Хроники падшего мира - Иван Шашков
В первом мир оставался прежним — полным магии, чудес и возможностей. Но также полным искушения, жажды власти и вечной борьбы за контроль над источником силы. Рано или поздно появился бы новый Моргрейн, новый тёмный властелин, жаждущий абсолютной власти.
Во втором будущем магия становилась слабее, тоньше, но… чище. Люди и другие расы учились бы полагаться больше на себя, чем на волшебство. Они бы ценили маленькие чудеса и работали вместе, чтобы достичь того, что раньше делали с помощью заклинаний.
«Решать тебе,» — тихо сказал Элрен. «Ты избранный. Ты носитель метки.»
Максим посмотрел на свою ладонь, где древние символы пульсировали в такт с сиянием кристалла. «Нет,» — ответил он. «Решать всем нам.»
Он повернулся к остальным — к Лайе, чьи глаза были полны тревоги и любви; к Элрену, который смотрел на него с пониманием; к Киарре, стоявшей у входа с мечом наготове; к Феррику, чьи механизмы тихо гудели, измеряя магические потоки.
«Это выбор не одного человека,» — продолжил Максим. «Это выбор целого мира. И каждый должен высказаться.»
Повисла тишина. Первой заговорила Киарра: «Без магии будет труднее защищать города и деревни. Придётся учиться новым способам обороны.»
«Но и нападать станет труднее,» — заметил Феррик. «Мои механизмы всё ещё будут работать — они основаны на науке, не только на магии.»
«А целительство?» — спросила Эвера. «Как мы будем лечить больных без магических снадобий?»
«Так же, как в моём мире,» — ответил Максим. «Травами, лекарствами, знаниями о теле. Это труднее, но возможно.»
«Магия природы…» — начала Лайа.
«Останется,» — перебил её Максим. «Но станет тоньше, естественнее. Не могучие заклинания, а маленькие чудеса. Как песня, заставляющая цветы распуститься. Как шёпот, успокаивающий испуганное животное.»
Элрен задумчиво поглаживал бороду: «Знаешь, за все мои годы я видел, как магия и спасала, и разрушала. И часто самые важные чудеса случались не благодаря великим заклинаниям, а благодаря человеческой доброте и состраданию.»
Максим кивнул: «Именно. Мы победили Моргрейна не только силой магии. Мы победили его, потому что объединились, поверили друг в друга, встали плечом к плечу.»
Он снова посмотрел на кристалл. Тот словно пел, вибрировал, рассказывая историю мира — и предлагая выбор его будущего.
«Что если мы ошибаемся?» — спросила Лайа. «Что если без кристалла станет только хуже?»
«Тогда мы справимся с этим вместе,» — твёрдо сказал Максим. «Как справлялись со всем до сих пор.»
Он обвёл взглядом собравшихся: «Это должно быть общее решение. Я не буду действовать без вашего согласия.»
Снова повисла тишина. Все смотрели на кристалл, размышляя о последствиях такого выбора. Наконец Киарра подняла меч в салюте: «Я с тобой. Лучше трудная свобода, чем лёгкое рабство силы.»
«И я,» — кивнул Феррик. «Пора людям научиться полагаться на свой ум и руки, а не только на магию.»
«Природа найдёт свой путь,» — мягко сказала Эвера. «Всегда находила.»
Один за другим все высказывались в поддержку. Последней была Лайа. Она долго смотрела на Максима, потом улыбнулась: «Я верю в тебя. И в нас всех.»
Максим повернулся к кристаллу. Теперь, когда решение было принято, он чувствовал странное спокойствие. Метка на его ладони светилась ровным, уверенным светом.
«Это не конец магии,» — сказал он. «Это начало чего-то нового. Чего-то, что мы создадим вместе.»
Он поднял руку, и метка отозвалась, соединяясь с кристаллом тонкой нитью света. В тот же миг Максим почувствовал всю мощь артефакта — океан силы, способный создавать и разрушать миры.
Но также он почувствовал её цену — бесконечную борьбу за контроль, искушение властью, вечный соблазн использовать силу для подчинения других своей воле. Даже сейчас, зная все последствия, часть его хотела сохранить эту мощь, овладеть ею, стать новым властелином магии…
«Нет,» — прошептал он. «Этот путь всегда ведёт во тьму.»
Лайа крепко сжала его свободную руку. За его спиной встали остальные, и он чувствовал их поддержку, их веру, их готовность встретить новый мир, каким бы он ни был.
Максим закрыл глаза и начал читать древнее заклинание, которое пришло к нему словно само собой — не из книг и свитков, а из самой метки, из сердца мира, из тысячелетней мудрости Арханора.
Кристалл завибрировал, его свет стал нестерпимым. Воздух в храме сгустился, наполнился потрескивающими искрами магической энергии.
«Прощай,» — прошептал Максим. «И спасибо за всё, чему ты научил нас.»
Последняя вспышка света была подобна рождению и смерти звезды одновременно. На мгновение все ослепли, а когда зрение вернулось, кристалла больше не было. Только мириады крошечных искр медленно оседали в воздухе, словно светящийся снег.
Мир вокруг изменился. Максим чувствовал это каждой клеточкой тела. Магия не исчезла полностью, но стала иной — более тонкой, более естественной. Теперь она была похожа не на ревущий поток, а на тихий ручей, струящийся среди камней.
«Получилось…» — прошептала Лайа.
Элрен медленно кивнул: «Да. Начинается новая эра. Эра без великой магии, но, возможно, с более великими чудесами.»
Максим посмотрел на свою ладонь. Метка всё ещё была там, но теперь она светилась мягким, спокойным светом, больше не пульсируя от избытка силы. Она стала напоминанием — не о пророчествах и великой судьбе, а о выборе и ответственности.
«Что теперь?» — спросил кто-то.
«Теперь,» — Максим улыбнулся, — «мы учимся жить по-новому. Вместе.»
Он знал, что впереди их ждёт много трудностей. Мир без могущественной магии будет другим, временами более суровым. Но также более честным, более настоящим. Миром, где каждое чудо будет ценным именно потому, что далось нелегко.
А метка на его ладони продолжала светиться, напоминая о том, что иногда самая великая магия — это способность отказаться от власти ради того, что действительно важно.
Первые изменения они почувствовали почти сразу. Воздух в храме стал легче, прозрачнее, словно невидимая тяжесть магического давления исчезла. Заклинания, которые раньше давались легко, теперь требовали больше концентрации и усилий.
«Странно,» — пробормотал Феррик, глядя на свои приборы. «Магический фон падает, но не исчезает полностью. Словно… словно мир возвращается к какому-то естественному состоянию.»
Снаружи начали собираться другие маги и существа, почувствовавшие перемены. Эльфийская чародейка пыталась создать световой шар — раньше простейшее заклинание, теперь оно давалось с трудом и светило слабее. Гном-рунописец обнаружил, что его руны всё ещё работают, но их эффект стал более тонким и требовал большей точности в начертании.
«Что происходит?» — спрашивали они. «Почему магия слабеет?»
Максим вышел к ним, чувствуя ответственность за принятое решение. Лайа и остальные последовали за ним, готовые поддержать.
