Куратор. Дилогия (СИ) - Белов Артем

– Да понял я, понял. Если что, зовите, – Ростислав подхватил с пола пакеты и направился в комнату Милы.

– Попробуем поговорить ещё раз? – вновь повернулся я к призраку и заметил, как он внимательно наблюдает за стаканом в моей руке, втягивая носом воздух. – Извини, не думал, что ты можешь пить. Если хочешь, попрошу принести.

Дюруа печально качнул головой.

– В том то и дело, что не могу. Запах чувствую, а вкус нет. Как же я мечтаю глотнуть этого благословенного напитка или вина… Вы даже не представляете, месье.

– Сурово вам, призракам, приходится.

– Призраку. Я такой о‑о‑од…

Магическая снова зависла. Нет, блин, так диалога не получится.

Качнувшись на стуле и встав на ноги, отпёр решетчатую дверь карцера и подошёл к Фелики. Подъём, красивая, подъём!

Положив руку на лоб, уже было собрался накачать её допингом, как в голове почему‑то мелькнула картинка большого взрыва. Нет, для рождения новой вселенной его бы не хватило, но воронка вместо здания в видении точно была.

С трудом удержав почти выпущенную из браслета энергию, перенаправил её в себя. Организм взбодрился, так что по щекам Фелики хлопал как можно аккуратнее, дабы ненароком голову не оторвать.

Сомкнутые веки Повелителя после очередного «рукоприкладства» задрожали, а спустя мгновение распахнулись, демонстрируя клубящуюся под ними тьму.

По лицу заструилась черная дымка, а мне в грудь упёрлась отнюдь не хрупкая девичья ручонка. Острые коготки, пробив рубашку и кожу, впились в меня, заставив непроизвольно вскрикнуть.

– Забери, забери её! – прошелестела Фелики, и я ощутил, как в меня против воли начинает перетекать тёмная энергия разложения.

Уже знакомый поток печали и одиночества хлынул внутрь, постепенно занимая в пустой голове все пространство. Опять полезли мысли о бесполезности попыток хоть кого‑то спасти.

Фелики что‑то кричала, но я уже совершенно её не слышал, зато прекрасно ощутил, как моё тело само по себе задёргалось, меняя форму. Кажется, теперь и туфлям конец настал…

Прилетевший подзатыльник воспринял, как подарок небес. Удар приличной силы вывел из ступора и на пару шагов отбросил от продолжавшей что‑то шептать девушки.

Вскочив на ноги, увидел перед собой Глухова, держащего в руках дубинку. У ног его лежала груда обломков, некогда бывших стулом.

– Все‑таки морф? – не спуская с меня настороженного взгляда, спросил Ростислав, доставая пистолет.

– Это не то, что ты подумал, – произнёс я и почувствовал, насколько по‑идиотски звучит фраза. Но улыбаться не стал. На всякий случай.

Глухов слегка качнул головой, мол, продолжай, но оружие так и не отвёл.

– Если совсем кратко, то симбионт мне достался бракованный. Не могу генерировать энергию – только поглощать. А если переберу лишка, организм офигевает и начинает перестраиваться.

– Понятно. А я вчера подумал, чего это твои глаза из‑за артефакта такими стали, – выдохнул Ростислав.

– Артефакты тоже в наличии, – я поднял руку, демонстрируя браслет, почти исчезнувший под изменившейся кожей. – Мною и для меня созданный. Тебе, как обычному человеку, их не активировать, а магам может стать плохо, но тут надо проверять.

– А все эти ножи чёрные? Щитки под одеждой? Тоже артефакты?

– Не, это подарок от папани… Но там долгая история, потом как‑нибудь расскажу.

– Ты хоть один день без сюрпризов можешь? Достался же начальничек на мою голову, – уже спокойнее произнёс Ростислав, начав медленно опускать оружие.

Неожиданно за его спиной показалась Мила, которая, заметив мою упырскую морду, замерла, открыв рот в безмолвном крике. Правда, ненадолго.

Словно какой‑то невидимый ди‑джей врубил колонки на полную, и эту часть подвала заполнил дикий визг. Девушка в дурацких пушистых тапках, продолжая вопить, проскользнула мимо растерявшегося Ростислава и прыгнула на меня, выставив перед собой пластиковый нож.

