Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь
– Ты все подстроил. Подсунул мне эту девчонку, а сам готовил между тем истинного избранника, называя его посредником. И все ради того, чтобы хоть капля моей Силы, но ушла впустую.
Коэни вытащил из-под туманного плаща ладони, мягко развел их.
– Не только. Я еще и защитил от тебя своего будущего избранника. Но в чем дело, Трира? Демон возмущается хитростью, потому что она была направлена против него? Знала бы ты, как забавно было подсказывать катрен тому старичку, Алидориусу! И ведь стишкам поверили не только люди, но и сама Мстительная, сами демоны, что делает мне честь как стихотворцу.
– Отомщу, – коротко сказала Трира, но башни ответили гулом в вершинах. Легкий рассеянный полусвет, заливавший двор и идущий от демонов и богов, на мгновение стал ярче.
Коэни кивнул, словно именно этого и ждал.
– Разумеется. Ты чуть-чуть, но ослабела, а мой избранник безупречно чист. А теперь, когда ты высказалась, настала моя очередь.
Он перевел взгляд с Триры на людей, стоявших у входа. Провозгласил звенящим голосом:
– Лемень из Аретца, назвавшийся Кайресом, ты станешь моим избранником. Вещь, которую я дал, отныне твоя. Возьми ее в руки.
Радость и изумление на лице Кайреса Рута не удивили. А вот радость на лице княжны Татьяны была непонятной. Чему она радуется? Если пророчество ложь, значит, нет больше ее предопределения и великой судьбы. А родственники Тарлани, признавшие четырнадцатую деву, могут и не захотеть взять назад девчонку. Происхождение ее слишком темно, по крайней мере, с материнской стороны. Правда, остается еще Сила Триры. Но кто дал, тот может и взять.
Рут перевел взгляд на двух избранников, стоявших в трех шагах друг от друга.
Серендионец глядел на главу Лиги с тем вдумчивым интересом, с каким лучник смотрит на цель поверх наложенной на тетиву стрелы. Княжна Татьяна, оправившись от радостного изумления, сделала еще один шажок в сторону Рута. Крошечный шажок. Однако половину расстояния до него княжна уже прошла.
Кайрес тем временем поспешно разомкнул какую-то трубку, подвешенную к цепи, вытащенной из-за ворота. Высвободил каплю света, прикрепленную нитью к одной половине. Потом уронил ненужный конец трубы на камни двора – тот звякнул и исчез в расщелине. Кайрес сжал каплю света в ладони…
И его облило с ног до головы теплым, желтоватым сиянием. Свет шел от лица и рук, пробивался сквозь одежду. Быстро померк, став сетью мелких желтоватых бликов на коже.
Остро пахло грозой и влагой. Что-то звенело над башнями замка, тонко, на грани восприятия. И не звук, и не звон, но что-то…
Серендионец рядом с Кайресом засиял синими жилами на коже. Даже у княжны Татьяны, как мельком заметил Рут, поголубели пальцы, лоб, нос и глаза. Дама, окутанная синим пламенем, говорили крестьяне. Это все, что осталось? Может, Трира уже начала забирать свою Силу?
Он глянул на Кайреса и серендионца, ощутил волну ненависти. Одному нужно отомстить за Гарта и Алвина. Другому – за будущую гибель рода. Вот бы сделать это, пусть даже из могилы, как король Кенлок, его дальний предок и владелец этого замка. Он бы все отдал за такую возможность.
Что-то звенело над замком. Не спуская глаз с главы Лиги и серендионца, Рут двинул нижней челюстью. От неслышимого звона закладывало уши…
– Время выбора настало, – объявил Коэни. – Стойте там, где стоите, люди.
Он развернулся и шагнул в сторону группы напротив. Навстречу ему двинулась Трира. Ястреб на ее плече свистнул и сложил полурасправленные крылья.
Бог и демон сошлись на середине двора. Застыли на расстоянии шага, смерили друг друга взглядами. Протянули руки, которые встретились точно посередине того шага, что их разделял.
Несколько долгих мгновений кончики пальцев бога и демона соприкасались, потом Трира и Коэни отдернули руки. И вернулись на свои места, пятясь.
В том месте, где только что соединялись их пальцы, воздух загустел, блеснул льдистыми гранями. Вылепился в прозрачный столб. Локтя два в высоту и не меньше локтя в обхвате, прикинул Рут. Столб парил в воздухе, не касаясь камней двора.
В висках ломило все сильней от неслышимого звона. Рут приоткрыл рот, пытаясь избавиться от ощущения воды, налитой в уши. Движение вышло затянутым, медленным. Он напряг руку, та приподнялась на полпальца… Муха, которую сковал мед.
Но глаза могли двигаться, и Рут поглядел на избранников.
