Безупречная невеста, или Страшный сон проректора (СИ) - Обская Ольга

Он поднялся с кресла и направился к двери.

— Прошу всех соискателей зайти в кабинет, — позвал, приоткрыв дверь.

Пока старшекурсники рассаживались, Тереса усиленно старалась избавиться от мыслей о темнокожем шамане с браслетами на ногах и руках. Какие странные обряды в мире Муачо. Когда какой-нибудь девушке в общине исполняется восемнадцать, шаман должен проспать на обрядовом алтаре трое суток подряд, и только на четвёртые сутки ему приснится, кто из молодых людей общины больше всего подходит ей в мужья. Проснувшись, он не говорит ни слова, а танцует ритуальный танец. Движения танца должны подсказать девушке, на кого ей обратить внимание.

— …обратите внимание, что…

С шамана мысль перепрыгнула на Джозефа, который в этот момент, оказывается, что-то говорил соискателям.

Часть его речи Тереса пропустила, но хоть конец услышит.

— …поэтому по результатам собеседования во второй тур проходят Луказ и Тереса…

Старшекурсники синхронно развернули на неё головы и уставились удивлёнными глазами: вот эта малявка-первокурсница прошла во второй тур?

— …каждый из прошедших во второй тур получит одинаковое задание. Тот, кто быстрее и качественнее выполнит работу, тот и займёт место на кафедре. Сразу предупреждаю, задание будет очень сложным.

Джозеф сурово сдвинул брови и посмотрел почему-то на Тересу, будто намекая, что справиться сможет только Луказ, а Тересе задание не по зубам. А вот это, между прочим, спорный вопрос. Что Луказу по силам, то и Тереса осилит.

— Каким будет задание? — с самым деловым видом спросил тот и даже блокнот с автопером достал, готовый записывать.

Джозеф посмотрел на Луказа одобрительно, а на Тересу, у которой не было с собой ничего, на чём можно делать записи, предосудительно. Да она бы наверно сейчас и записать толком ничего не смогла — мысли продолжали скакать.

— Задание я оглашу позже, — ответил Джозеф Лукасу, но посмотрел, тем не менее, снова на Тересу.

Взгляд у него сегодня, надо сказать, тяжёлый. Наверное, мигрень разыгралась после неудачных попыток ментальной проверки. А не надо было посягать на то, что принадлежит Тересе. Воспоминание — это её собственность и никто не имеет права извлекать из него самое интересные эпизоды. Тереса нисколько не сомневалась, что если бы не помощь друзей, если бы не шмыдрявка и шишки хмеля, если бы её мысли не скакали как зайцы, Джозеф коварно под предлогом ментальной проверки заставил бы забыть тот момент, когда она стянула с него одеяло. Он ведь постоянно подводил именно к этому месту. А Тересе как раз с этого места больше всего и не хотелось забывать.

Да, ей понравилось то, что она тогда увидела. Джозеф без одежды, между прочим, гораздо приятнее, чем в одежде — не такой официальный, напыщенный и самоуверенный. Тересе нравилось вспоминать его бугристое от мышц тело. Он удивительно хорошо сложен, даже лучше, чем Анджей из книжки Моники. Он описан там красавчиком, но впечатлил не настолько сильно, хотя в романе много места уделялось его внешности. Тересе вспомнился отрывок, где описана первая откровенная сцена. Агнежка впервые увидела обнажённый торс Анджея. И он её так восхитил, что она начала изучать его в деталях, скользя ладонями по плечам и груди. А Анджей стонал от удовольствия. Интересно, всем мужчинам настолько нравятся женские прикосновения? Эпизод книги начал прокручиваться дальше, только теперь почему-то его участниками стали Тереса и Джозеф. Она действовала даже смелее Агнежки. Нет, ну интересно же, как мужчины устроены. Но и он, хорош гусь, тоже пошёл гораздо дальше Анджея. У Тересы даже щёки вспыхнули, хотя вообще-то она редко краснеет.

— …послезавтра после занятий в моём кабинете. Можете все быть свободны.

Что послезавтра? Мысли опять сделали прыжок — на этот раз, к счастью, в реальность. Но выхватить всю фразу Джозефа целиком не получилось. Однако интуиция и логика подсказывали, что, видимо, было названо время и место, где будет озвучено задание второго тура.

