Моя анимежизнь 9: Активация! - Павел Смолин
Смущенно почесал в затылке:
— У вас оказалось очень много талантливых ребят, поэтому прошу прощения у тех, кому игрушек не достанется — к сожалению, мои возможности не безграничны, поэтому пока так.
Покивав, ведущий спросил:
— Значит, вы одобряете проводимые правительством Советского Союза экономические реформы?
— Мне всего семнадцать лет, поэтому, простите, я не считаю себя в праве рассуждать на такие сложные темы, — Слился я.
После этого охотно рассказал о творческих планах (про бой с Марки Марком ни слова — с СССР об этом знают далеко не все), ответил на отобранные советской стороной вопросы из писем советских детей, и мы отправились в кабинет, куда привезли Клушанцева — он живет в Ленинграде, и я позволил себе напрячь пожилого мастера спецэффектов небольшим путешествием. Ну нет у меня времени в северную столицу ехать!
Вот он — почти лысый, худой, в толстых роговых очках и костюме производства фабрики «Большевичка», который ему немного великоват. Увидев, как мы заходим в кабинет в компании приставленного ко мне в качестве секретаря сотрудника японского посольства, Павел Владимирович встал с коричневого кожаного диванчика, и мы раскланялись.
Усевшись напротив, отвесил пару комплиментов мастеру спецэффектов и перешел к делу:
— У нас в Японии со спецэффектами — полный швах, Павел Владимирович, и меня это очень расстраивает.
Клушанцев мягко улыбнулся, я продолжил:
— Более-менее развита только аниматроника, за счет нашей любимой Годзиллы.
Клушанцев хохотнул, я продолжил:
— В частности, чтобы мой телесериал выглядел не вырвиглазно, приходится отдавать спецэффекты на откуп американским студиям. Это долго, дорого и неудобно, поэтому я хочу открыть что-то вроде школы мастеров спецэффектов и вырастить себе специалистов мирового уровня. Вам я предлагаю должность ее главного преподавателя. Поделитесь с нами своим мастерством?
— Ваше предложение — честь для меня, и я с радостью на него соглашусь, — Благодарно кивнул Павел Владимирович, — Последние годы я мечтаю только о том, чтобы передать кому-то свои знания, поэтому ваше предложение для меня просто манна небесная!
— Вот и замечательно! — Обрадовался я, мы пожали руки и попрощались.
* * *
Пугачиха приперлась в театр!
— Очень жаль, что тебе не досталось приза, Иоши! — Сразу после приветствий она нагло обратилась ко мне по имени со лживой улыбочкой, — «Другие», на мой взгляд, был достоин главного приза! — Переключившись на Хэруки, примадонна отвесила ей пару комплиментов и подарила украшенную изумрудами маленькую серебряную брошь в виде…
— Это эхинацея? — Обрадовалась лучшая девочка и приколола брошку на платье, — Спасибо, я буду ей дорожить!
Обернувшись к сопровождающему нас посольскому, Хэруки получила от него изданный ограниченным тиражом на русском языке «Путь бонсая» и вручила Пугачевой в качестве ответного подарка.
Та пробубнила про большую честь, отдала книжку сопровождавшему ее мужику — менеджер наверно — и снова обратилась ко мне:
— В Каннах у тебя скорее всего не было времени, но я просто не могу не спросить — ты не думал о песне для меня?
Назойливая!
— Думал, но я сочиняю музыку на компьютере, поэтому показать вам пока нечего. Но я всегда держу слово, Алла Борисовна, так что по возвращении в Японию обязательно займусь.
Пугачиха извинилась, сославшись на дела, и свалила, позволив нам пообщаться с актерами, принимавшим участие в съемках «Других». После этого посмотрели спектакль — Хэруки очень понравилось, деспотичные мамаши и суицидальные девушки в Японии не редкость.
По пути в посольство старательно загонял визжащую «втащи Меченному!» часть души поглубже, присыпая толстым слоем лицемерия и чувства долга: спровоцирую международный скандал — опозорю всю Японию и закрою себе доступ в СССР на долгие годы. Мне такого совсем не надо!
Внезапно лучшая девочка заерзала и сказала:
— Иоши, та женщина меня немного напугала.
— Которая Пугачева? — Сразу понял я.
— Да. У нее очень холодные глаза. Но брошка мне нравится! — Погладила маленькую эхинацею Хэруки.
— Не бери в голову, — Взяв девушку за руку, улыбнулся: — Она — просто одна из звезд местного значения. А мы с тобой — фигуры мировой величины!
— Как нескромно! — Хихикнула лучшая девочка, и мы поцеловались.
— Мне нравится в СССР! — С милой улыбкой добавила она, — Надо было сразу приехать с тобой!
— В следующий раз так и сделаем! — Пообещал ей я.
У посольства стояла толпа журналюг — САМОГО пока нет, так что в компании нашего посла поговорил с журналистами. Прошли внутрь, где в зале для приемов под аккомпанемент какого-то советского джаз-бенда Лариса Долина пела английские песни. Красиво! Немного потусовались и отправились обратно на выход — встречать Горби полагается у ворот посольства — важный гость же. Раскланялись, поручкались, познакомились, вручили подарки в виде наших книжек и пошли в зал.
— Как вам СССР? — Спросил Меченый по пути.
Режим бравого солдата Швейка вкл!
— Очень понравилось! — Радостно поведал я, — Все были к нам очень добры, а Омские военные даже дали пострелять из пулемета! Война — это отвратительно, но стрелять мне нравится! Спасибо за такой теплый прием!
Хэруки добавила пару комплиментов Москве от себя, и Раиса Максимовна подмигнула:
— Не слишком наши МинКультовцы вас утомили?
— Вовсе нет! — Покачал я головой, — Когда дело касается денег и политики, нужно подходить к делу максимально серьезно! Увы, без тщательно заполненных бумаг вероятность быть обманутым стремится к ста процентам — особенно этим увлекаются наши западные партнеры. На лицах — улыбки, на словах — полное взаимное доверие, но при первой же возможности они радостно своих партнеров «кинут». Кроме того — если относиться к договоренностям халатно, не закрепив каждый шаг в документах, они просто не будут уважать! У вас в русском языке слово такое есть ёмкое: «лох»! — Прикрыв рот ладошками, совершенно по-детски захихикал под удивленным взглядом Хэруки, снисходительным — жены генсека, предельно смущенным — посла и задумчивым — Горби, — Извините, не стоило мне произносить его здесь, но именно лохом партнеры считать и будут — в этом, увы, они ничем от бандитов не отличаются, — Поклонился, — Кроме того — не мне лидеру сверхдержавы о таких вещах рассказывать — вы ведь в этом несоизмеримо лучше меня разбираетесь, Михаил Сергеевич.
— Ничего,
