Власть книжного червя. Том 3 (ЛП) - Kazuki Miya

— Дети в моём приюте проходят строгую подготовку, чтобы, став слугами священников, они не наделали ошибок. У Лутца и Гила есть цели, ради которых они упорно работают, стремясь стать лучше с каждым днём, в то время как Вильфрид просто делает всё что хочет и совершенно не прикладывает усилий к учёбе. Поэтому даже не стоит их сравнивать… И всё же, господин Фердинанд, лишь этого было бы недостаточно, чтобы так рассердить вас. Что именно сделал брат Вильфрид?

После моих слов Освальд, как главный слуга Вильфрида, свесил голову. То, что и Фердинанд, и я, указывали на то, что Вильфрид оказался хуже сирот, давало понять, что предыдущие слова не были несправедливыми обвинениями.

— Вильфрид был не в состоянии даже просто сидеть и слушать. А когда ему дали задание, он совершенно не собирался его выполнять. Я ещё как-то мог с этим мириться, поскольку привык к поведению Сильвестра, однако Вильфрид попытался использовать свой статус сына герцога, чтобы сбежать. Глупец, который использует свой статус, чтобы избежать ответственности, не может быть герцогом. Исключи его из очереди наследования, — холодно сказал Фердинанд.

Серьёзный тон и отношение Фердинанда давали понять, что это его окончательная позиция. Видя, что Фердинанд не собирается отступать, Сильвестр переменился в лице.

— Подожди, Фердинанд. Вскоре он обязательно исправится. Я тоже часто сбегал, когда был ребёнком…

— Лорд Сильвестр! Я много раз говорила вам, что вы и господин Вильфрид совершенно отличаетесь. Разве вы меня не слушали?! — воскликнула Рихарда, вновь обрушив на него гром и молнии.

Попытка Сильвестра хоть как-то поддержать своего сына провалилась. Видя это, Фердинанд ещё больше сузил глаза. Его взгляд, направленный на Сильвестра, казался каким-то отстранённым, а губы изогнулись в холодной усмешке.

— Раз он ребёнок герцога, то разве не естественно, что он должен прикладывать усилия для достижения соответствующих его статусу результатов? Бесполезный идиот, который ничего не делает, не может считаться сыном герцога. Время и усилия, потраченные на него, пропадут впустую. Жизнь кого-то столь некомпетентного не имеет никакой ценности. Этому бесполезному ребёнку не место в замке. Если он не хочет, чтобы его изгнали, он должен начать демонстрировать подобающие ему результаты.

Когда Фердинанд давал мне задания, которые я должна была выполнить как приёмная дочь герцога, он выражался несколько мягче, но в целом смысл слов был тем же. Я предполагала, что он много от меня требовал, потому что я приёмная дочь герцога, но, похоже, он столь же требователен и к остальным детям Сильвестра. Пусть ожидания и высоки, но Фердинанд был справедлив, а потому я могла легко это принять. Я понимающе кивнула, подумав: «как и ожидалось от Фердинанда», а вот Сильвестр прижал руки к вискам и, покачав головой, сказал:

— Фердинанд, что бы ты ни говорил, но это слишком сурово для семилетнего ребёнка.

От этого Фердинанд усмехнулся ещё сильнее. Теперь в его кривой улыбке помимо насмешки читалось ещё и презрение.

— О чём ты говоришь, Сильвестр? Я просто повторяю тебе те слова, что изо дня в день говорила мне твоя мать с тех пор, как меня привели в замок после церемонии крещения. Слишком сурово? Твои слова смехотворны.

Я ощутила боль в сердце, когда поняла, в чём была причина того, что Фердинанд был таким требовательным по отношению к себе и к другим. С самого детства он был загнан в угол строгим отношением и завышенными ожиданиями. С точки зрения Фердинанда, которому приходилось поддерживать своё здоровье лекарствами, поскольку он не мог никому продемонстрировать своих слабостей, Вильфрид казался настолько избалованным, что его, вероятно, просто тошнило от отвращения.

— Вильфрид — сын герцога, и его воспитывала твоя мать, так что ему тоже следовало бы это знать. Но его слишком избаловали, так что тебе, Сильвестр, остаётся лишь отказаться от него и изгнать из замка. Сейчас храм испытывает нехватку магической силы, а потому твой сын станет хоть немного полезен, — сухо выплюнул Фердинанд.