Старшекурсники поднялись со своих мест и направились на выход. Тереса последовала их примеру, напоследок получив от Джозефа зловредный взгляд, который означал, что война продолжается. Ни о каких мирных переговорах или тем более капитуляции речь не идёт. Она не сомневалась, что он не оставил своих коварных планов.

На выходе Тересу уже ждали подруги с миссией проводить до общежития. Что было несказанно кстати, учитывая мешанину в голове.

Подруги уже откуда-то знали, что она прошла во второй тур и страшно за неё радовались. Конечно, им хотелось подробностей, но вопросами никто не донимал, понимая, что пока связный рассказ у Тересы может не получиться.

Прошла пара часов, прежде чем голова прояснилась. И первым делом, за которое взялась прояснившаяся голова, стал анализ произошедшего в кабинете Джозефа. Было забавно вспоминать свои спутанные мысли и представлять, в какой ступор они вводили проректора. Но вместе с этим постоянно терзал вопрос: всё-таки почему он так упорно хочет, чтобы Тереса забыла тот момент?

Она не верила в чрезмерную стеснительность Джозефа. Инцидент получился пикантным, но на этом всё. Неужели ему ночами не даёт спать, что одна из студенток увидела его наготу? Ничего компрометирующего в его обнажённости не было. Хотя… Тереса заметила кое-что на его бедре. Может, именно это он и скрывает, а не своё ладное спортивное тело?

Она, разумеется, не сильно приглядывалась, но тем не менее, прекрасно поняла, что это была магическая метка. Ничего необычного. У любого мага есть метка, соответствующая его родовой магии. Возможно даже две, если повезёт унаследовать магию от каждого из родителей. Но такое бывает исключительно редко — почти никогда. За свою жизнь Тереса такого человека встречала лишь однажды — это её одногруппник Лем, юный гений.

Но Джозеф, видимо, тоже унаследовал дар и от матери, и от отца. Ментальная родовая магия всегда проявляется меткой на голове. А на бедре тогда что? След от другой магии. Какой именно, Тереса не знала. Не смогла определить по внешнему виду. Ей подобный рисунок ни разу не попадался, хотя она знала сотни вариантов. Но удивило её не это, а кое-что другое. Метка была воспалённой и набухшей. Такое случается только в детстве или юности, когда магия просыпается. Процесс болезненный, но, к счастью, недолгий. У кого-то длится неделю, у кого-то месяц, максимум два. Потом отёчность спадает, и метка превращается в плоский безболезненный несмываемый рисунок.

Но у Джозефа почему-то не так. Метка проснулась в зрелом возрасте. Тереса о таком никогда не слышала. С одной стороны, ну, проснулась и проснулась, мало ли какие аномалии в природе встречаются. Но с другой, почему он это скрывает?

Тереса чувствовала, как разгорается её любопытство. Всё-таки, что это за метка? А не порыскать ли ей в библиотеке в поисках ответа на внезапно вспыхнувшие вопросы?

Глава 13. Главное — он

Наконец-то, дома. Джозеф рад был после сумасшедшего дня в академии оказаться в своём особняке. И хоть не такой уж он и свой, а казённый, но уют и тишина обещали, что дадут спокойно провести вечер.

Джозеф с предвкушением представил, как заберётся в ванну. Воспалённая метка постоянно напоминала о себе ноющей болью, но горячая вода должна была её немного унять. Однако Джозеф даже не успел наполнить ванну — к нему пожаловал гость. Кузен Энтони. А сегодня Джозефу даже нечем его угостить. На кухню ещё и не заглядывал. Но Энтони сразу дал понять, что он здесь не ради ужина.

— Пришёл поговорить.

Джозеф пригласил его в гостиную. Они заняли соседние кресла, и Энтони бросил невзначай:

— Плохо выглядишь. Нездоровится? Вид какой-то помятый, — он усмехнулся.

Знал бы Энтони, кто Джозефа помял, смеялся бы громче. Первокурсница, мелкая заноза. Когда в последний раз ему приносили неприятности столь юные особы? Да никогда. До появления в академии Джозеф полагал, что младшекурсники созданы исключительно для того, чтобы бояться и трепетать перед руководством академии, а не становиться причиной их головной боли.