Ямата-но Орочи - Олег Георгиевич Чудинов
— Папа!
Несмотря на приличное количество детей, нечасто я слышу, чтобы меня так звали. Сора излишне почтительна, для нее я «господин и отец», Сара и Итачи тоже обращаются с почтением и вежливостью. Папой меня звала только...
— От тебя не скрыться ни в каком обличии, да? — подхватив налетевшую на меня Тацуко всеми шестью руками, я поднял ее в воздух и закружил.
Желтые с вертикальным зрачком глаза — мои глаза — дочери засияли безмятежным детским счастьем. Тем самым, которое так завораживало Итачи, лишенного подобного детства, но с остервенением готового защищать его в глазах своего брата и единокровной сестры.
— Ну, и что ты хотела мне сказать? — ощутив, как сгорает Тацуко от нетерпения, чтобы поделиться со мной какой-то новостью, я опустил девочку на пол и внимательно посмотрел на нее.
— Я не хочу быть шиноби! — гордо заявила мне дочь. — Я остаюсь здесь!
— О как, — озадаченно ответил я. — Принцессой себя почувствовала, что ли?
— Неа! — снисходительно ответила Тацуко. — Дзё-сама сводила нас в университет! Я буду учиться там! Я буду мудрецом! Почти как мама, но лучше.
Дзё-сама — это королева, ее величество. Значит, Сальма провела своих гостей по близлежащим ко дворцовой башне достопримечательностям. Все-таки нашла на это время и нервы, даже несмотря на то, что случилось в Суне. Да уж, денек у нее вчера тоже выдался не самым спокойным.
— Здорово, — согласился я с восторженной девчонкой. — А Дайгакурё в Отомуре тебя не устроит? Там все-таки к дому поближе.
— А Сара-онее-сан сказала, что там неинтересно, — поделилась со мной выведанными сведениями Тацуко. — Там не так много учат, как растения и бабочки внутри устроены, вот. А я и так много знаю!
— Н-да, есть такое, — вынужден был я согласиться.
И в самом деле, так уж вышло, в Отомуре мне в первую очередь требовались чиновники и инженеры, так что в Дайгакурё неплохо поднаторели в технических и управленческих дисциплинах. А Роуран необходимо было обеспечить специалистами, которые смогли бы поддерживать процесс озеленения пустыни, тут на биологию упор больше был. Разница на самом деле не значительна, просто такой стереотип сложился у некоторых людей. И Тацуко ему поддалась.
— Значит, тебе здесь понравилось? — поинтересовался у Тацуко, ведя ее за руку по мосту, ведущему во дворец.
— Здесь красиво! — заверила меня дочь. — Здесь я могу называть тебя папой, а Саске — братом. И Сару — сестрой. А Сара крутая... И дзё-сама тоже! Только у них что-то случилось, мы с ними совсем немного поболтали. А потом в твой местный храм ушли, нас там поселили. Я думала, во дворце жить буду. Но дзё-сама, похоже, не как Микото-ока-сан. Она крутая... Микото тоже, но они по-разному...
Поток мыслей Тацуко лился рекой. У нее тоже день выдался по-своему насыщенным. Ей было о чем рассказать, пока мы шли по мостику ко дворцовой башне, к той ее части, где был переделанный под нужды Сары борцовский зал. Из его окна меня Тацуко и увидела, тут же помчавшись навстречу, пока ее мама увлеченно знакомилась с моей первой дочерью.
— А завтра я пойду в университет, — сказала Тацуко, когда мы вошли во дворец, и тут же довольно заявила: — О, мам, ты опять проиграла.
— У нас равный счет, — тяжело выдохнув, сказала ей в ответ Кушина, раздосадованно заметив: — Если бы я могла использовать нормальные техники, то все было бы быстрее и проще.
— Быстрее — возможно. Но не проще, — гордо заявила стоящая возле переводящей дыхание после очередного спарринга Сары девушка в белом кимоно и со змеиными глазами, Кавакихиме. — Мы Хакуджа Сеннина били в детстве.
— Вы? — скептически спросил я у змеи, по чьей вине моя дочь и попала в передрягу, едва не став добычей прошлого Хакуджа Сеннина.
— Ну, мы тогда выжили, — уклончиво пробормотала Кавакихиме, быстро спрятавшись за спину Сары.
— О, явился, — уперев руки в бока, гневно сказала Кушина, найдя во мне достойную мишень, на которую можно было выплеснуть накопившееся за несколько проигрышей Саре недовольство. — Ты нормальный, вообще, нет? Куда пропал? Сутки прошли, знаешь ли! Хоть бы сказал что, весточку послал.
— В Суне проблемы были, — ответил я, одновременно рассеянно обняв соскочившую с коленей Саске и подбежавшую ко мне рыжую девчонку.
Она обменялась ревнивыми взглядами с Тацуко. Дочь Кушины обычно в таких случаях, подобно своей матери, склонна сморозить какую-нибудь глупость, от которой потом приходится краснеть, вспоминая день перед сном. Но сейчас промолчала, все-таки она считала, что будет неправильно устраивать разборки со своей племянницей. Пусть та всего на четыре года младше.
Серафуму — под таким именем была известна дочь Сары и Шукаку, моя и Сальмы внучка. В отличие от матери и Узумаки, волосы у нее были огненно-рыжими, как у Курамы в человеческом облике, а глаза зелеными — так уж своеобразно сплелись в ней гены созданного мною тела для Шукаку и Сары. Истинное