Чувствуя содержащуюся в его словах обиду и гнев, все в комнате сглотнули.

Хотя я и знала немного о том, что Бёзеванс и Вероника недолюбливали Фердинанда, но он был достаточно близок с Сильвестром, а потому я решила, что всё было не так уж и плохо. Я даже не подозревала, что его разлучили с родителями сразу после крещения, и что он провёл всё детство в борьбе за выживание, подвергаясь постоянным нападкам.

Слова Фердинанда были настолько неопровержимы, что Сильвестру ничего не оставалось, кроме как стиснуть зубы. В этот момент Флоренция нежно положила руку на плечо Сильвестру. Но подняв глаза, в надежде, что она поддержит его, он застыл, стоило ему только увидеть лицо Флоренции.

— Сильвестр, что ты говорил мне? «Не беспокойся, я доверю всё маме». И что если мы оставим воспитание Вильфрида свекрови, то он вырастет таким же достойным герцогом, как и ты. Разве не под этим предлогом ты забрал у меня образование Вильфрида и передал в её руки?

Судя по всему, между Флоренцией и Вероникой возник острый конфликт, потому что мать Сильвестра не желала оставлять воспитание детей невестке, которая лишь недавно вышла замуж и не знает обычаев Эренфеста. И похоже, Вероника обожала своего первого внука, который был очень похож на Сильвестра. Но смотря на текущую ситуацию, я могла подумать лишь о том, что это было явной ошибкой.

Всё же именно она была той, кто защищала бывшего главу храма до самого конца… Думаю, она была очень привязана к кровным родственникам, но слишком их баловала, и в итоге их испортила. И в той же мере, в какой она была добра с кровными родственниками, она была жестока с чужаками в её семье, такими как Фердинанд и Флоренция. От одной мысли о том, какое именно образование от неё получил Вильфрид, у меня разболелась голова. Я могла понять Флоренцию, чьего ребёнка насильно отняли у неё и воспитали так, что теперь он был признан настолько бесполезным, что его даже следовало бы исключить из семьи герцога.

— Видишь каков результат того, что ты доверил всё свекрови? Если ситуация не изменится, но Вильфрид всё же станет аубом, то кто, по-твоему мнению, согласится поддержать его? — спросила Флоренция, глядя на Сильвестра и скрывая за улыбкой гнев.

— Эм-м… ну-у… — невнятно пробормотал тот.

— Сильвестр, меня не интересуют твои отговорки. Они всё равно не изменят той ситуации, в которой по твоей вине оказался Вильфрид.

Несмотря на то, что на её лице была спокойная улыбка, в её глазах цвета индиго бушевало пламя гнева. Окинув взглядом обеденный зал, она остановилась на Освальде.

— Освальд, я ошиблась, доверившись тебе.

— Леди Флоренция! Пожалуйста, подождите! Я могу всё объяснить!

— Мне не нужны оправдания твоей лени или того, что ты не предоставлял нам точных отчётов. Всё, что я хочу знать, это правду о той ситуации, в которой сейчас находится мой сын.

Затем она нежно мне улыбнулась. Вот только я не знала, кому именно предназначался скрываемый за её улыбкой гнев. Она могла бы злиться, плакать, кричать или проклинать виновных, но она не стала давать волю чувствам, а вместо этого устремила свой взгляд в будущее. Честно говоря, я находила этот её убийственный взгляд прекрасным.

— Розмайн, могу я узнать твоё мнение? Я бы хотела, чтобы ты честно ответила, что ты думаешь об окружении Вильфрида в сравнении с твоими слугами и эскортом, а также о его текущей ситуации? — спросила она.

— Конечно, приёмная мама… И ученик торговца, который приходит в мою мастерскую, и мои слуги, выросшие в приюте, могут читать, писать и выполнять расчёты. Они смогли научиться этому за одну зиму. А потому мне сложно поверить, что Вильфрид, даже несмотря на то, что у него был учитель, не смог научиться этому за несколько лет. Судя по моему сегодняшнему дню, я бы сказала, что ему не хватает цели, мотивации и подходящей среды.