Наруто. Пробуждение Воли - Данил Максимов

крылья, которые через блочные устройства сейчас поднимались и закреплялись специальными клиньями. Что втрое увеличивало его пропускную способность! Все это я видел из комнаты Ассоли, которая в последний день до боя пригласила меня вместо тренировки посмотреть на все это. Вид был прекрасный, город, состоявший из небольших каменных домов, чуть выцветших на солнце, но явно ухоженных, постепенно спускался к белому пляжу переходящему в лазурь океана. Улицы, словно ручьи наоборот стекались не к морю, а поднимались к дворцу. В садиках у домов было много цветов и зелени. Часто на плоских крышах домов, можно было заметить очаги и лавочки со стульями. Город выглядел очень… комфортным, гармоничным?

– Красиво, правда?

Спросила меня Ассоль.

Я кивнул, стараясь запомнить этот вид, образ которого становился и вовсе сказочным еще и потому, что смотреть на это из башни было очень выгодно. Отсюда было видно и арену, это монструозное по своим масштабам сооружение. Было видно, как десятки людей ходят по ней рядами, с каким-то подобием граблей в руках. Методично расчесывая и без того ровную поверхность.

– Соль тян, а чем они там занимаются? Песок же и так ровный.

Ассоль глянула по направлению моего пальца, и сказала:

– Это люди песок просеивают, это одна из традиций, арену надо подготовить, бабушка с дедушкой говорили, что если нарушить традиции, то Заветы начинают сбоить, или вообще прекращают работать, а так как эти техники на данный момент недоступны, все реликты стараются поддерживать в рабочем состоянии.

Вот я и получил ответ на вопрос, как же поддерживается энергия в Правилах накладывающих ограничения на мое использование Воли. Но решение изящное, и как такое провернуть… Идеи конечно есть, но это надо пробовать и на это надо тратить кучу времени.

– Соль тян, подай, пожалуйста, жареных кальмаров, я хочу посмотреть за городом из окна.

Хрустя, жаренными в тесте кальмарами, я смотрел за жизнью людей в городе, их повседневными занятиями. Дети, как и везде, как и всегда дурили и баловались. Вот целая стайка гурьбой убегая от что-то кричащего мужчины, явно корчила ему рожицы. Мне их было не видно, все-таки не тот ракурс, но в целом я наслаждался своим зрением, так много я еще никогда не замечал в раз. Я млел от прекрасной погоды, вкусной закуской, и тихой мелодии Небес, что навевала мне мирное настроение. И в этой умиротворяющей картине человеческого быта и простого житейского счастья я увидел то, что все испортит, ведь моя жизнь не может идти по проторенной тропе. Плохое обязано случиться, и прямо на моих глазах, две взрослых девушки разорвали какого-то мужика надвое, окрасив в переулок в красный, и на их лицах я увидел лишь веселье…

– Ассоль, там человека убили…

Быстро глянув, Ассоль пожала плечами, и заставила меня сильно напрячься:

– Ну да два молодых Адепта балуются, видать слуга где-то допустил ошибку, ну или просто решили силу проверить.

Я пытался набрать воздух в легкие, но он отказывался проходить, поэтому я хрипел, не в силах справиться с гневом и возмущением. Протолкнув же ставший колючим и тяжелый ком воздуха непослушными легкими, я прокричал:

– И ты так спокойно говоришь о смерти человека? И что, что он не Адепт?! Его жизнь, по-твоему, ничего не стоит? Почему ты так спокойно отнеслась к этому?

Ассоль удивленно взглянула на меня, но ее ответ, не просто не успокоил, он ввел меня на грань исступления:

– Почему не стоит? Цена простого человека, не Адепта, если не ошибаюсь, равна трем унциям золота, а это месячный доход охранника дворца. Так что не дешевое удовольствие.

У меня не было слов, человек в ее речи звучало, даже не пренебрежительно, это слово звучало, как вещь, как чашка, стул, предмет мебели, даже не животное!

– Это рабы?

Ассоль покачала головой.

– Ашма, это люди, те, кто не могут пойти путями Тьмы, те, кто пригодны для пищи, они даже работать толком не могут, все, на что годны это песок на арене грести только едят и размножаются, практически полностью бесполезны. Они не способны поднять мост, они не могут строить практически ничего из камня. Бесполезные существа…

Она мне это рассказывала, будто маленькому ребенку, рассказывала как непреложную истину, словно что-то само собой разумеющееся.

Еле выдавливая из себя слова, произнес:

– Ассоль, мне тоже недоступна Тьма, я тоже просто человек, не адепт.

Она, будто не чувствуя мое настроение и состояние рассмеялась:

– Ой, ничего себе ты придумал, ну рассмешил, ты, и человек, ахаххаах! Ты легко выдерживаешь даже мои самые сильные удары, в то время как человека, просто напросто разорвало бы на части. Насмешил.

Но я же реально человек, и она человек, просто измененный энергией, ничем кроме сил и не отличающийся. Те же чувства, схожие мысли, переживания, да собственно все то, чем и является жизнь! Может, мне стоило разозлиться, и начать кричать, и будь мне реально семь, я бы так и поступил. Но я мудрее, и понимаю, что своими криками ничего не изменю, может, когда-нибудь я буду достаточно силен, что бы изменить происходящее. Но кто сказал, что я сам к тому моменту окончательно не растеряю то, что зову человечностью сейчас? Поэтому я промолчал, и угрюмый пошел в комнату, буркнув удивленно что-то говорящей девчонке, что хочу побыть один.

Смотреть на их город расхотелось, все волшебство, и красота буквально исчезли. Я боялся увидеть еще больше подобных сцен, но не мог с этим ничего сделать, а эмоции, навязанные бурным гормональным фоном, кричали о вопиющей несправедливости, о необходимости наказать убийц.

Я лежал в своей комнате и бесился, но посчитав, что перед смертельной битвой нужно думать о другом. Сел, в позу лотоса, уже почти месяц не медитировал, приводя внутренне состояние к подобию покоя и баланса. Дыхание, прежде всего, вдох-выдох, глаза закрыты, слух сейчас мой главный орган, всем телом поглощаю вибрации, буквально купаясь в гласе Неба. Сердце замедляло свой бег, кровь тише шуршала по сосудам, чакра при этом разгонялась. Напитывая тело, усиливая органы чувств, и тем самым укрепляя связь с источником, что дало синергетический эффект. И письмена, что запечатывали Волю в этом регионе, загорелись сквозь мои закрытые веки ярче, чем когда-либо ранее. Вглядываясь в них видел, не печати и ограничения, но сотни и тысячи фонтанов, в которых люди на барельефах оттачивали свои навыки, углубляли понимание и