Электричка в Буслаевку - Владимир Анатольевич Тимофеев
Слава богу, жажду кое-как утолил. Пить из луж не рискнул, но затем набрел на заросли лопухов. На их широких листах скопилось достаточно влаги — ее-то всю и слизал. Пусть немного, но лучше уж так, чем вообще без воды.
С едой мне повезло уже в сумерках, через три с лишним часа от случая на дороге. Наткнулся, наконец, на то, в чём хоть как-то, но разбирался. На малинник. Довольно густой и обширный, хотя и не слишком высокий, примерно по пояс.
Рухнул в изнеможении на колени и, не обращая внимания на ломкие, царапающиеся стебли, принялся с жадностью поглощать лесные дары. В жизни ничего вкуснее не ел. Малина была крупной и сочной. Ягодки буквально таяли во рту, сок тёк по губам, к ладоням прилипали случайно сорванные листья и веточки, а я всё не останавливался и не останавливался. Ел и ел, ел и ел, ел и ел… И даже не заметил, как оказался в центре кустарника. Опомнился лишь, когда впереди что-то вдруг затрещало и… зарычало.
Грозно взревев, из малиновых кущей поднялась косматая тень. В лицо мне дохнуло смрадом.
Левое запястье опять обожгло «огнем». Стиснув зубы и превозмогая боль, я подскочил на ноги и совершенно неожиданно для себя заорал благим матом:
— Пошёл вон, урод! Это моя малина!
Под руку попалась трухлявая ветка. Размахивая ей как саблей, я попёр на «соперника».
— Исчезни, скотина!
Никакого испуга не было и в помине. Только непонятная, почти запредельная ярость и злость на то, что какая-то сволочь хочет занять моё место возле «кормушки».
Воздух вокруг словно сгустился. Я толкал его, давил как поршень в домкрате, ощущая себя едва ли не гидравлическим прессом, сминающим стальные болванки и формирующим из них готовый прокат.
Тугая волна отбросила противника метра на три. Зверь шмякнулся наземь, после чего жалобно взвыл и… рванул прочь от меня, смешно косолапя и подкидывая на бегу мохнатую задницу.
Преследовать его не было ни сил, ни желания. Вспышка внезапной ярости так же внезапно прошла, ноги перестали держать, я брякнулся на четвереньки и вдруг, ни с того, ни с сего, затрясся в истерическом хохоте.
«Это что ж получается? Я, выходит… медведю морду набил?..»
Адреналиновый отходняк закончился где-то через минуту. Тело уже не тряслось, нервная дрожь прошла, а мысли потекли, наконец, в правильном направлении.
Устало вздохнув, стянул с руки прадедову «Победу». Ремешок холодный. Приложил к уху. Тикают. Но всё равно — чувствую, часики непростые. Первый раз они «горели огнем», когда прятался от «нукеров» и меня не заметили, хотя, казалось бы, вот он я, у всех на виду. Теперь вот медведя удалось отогнать, и тоже… «ожог третьей степени». Правда, следов никаких. Кожа чистая, волдырей нет, всё как обычно… М-да, любопытная ситуёвина. Надо бы с ней разобраться. Только не прямо сейчас, а позднее. Когда дорогу из леса найду…
Дорогу я отыскал спустя полтора часа. Почувствовал, что идти стало легче, а ещё через пять минут понял — под ногами тропинка.
К этому времени двигался уже как сомнамбула. Если бы не висящая над лесом луна, давно бы плюнул на всё и завалился спать под каким-нибудь кустиком. В кромешной тьме хрен чего разглядишь, идёшь на ощупь, будто по минному полю. Один неверный шажок и — либо в болоте увязнешь, либо о корягу запнешься, либо в овражек какой улетишь и не выберешься. А в лунном свете хоть что-то, да видно. Деревья, по крайней мере, различить можно.
Тропинка привела меня на лесную поляну. Трава на ней была явно выкошена. Посередине стояла избушка. Вокруг невысокий заборчик, видимо, чтобы обитатели леса случайно не забредали. Я их, кстати, уже не боялся. После встречи с медведем любая другая живность казалась малоопасной мелочью. Человек — царь зверей. Сам, кого хочешь, сожрёт. Особенно, если голодный и злой. Уставший, как собака, и желающий одного — покинуть царство природы и вновь прикоснуться к благам родимой цивилизации…
В заборе имелась калитка. Закрывалась она на простую щеколду.
Просунул руку, открыл «замок», вошёл, озираясь, во двор.
Свет в окне не горит, и тихо, как в танке. Либо нет никого, либо спят.
Осторожно постучал в дверь. Потом еще раз, настойчиво. Подождал, прислушался. Толкнул створку. Оказалось — не заперто.
— Эй, хозяева! Дома кто есть?
Мне никто не ответил.
Ну что ж, на нет и суда нет. Заглянем, пожалуй. Хоть и незваный гость, надеюсь, хозяева не обидятся…
Входного тамбура (не помню, как он правильно называется по-деревенски: то ли сени, то ли сенцы, то ли вообще рундук) в доме не оказалось. Я сразу очутился в просторной комнате. Похоже, она занимала всё внутреннее пространство избы. БОльшая часть комнаты скрывалась в таинственном полумраке, но проникающего в окно лунного света вполне хватало, чтобы понять: «лишних» стен и перегородок здесь нет. А вот что есть, определить пока трудно. Детальное «обследование» требовало освещения поярче.
Машинально пошарил рукой по стене в поисках выключателя. Как ни странно, он тут же нашёлся. Только не привычный клавишный, а поворотный.
Под потолком зажглись четыре тусклые лампочки. Сложно сказать, на каком принципе они работали. Обычные колбы в патронах, но стекло матовое, а что за ним — нить накаливания, светодиоды, люминисцентные трубки или что-то другое — не разглядеть. Уверен лишь в том, что электричество так или иначе используется, поскольку все лампы подвешены на проводах. Еще одна непонятка — источник энергии. Тянуть кабель в лесную избушку — занятие бессмысленное, затраты на его прокладку никогда не окупятся. Поэтому, скорее всего, источник в доме. Какой именно, узнаю, когда увижу хозяина. Главное, не забыть его об этом спросить..
В общем и целом, помещение напоминает «берлогу старого холостяка». Сам прожил в таком режиме несколько лет, да и сейчас живу. Исключение — месяц, когда меня пыталась «приручить» Лизавета. Однако ничего у неё не вышло: я оказался крепким орешком и на соблазн не поддался. Регламент и дисциплина не смогли одолеть стремление к творческому беспорядку, и едва мы расстались, всё тут же вернулось на круги своя.
Здесь, по всей видимости, никаких исключений не было. Никто и никогда не пытался изменить привычный уклад. Если какой-то предмет бросили под кровать, значит, там ему самое место. А если вещь валяется на столе, значит, она может понадобиться в любую секунду и
