Дикарь - Екатерина Лесина
— Чудесно, — проворчал Миха. — Как все удивительно совпало.
Осталось понять, где его место во всей этой идиллии.
— Я не хочу воевать, — маг повернулся к нему. — Устал. Воевать устал. Предавать устал. Ждать предательства. Я просто хочу жить. Вот так. Спокойно. В этом гребаном забытом всеми богами замке. Есть, спать и гадить, как обычный человек. День за днем. Год за годом.
— Я не против, — Миха пожал плечами. — Неплохой план. Сам не отказался бы.
— И отлично.
Маг вновь повернулся спиной.
Доверяет?
Нет, не тот он человек, чтобы взять и на фоне минуты лирической слабости доверием проникнуться. Скорее уж маг. И если Миха ударит, найдет чем удар встретить.
Пускай.
— Ты силен. И ловок. Ты живуч. Везуч, раз уж мы стоим и беседуем. Барон тебе доверяет, что хорошо. И тот старик, которому я пришелся не по нраву, тоже тебе доверяет. В некоторой степени.
— И?
— Предлагаю союз.
— Снова?
— Я тебя не обманул.
— Что там вообще случилось? Из-за чего все?
Маг потер шею. И показалось, что не ответит. Но нет. Вздохнул. И сказал:
— Из-за камней. Ты слышал что-либо о «Слезах неба»?
Миха покачал головой.
— Нет.
— Не удивительно. Когда-то давно мир пал в огненную бездну, а небо обрушила свой гнев на землю. Об этом-то ты слышал?
Миха задумался.
Дикарь же заворчал. Он помнил истории старого шамана, седого и беззубого, которому женщины приносили шкуры и свое молоко, а мальчишки пережевывали мясо, чтобы шаман мог его есть. Так вот, он рассказывал страшные сказки о том, как однажды излился огненный дождь. И как горели пески. И как гибло все живое. И племя погибло бы, если бы не небесные духи, что спустились, дабы укрыть своих потомков.
Или как-то вот так.
В голове мелькали образы, складываясь в очень и очень нехорошую картинку.
— Слышал, выходит. Сказания сохранились почти у всех. Даже дикари вроде тебя помнят о тех временах. И мы не исключение. Так вот, когда пламя улеглось, а оставшиеся в живых люди покинули укрытия, они стали находить особые камни, прозрачные, как слеза. Сперва никто не понимал, что это за камни и что с ними делать. Потом обнаружилось, что в каждом таком камне скрывается сила. Огромная сила.
В общем, дальше можно не объяснять.
Огромная сила — это аккурат то, чего многим для счастья не хватает.
— Конечно, обнаружилось это далеко не сразу. К этому времени большая часть камней стала частью окрестного мира, — маг провел рукой над пропастью. — Но чем дальше, тем сильнее становился интерес. Постепенно выяснилось, что сила, в них сокрытая, все же конечна. Но вот если исторгнуть её единожды, камень вновь можно будет наполнить, собственно, сами свойства камня не изменятся, а вот сила уже будет иной. Впрочем, вряд ли это интересно. Главное, что исходная, дарованная небесами, сила такова, что с помощью её мы можем уподобиться великим Древним.
Еще и Древние.
Хотя о них что-то там упоминал Такхвар, но вскользь.
— Крохотной Слезы неба достаточно, чтобы оживить огромного голема. Или башню. Ты помнишь башни?
— Помню.
— Каждая по сути своей есть уникальный артефакт. Их создавали, чтобы защитить род от… от всякого.
Ну да, всякое — оно такое.
Защиты требует.
— И чем дальше, тем сложнее. Личные покои. Лаборатории, которые тоже требуют особого подхода. Библиотеки. Сокровищницы. Многое. Впрочем, для башен хватает и повторно заряженных слез неба. А вот тех, что сохранили истинную, первичную силу, почти не осталось.
Он сцепил пальцы.
— Мой отец полагал, что это как-то связано с оскудением самого источника, который изначально питал город и магов. Не знаю, может, он и прав. А может, нет. Может даже он придумал это, ибо даже мне нужно было что-то да объяснить.
Ульграх склонился над пропастью. И подумалось, что если вот сейчас взять и дернуть его за ноги, переваливая тело через каменные зубцы стены, он ничего не успеет. А там пропасть.
Падение.
Маги тоже умирают.
Хотя Миха обещал не вредить. И он постарается. Честно. Но искушение было велико.
— Когда отец призвал меня к себе, я, честно, не ждал ничего хорошего. Мое положение было весьма неустойчивым, но вряд ли это тебе интересно. Он же поведал, что имеет дело, то, которое под силу даже такому бестолковому ублюдку, каким был я. И если я постараюсь, если исполню все в точности, меня, наконец, признают. Всего-то надо было, напроситься в ученики к одному магу, который до того особо ничем не выделялся. И понаблюдать. И сообщить, когда сей маг решит покинуть город.
Интересно?
Или не слишком?
— Потом, когда я увидел у него Слезы, и не одну, не две, а целую горсть, я понял, что все много сложнее. И главное, он ведь и сам выглядел удивленным. Он не знал, чем ему заплатят, иначе позаботился бы о том, чтобы я не видел. Мастер не знал, — повторил маг задумчиво. — А вот отец — да, вполне. Откуда? Понятия не имею. Но он точно или знал, или подозревал. Вот и отправил меня приглядывать. Ему нужны были эти камни.
— Значит, все ради камней?
Михе вспомнились те люди.
И дымы. Огонь. Искореженные тела. Грохот барабанов. Обезумевший голем. Кровь и дерьмо. Дерьмо и кровь. И все ради кучки камней?
— Это не просто камни, — маг сказал это очень и очень тихо. — Это… это сила, которой не осталось у других. Это власть. Это возможность подняться на такие вершины, что и представить себе невозможно.
Взгляд его обратился к пропасти, а уголок губы дернулся.
— Чем выше вершина, тем глубже пропасть под ней, — заметил Миха.
— И это тоже верно, — Винченцо отступил от края. — Но кто, глядя на вершину, думает о пропасти?
Откуда-то снизу донесся хриплый вой рогов, загрохотали барабаны. И маг отряхнулся.
— Позже, — сказал он. — Я расскажу тебе все, если ты захочешь. Может, и сам пойму хоть что-нибудь. А теперь нам пора.
Глава 54
Зал.
Стяги на стенах. Солнечный свет, которого вдруг оказалось много. Баронесса в белом. Ощущение того, что он, Винченцо, уже видел все это.
Разве что обошлось без тела на столе.
Столы были застланы алой тканью. Выстроилась стража. И знакомый уже старик в черном строгом одеянии встал за плечом баронессы.
В её руках — шкатулка. Тоже, что характерно, знакомая.
— Как ты думаешь, — Миара подходит ближе. — Получится или нет?
Торжественная речь баронессы проходит мимо. Вроде бы
