Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ) - Таня Рысевич
— Это почему ещё? — удивился Дон.
— Потому что мой отец — немаг, — сказал Ренар. Почему-то Велену казалось, что за тем, как спокойно он это произнёс, скрывалась целая история.
Велен это, конечно, знал. Но неожиданно многих удивила эта информация.
— Ничего себе! — Дон мотнул головой. — Никогда б не подумал! Что ж, одной головной болью меньше.
— По мне так чем меньше лорд Рунвар знает — тем лучше, — сказала Наяна. — Не потому что я ему не доверяю, а именно потому, что сказал Ренар. Мы не знаем, какова уже его роль в этой истории.
— Мы можем сначала разузнать это, — предложила Искра.
— Будет невежливо, если мы сначала допросим его, а уже потом будем решать, что говорить, — возразил Велен, — крайне невежливо. Надо договориться заранее.
Ренар терпеливо выслушивал это обсуждение. Похоже, он искренне просил совета, потому что не знал, как поступить.
— Предлагаю пойти от обратного, — заявил Дон, перекрыв прочие голоса. — Давайте договоримся, о чём мы не будем говорить лорду Рунвару.
— О том, что у Маирана на Слове, — тут же откликнулась Наяна.
— Видимо, и о том, как это туда попало, тоже стоит помалкивать? — иронически откликнулся огородник. — И что нам тогда останется, наши имена?
— Мы можем говорить только о том, что произошло до пожара в Лейваане, — предложил Маиран.
— План неплох, но будет чертовски трудно объяснить, каким чудесным образом мы оказались в графстве Рун-Кай.
— Не думаю, что нам необходимо скрывать весь наш маршрут, — пробасил Лишард. — Уверен, описаний мест, через которые мы проходили, хватит для светской беседы.
— И рецепт супа с тремя курятинами на десерт, — негромко, но так, что все услышали, сказала Ависар.
— Итак, — подытожил Дон, — мы ни при каких обстоятельства не рассказываем про артефакты, но не скрываем наш маршрут, а, если получается, говорим о том, что случалось до этого лета.
— Все желающие могут взять у Арна пару уроков эльфийской правды, — усмехнулся Маиран.
Все повернулись к Арну. Этот вопрос они обсудить забыли. Стоит ли говорить человеку, что он пускает под свою крышу эльфа или пусть лучше спит спокойно?
— Я соглашусь с любым вашим решением по этому вопросу, — ответил Арн прежде чем кто-то успел произнести хоть слово.
— Вот и славненько, — Дон выглядел довольным, — осталось перейти этот Рубикон.
— Кого? — переспросила Искра.
Дон молча показал на место, где заканчивался Великий Тракт. Велен задумался. Отчего-то это выражение было ему знакомо. Почему-то ему казалось, что Рубикон — это река, но он не мог вспомнить, где и когда он слышал это раньше.
* * *
— Айа лиересоу вие клорине, — произнесла Рысь.
— Айа лиересоу вие клорине, — безжизненно откликнулся Корон, зачёрпывая ложкой кашу.
Рысь схватила его за кисть и отобрала ложку. Корон поднял взгляд и вопросительно посмотрел на неё.
— Если произносишь слова без смысла — лучше бы молчал!
Корон едва заметно кивнул и замер, склонив голову набок и прикрыв глаза. Что ж, пускай молчит. Рысь вернула ложку в его холодные, не желающие гнуться должным образом, пальцы.
— Айа лиересоу вие клорине, — внезапно повторил Корон, когда она уже вернулась к еде.
Рысь едва не поперхнулась. Он сказал это… почти правильно. Неважно. Что тут правила? Он сказал это искренне. Она всем своим существом ощутила исходящую от него благодарность.
— Айак, — ответила она, стараясь, чтобы ответ прозвучал достойным пожелания.
Трапеза продолжалась.
Они поднимались всё выше и выше в горы. Призрак Юны порой исчезал, но никогда — надолго. Она никогда не уходила слишком далеко, но и не подпускала к себе близко. Сейчас, когда они остановились, Юна лежала поодаль, свернувшись калачиком.
Рысь посмотрела на Корона. Он без особого аппетита ковырялся в своей тарелке. Пусть он ест мало, но сколько-то есть ему надо, а еда имеет свойство заканчиваться. Чтобы понять, хватит ли еды до конца пути, надо знать, куда идёшь и долго ли туда добираться. Они шли неизвестно куда, ведомые мороком.
Она должна была поискать еду. Вот только… Для этого ей надо уйти. Оставить Корона на этой полянке. Одного… Рысь посмотрела туда, где лежала Юна. Её не было. Значит, совсем одного. И что он сделает, оставшись один?
Рысь осмотрелась. Если она собиралась сделать это сегодня, надо было поспешить, скоро стемнеет. Сколько времени пройдёт, пока она вернётся?
— Рысь! — Корон смотрел на неё, осторожно сложив ладони вокруг миски. — Ты можешь пойти туда, куда хочешь. Я не пойду бросаться с обрыва, как только ты отвернёшься.
— Я обещала, что ты не будешь один, — ответила она.
— Это не значит, что ты должна целыми днями держать меня за руку, — лицо Корона было как будто немного посветлее, чем обычно в последнее время. — Я не один. Ты со мной. Даже если между нами тысяча шагов.
— Я… спасибо, — это было первое, что вырвалось у неё. И больше никакие слова не шли на ум — ни старые, ни новые.
— Я не поступил бы так со своим другом, — сказал Корон.
Рысь смотрела на него и понимала, что Белка была права. Было важно не только чтобы кто-то заботился о Короне, но и чтобы Корон мог о ком-то заботиться.
Охотница поставила миску на землю и встала. Час-другой до темноты у неё есть. Она последний раз посмотрела на Корона, тот кивнул и даже вроде бы попытался улыбнуться. От этого невидимая ноша, которая давила ей на плечи в последние дни, будто бы полегчала вдвое.
Эпилог.
Рунвар Кельтерн сидел за столом в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на животе. Перед ним на столе лежал фамильный меч Кельтернов. Граф скользил взглядом от конца ножен к рукояти и обратно, как будто он ожидал, что меч заговорит и, наконец, объяснит, что происходит. Можно сказать, они сидели так уже второй день, потому что каждый раз, когда лорд Рунвар пытался заняться чем-то другим, мысли неизменно возвращались к мечу, заставляя вновь достать оружие и положить его на стол. А, тем временем, что-то делать были необходимо. Вот только что?
Меч появился здесь, потому что его прислал лорд Мелгар Гальди. Вот так просто, не снабдив посылку ни запиской, ни устным посланием (гонец, как оказалось, вообще не знал, что именно он везёт, и ничего вразумительного ответить не мог). Как это похоже на Мелгара! Рунвар сморщил нос. Вот ведь злопамятный человек. И годы не делают его мягче.
И все-таки, каким образом меч попал к Мелгару? Встретились они с Ренаром лично или меч проделал более сложный путь? Если встретились, то отдал ли Ренар меч добровольно? Что это вообще? Угроза? Жест доброй воли? Издёвка? Или?… Или.
От Ренара не было вестей с тех
