Четвертый кодекс - Павел Владимирович Виноградов
Напряжение возрастало. В фургоне сидели Столяров, Илона и Тюкалов. Согласно плану «А» последний должен был вынести выстрелом РПГ вход во дворец, после того, как группа ворвется сквозь пролом в ограде, проделанный взрывчаткой Столярова. Теперь они должны будут действовать среди кровавого хаоса, который тут скоро возникнет. Роли Лелекая и Ленмэны не изменились — они прикрывали группу снайперским огнем и уже заняли выбранные накануне позиции на крышах двух высоток вблизи площади. Связь с фургоном держали по рации.
Час приближался, и народ все более волновался — словно море перед бурей. Тучи не закрывали палящего солнца, значит, схождение Змея предстанет во всем великолепии. Но все на площади, даже не посвященные в дальнейшие события, чувствовали, что скоро произойдет нечто гораздо более сенсационное, чем величественное, но неуклонно являющееся два раза в год зрелище.
В шестом часу вечера жрецы замерли. До Схождения оставалось несколько минут — на балюстрадах пирамиды уже начиналась игра солнечного света. Из храма на площадку вышли несколько человек — снизу они выглядели насекомыми, забравшимися на голову великана. Илона навела на них бинокль и едва удержалась от вскрика. Впереди был главный жрец Единого, а за ним... Кромлех, придерживаемый двумя офицерами-ягуарами в архаичных парадных одеждах. Девушка сразу узнала его, хотя он был гол и покрыт синей краской. Жертва! Так вот в чем дело!..
— Вижу объект, — раздался по рации глухой голос Ленмэны, в котором ощущалось страшное напряжение.
— Что будем делать, Первый? — Тюкалов был заместителем Столярова, поэтому и задал мучивший сейчас всех вопрос.
Никто из них понятия не имел, когда будет подан сигнал к восстанию — на вопрос Столярова Чан неопределенно пожал плечами и сказал непонятно:
— Они сами знают, когда появиться...
Сейчас было очевидным, что «они» не появятся до начала жертвоприношения. А значит, группе надо было начинать действовать, не дожидаясь крусоб, надеясь, что они подтянутся до тех пор, пока вся ДРГ не будет перебита.
— Начинаем, — бросил Столяров. — Рысь работает по ягуарам на пирамиде, Ворон ее прикрывает, Волк и Ласка со мной.
Все члены группы имели «звериные» позывные, лишь Столяров был Первым.
— Есть, — раздалось одновременно в фургоне и с обеих снайперских позиций.
— По моей команде, — произнес командир.
Тюкалов зарядил гранатомет, Илона поправила за спиной сумку с запасными выстрелами к нему и поудобнее ухватила автомат.
А главный жрец между тем начал речь, разнесенную громкоговорителями по всей площади, и при первых его словах Столяров приказал:
— Отставить!
— Народ Великого Ацтлана, — заговорил служитель Единого, явно будучи в восторге от нежданно выпавшей ему великой роли. — Мы собрались здесь, чтобы приветствовать Пернатого Змея, который, как делает в этот день уже сотни лет, сойдет сейчас со своей пирамиды. Но сегодня бог сделает это в самый знаменательный для нашей страны час. Очень скоро по национальному телевидению и всем радиостанциям будет зачитан рескрипт божественного уэй-тлатоани о начале новой войны с нашим старым и заклятым врагом — Российской Империей, долгие годы унижавший наш гордый народ. Войны, несомненно, победоносной, поскольку Единый даровал нам чудесное оружие, которое в одночасье сметет все их города и армии.
На площади раздался рев ликования, смешанный с воплями ужаса.
— Идиоты!.. Идиот, он все-таки решился на это, — простонал Столяров.
— Что же будет, Николай Алексеевич?.. — растерянно спросила забывшая про устав Илона.
Столяров устало пожал плечами:
— Они наверняка уже бомбят наши города и вторглись на территории в Атлантиде... — надтреснутым голосом проговорил он. — Таков был их план, который мы перехватили, но надеялись, что они его побоятся реализовать. Но эти люди — безумцы!.. На суше их разгромят — мы и команчи тайно сосредоточили на границе три танковые армии и много других войск. Две наши эскадры обстреляют их города с Атлантики и Великого океана. Они же так и не узнали, что у нас уже есть ракеты... Волны бомбардировщиков из Сибири, Ирокезии и Русской Атлантиды... Удары с европейских баз по Восточному Ацтлану... А главное — на них нападет Тауантинсуйу, и у инков тоже есть бомба. Это катастрофа.
Его лицо стало серым.
Илона знала, что все это правда, которую в кои-то веки не удержал в себе ее командир. Девушка всегда подозревала, что, несмотря на свой не очень высокий чин, Столяров был посвящен во многие стратегические тайны империи. А его откровенный рассказ свидетельствует, что...
— А мы... — начал Столяров, но замолчал.
Между тем жрец продолжал:
— В ознаменование этого наш император, сын богов, величайший из людей и глава всех ацтланских воинов милостиво разрешил начать эту войну жертвоприношением нашего врага — вражеского воина, писца и колдуна Евгения Кромлеха. Сейчас он будет торжественно доставлен к Священному сеноту и низвергнут туда в жертву богам народа майя — Чаку и Кукулькану. Да станет его жизнь вкусна для них!
— Отставить атаку, — услышав это, повторил Столяров по рации. — Ждем крусоб по главному плану.
Илона поняла, что Первый решил продолжить обессмысленную началом войны операцию. А что ему еще оставалось делать?.. Ее же это вполне устраивало — без Евгения она отсюда все равно не уйдет.
Ягуары вытолкнули Кромлеха вперед, чтобы народ посмотрел на него. Площадь взревела еще больше, и тут же появился солнечный Змей. Это был оптический эффект теней северо-западного угла строения, возможный лишь в этот день и час. Семь треугольников света, образованные ступенями, нарисовали изгибы огромной извивающейся змеи от верхней платформы до основания пирамиды, где лестница заканчивалась двумя скульптурными головами Пернатого Змея с оскаленными пастями. Иллюзия гигантского ползущего пресмыкающегося была настолько полной, что Илона на мгновение ощутила прилив ужаса. А толпа внизу просто впала в амок.
Но, похоже, это касалось не всех — кто-то усердно работал.
— Открыть фургон! — раздался снаружи резкий приказ на науа.
Посмотрев в щель, Илона увидела полицейского, которому охранявший фургон крусоб, переодетый в торговца, безуспешно пытался что-то втолковать.
— Пропустить! — рявкнул, наконец, служитель порядка, оттолкнул фальшивого торговца и сам потянулся к ручке двери.
— Волк! — бросил Столяров Тюкалову.
Тот отложил гранатомет и подвинулся поближе к выходу.
Полицейский просунул голову в форменном берете внутрь, но рассмотреть ничего не успел — пока он хлопал глазами после яркого солнца, его шея была взята в могучий захват. Раздался громкий щелчок, потонувший в реве снаружи, тело полицейского задергалось, но тут же обмякло, и Тюкалов втащил