Княжна Татьяна уже была рядом, сумев сделать последние полтора шага, пока все смотрели на столб. Руки девушки самым пристойным образом лежали на юбках спереди, одна поверх другой. Но пальцы нервно шевелились, перебирая складки. В ответ на его взгляд она чуть повернула голову и глянула многозначительно. Руки и лицо светились уже не голубым, а синим светом, более густым и ярким. Может, то, что его замедляло, ее делало лишь сильнее? Точнее, каплю Силы Триры внутри нее?
Кайрес и серендионец неотрывно глядели на прозрачный столб. Сеть синих жил на лице избранника Триры сияла расплавленным металлом, желтые блики на лице Кайреса походили на проталины в замерзших окнах, куда заглянул Элсил.
– Это мерило, – на удивление обыденно сказал Коэни.
Бог изменился. Клубы серого тумана исчезли. Под ними оказался простой некрашеный плащ храмового служителя. Лицо бога осунулось. На фоне собратьев, столпившихся у него за спиной, Коэни выглядел каким-то потухшим.
– Вы пойдете вперед и коснетесь его одновременно, – произнесла Трира, лицо которой теперь было просто ужасным, без тени красоты. Ястреб на ее плече сидел неподвижно, нахохлившись. – Вы поняли? Ты, Таркиф?
Серендионец кивнул.
– Лемень? – устало спросил Коэни.
– Я готов, – с благоговением выдохнул глава Лиги.
Рут сжал челюсти до боли в зубах. Еще немного, и Кайрес пойдет к своему будущему. Возможно, великому, которое прославит его в веках, как Дара Тарланя. А Гарта и Алвина сегодня хоронят…
Накатившая волна черной ненависти была такой мощной, что у Рута потемнело в глазах.
Когда бог сказал, что миссия для Татьяны отменяется, ее затопила волна радости и облегчения.
Только теперь она поняла, насколько ее пугало синее пламя. Неизвестно почему. Хотя…
Два месяца в роли четырнадцатой дочери показали, что, пока она отличается от других людей, человеческой жизни не будет. А перспектива стать судьей и палачом, как Кайрес, лично ее пугала. До дрожи. До отвращения.
Хотелось домой, к матери и деду. Хотелось маминых салатов и пирогов, хотелось гулять по городу в короткой юбке, влюбляться. Она настолько сильно этого хотела, что даже вечно хмурый наследник герцога казался ей сейчас необычайно романтичным. И удивительно надежным.
Пока все пялились на появившихся из ниоткуда богов и демонов, Татьяна сделала последние два шажка и очутилась рядом с сероглазым наследником. Затем наконец-то посмотрела на Кайреса и Таркифа, находясь на некотором расстоянии.
Ни каганский сын, ни купецкий ей не нравились. Будь они простыми людьми – каганом и купцом, скажем, – это было бы ее личным делом. Но один из них должен стать для Анадеи чем-то большим, чем каган или купец, если она правильно поняла.
Не то чтобы у нее ныло сердце в тревоге за Анадею, но жить пока что приходилось здесь. А бытие, как известно, определяет сознание – и направление этого сознания.
Наследник наконец соизволил на нее глянуть. Она в ответ широко раскрыла глаза и приподняла брови. Не вслух же намекать его милости Руту, что самое время что-нибудь сделать. Но тот стоял неподвижно. Кайрес и Таркиф между тем двинулись вперед, к прозрачной призме неизвестного кристалла, повисшей в воздухе. И ручками уже к ней тянулись, прямо на ходу.
Татьяна поглядела им в спины, ощутив волну обиды и злости. Раз эту штуку назвали мерилом, значит, она что-то меряет. Скорее всего Силу Коэни и Триры, которая сейчас переполняет их избранников. В ней тоже была капля Силы от Триры – вон и руки светились синим.
Сила у нее была, но что с ней делать? Вся Анадея вот-вот ляжет под пяту Кайреса или Таркифа. Хотя лично она ни одному из них не доверила бы и котенка, не то что странами и народами управлять.
Причем Кайресу котенка не доверила бы в особенности.
– Эх! – произнесла она в бессильной ярости.
– Не могу… шевелиться… – просипел вдруг стоящий рядом с ней наследник.
И ее окатило кипятком. Ах ты ж, сероглазенький…
Ничего, подумала Татьяна, стремительно отступая на полшага назад и в сторону. Не можешь шевелиться, пошевелим. Главное, чтобы не получилось как тогда, с верховным магом, которому она сломала шею. Как бишь его звали?
Она толкнула Рута сзади, ощутив, как глубоко вошли ее пальцы в мужскую спину. И удивилась тому, какой расслабленной и мягкой эта спина оказалась. А на вид вроде казался крепким малым…
Целью было заставить Рута коснуться мерила раньше или хотя бы одновременно с избранниками. Изменит это ситуацию или нет, Татьяна не знала. Но ничего другого на ум не пришло. Там, где живем, как можем, подумала она расстроенно, выплывать тоже приходится, сообразуясь с обстоятельствами.
