успели протоптать заметную дорожку. Тоха умело обходил стороной буреломы. Нам не попалось ни одного оврага.

Примерно в середине пути тропу пересек ручей. Он весело бежал по разноцветным камешкам и был совсем мелким. От ручья веяло прохладой. Над головой звенели кровососы, спускались чуть ниже, шарахались в стороны. В этот раз я Колиной вонючки жалеть не стал, намазался от души.

Под кедами хрустели сухие ветки. На нас троих были надеты практичные штормовки. На Наташе легкая голубая курточка с накладными карманами. На голову она повязала косынку, спрятала под нее свои яркие волосы почти целиком.

В тайге было удивительно красиво. Здесь было спокойно. Подспудно я знал, что тайга — это непролазные чащобы и дикие звери, но мой мозг отказывался в это верить. Глаза видели совершенно иную картину — трепещущие листья осин, голубую хвою елей, почти прозрачные лиственницы. Я неожиданно для самого себя расслабился и успокоился. Видимо, не я один.

Наташа принялась тихонько напевать. Я не знал эту песню, почти не слышал слов, просто, наслаждался мелодией и красивым голосом. Коля вдруг свернул с тропы в лес, исчез за кустами.

Я притормозил.

— Идем, — подстегнул меня Тоха, — идем, не жди. Он догонит.

Действительно, догнал. И очень скоро. В руках у него был желтый цветок, похожий на миниатюрную анютину глазку. Коля протянул его Наташе, сказал с выражением:

— Фиалка для Наталки!

Девушка изобразила неумелый реверанс и подношение приняла. Как все девчонки на свете, поднесла к носу, принюхалась и глянула на меня. Вскользь, искоса. Я не придумал ничего умного, сказал:

— Вы похожи с этой фиалкой. Она, как солнечный зайчик, и ты тоже.

Неожиданно попал в цель. Наташа оттаяла, заулыбалась, даже подхватила меня под руку.

Тоха громко фыркнул, предложил:

— Задавай вопросы, Миш. Пока идем хоть часть узнаешь.

Я задумался. Что спросить? С чего начать? Может быть, с самого начала? Так будет логичнее. Первый вопрос родился сам.

— Кто предложил этот поход.

— Ты. — сказал Тоха. — Идея с экспедицией — это твоя идея. И карта тоже твоя.

Его перебила Наташа:

— Точнее, твоего дедушки.

— А кто у нас дедушка?

Я поспешно заткнулся, но ребята уже даже не удивились.

— Дедушка у тебя известный этнограф. Профессор. Он после войны изучал здешние места.

Неожиданно слово взял Коля:

— Карту Михаилу Евсеичу подарил один из здешних последних шаманов. Он мне сам рассказывал.

— Ты знаешь моего деда? — удивился я.

Коля кивнул, Наташа поспешила уточнить:

— Знал. Дед Миша умер весной. Тебе оставил библиотеку, дневники. Там ты и обнаружил карту.

Все это было, конечно, интересно, жаль только, что касалось того Михи. Ко мне не имело отношения и помочь решительно не могло.

Поэтому я опять спросил:

— Как выглядела карта?

— Лист миллиметровки, примерно такой. — Тоха развел ладони в стороны.

Я прикинул, что размер карты был примерно с альбомный лист, напомнил:

— А что было дальше?

— Дальше. — Тоха задумался.

Заговорила Наташа:

— Ты поделился идеей с нами.

Я ее перебил:

— С вами это с кем? С тобой и Юркой?

— Не только. Со мной, Юркой, Зиной, Эдиком и Колей.

Такой состав меня удивил. До этого мне казалось, что Эдик с Колей из другой компании. Держались они в основном Антона. А тут сюрприз!

— Тогда Гена с Тохой откуда взялись?

Сам Антон отвечать не спешил, вновь вступила Наташа. Пояснила:

— Гена брат Зины. Антон его друг.

— Кстати, — усмехнулся вышеупомянутый друг, — чтоб ты знал, моему обществу здесь не все были рады.

Коля вдруг хохотнул. А я подумал, что никогда раньше не видел его смеющимся.

— Кто был против? — спросил я его.

— Юрка. В первый же день путь они с Антоном переругались вусмерть. А перед исчезновением Гены сцепились второй раз.

— Думаешь, почему Коля с Эдиком не в одной палатке живут? — с усмешкой спросила Наташа.

Я об этом не думал вообще. То, что немец с бурятом должны обитать непременно вместе, оказалось для меня сюрпризом. Но девушка ждала ответа, а я не мог обмануть ее ожиданий.

— И почему? — спросил я.

— Именно поэтому. Так-то они у нас не разлей вода. Но тогда Тоху пришлось бы поселить с Юркой. Соображаешь, к чему бы это привело?

Я соображал. Я теперь вообще лучше стал понимать расклад. В этой колоде только Генка оставался для меня настоящим джокером. Про него я и спросил:

— А Гена?

Наташа громко фыркнула, рассмеялась.

— Геночка у нас охраняет Зину. Он у нее вообще цербер. Ведет себя как папаша, даром, что старший брат.

Здесь я Генку, пожалуй, понимал. Взгляды, которые Эдик бросал на девушку, были слишком откровенными. На всякий случай, эту тему я решил закруглить. Сказал:

— Хорошо. Вот мы пришли к озеру. Разбили лагерь. Расселились. Что дальше.

— Переночевали, — зачем-то сказал Коля.

Я подумал, что его высказывание совершенно излишне.

— Это понятно. А потом что?

Меня вдруг осенило, что я не имею ни малейшего понятия, сколько времени они вообще живут в тайге.

— Кстати, а сколько дней вы уже здесь?

— Сам считай, — сказал Тоха, — в воскресенье вечером мы сюда добрались. Сегодня суббота.

— Ого!

Я даже присвистнул. Получалось, шесть дней.

— А золото свое, когда нашли?

— Онгон! — серьезно поправил Коля. — Это — онгон. В нем дух шамана живет. И души его предков. Это — покровитель рода, хозяин здешних мест. Неважно из какого металла он сделан. Ценность его в другом.

Парень говорил так серьезно, что стало понятно — он верит во все это до последнего слова.

Наташа вновь фыркнула:

— Опять Коля свою пластинку завел. Ты же комсомолец, какой тебе онгон? Какие духи? Какие шаманы?