Перехватил я её тушку ещё в воздухе. Просто сделал шаг вперёд, отбил руку с жалким подобием ножа и схватил за горло, стараясь ненароком не сломать шею.

– Да что за лядский цирк!? Глухов, твою мать, сказано же было – дверь запирать за собой! – девица в моей руке трепыхалась, отказываясь сдаваться. Хорошо хоть орать перестала и теперь едва слышно хрипела.

– Забрал её и связал по ногам и рукам! – рыкнул я и запустил Милой в мужчину. – Чтобы её ближайший час я эту дуру вообще не видел!

Девушка, охнув, пролетела пару метров и врезалась спиной в успевшего убрать оружие и расставить руки в стороны Ростислава. Быстро – сразу видно опытного человека! – Глухов скрутил брыкающуюся бандитку и молча потащил в комнату.

Тихо, увы, не получилось. Отнюдь не милая Мила ругалась как сапожник, пройдясь по всей моей родословной, состоящей исключительно из морфов. Что ж, думаю, с Глуховым они общий язык найдут.

– Ты тоже что‑то сказать хочешь? – хмуро глянул на ожившего Графа, но тот покачал головой и, превратившись в ворона, уселся у изголовья кровати.

Подойдя к висевшему зеркалу, внимательно осмотрел себя. Ну здорово… Ближайшие часа четыре я из подвала точно не выберусь, а то всех подчинённых распугаю.

Проведя удлинившимся языком по лишним рядам зубов, повернулся к Фелики, что продолжала бормотать, будто находясь в трансе. Правда, с каждым мгновением речь её становилась всё более связной, и я даже начал распознавать отдельные слова.

– Беш‑шать… нет…нельзя… Граф…маска… где маска… маска! – забавно, когда она говорила медленно, речь звучала куда понятнее.

– Сломалась, – облокотившись об стену, произнёс я. – Ты на неё неудачно села, и она разлетелась на мелкие кусочки.

Стоило мне только это произнести, как Фелики резко села и повернула в мою сторону лицо, с глазами, полными слез. Перебравшийся на правое плечо хозяйки Граф, укоризненно каркнул.

– Как сломалась!? – она попробовала встать, но грохнулась на пол, запутавшись в некогда пышном платье. Ну и верёвки на лодыжках тоже не способствовали устойчивому перемещению.

Упав на пол, девушка ещё сильнее разрыдалась, а вокруг неё, словно усатая наседка, захлопотал Дюруа, пытаясь успокоить.

– Месье Шипов пошутил, Фелики, пошутил. У этого господина ужасное чувство юмора. Ведь так? – обратился ко мне призрак.

– Хорошее у меня чувство юмора. У Глухова можешь спросить, он каждый раз ухохатывается, – попытался сделать обиженно лицо, но тут же вспомнил, какая у меня сейчас морда, и не стал. – Но да, признаюсь, насчёт маски пошутил.

– Ты! Да как ты посметь!? – от переизбытка чувств Повелительница вскочила на ноги, явно намереваясь броситься на меня с кулаками.

– Сядь! – гаркнул я, и Фелики тут же уселась на кровать, прикрыв лицо руками.

Вот блин! Я вспомнил поведение Ансельма. Стало неловко. Судя по всему, перенести девчонке пришлось немало. Но извинятся больше не буду, а то ещё на шею сядут.

– Рос, если тебя там ещё не убили, принеси чего‑нибудь перекусить нашей гостье, – крикнул подчинённому, выглянув из карцера.

Повернувшись обратно к девушке, ещё раз внимательно на неё посмотрел. Без балахона она казалась ещё меньше, а в таком платье и с черно‑белыми волосами и вовсе напоминала фарфоровую куклу. Белоснежная кожа только усиливала это впечатление.

– Ну что, Фелики‑велики, думаю, для начала тебе стоит представиться, меня‑то ты уже знаешь.

– Меня звать просто Фелики. Ф‑е‑л‑и‑к‑и, – немного успокоившись, ответила девушка и тут же затараторила. – Маска! Где мой маска? Отдать!

– Эй, торопыжка, спокойнее. Говори помедленнее, а то я перестаю тебя понимать, – прервал рвущийся словесный поток.

– Маска! Я хотеть видеть маску! – собеседница принялась выговаривать слова по буквам. Тоже такое себе удовольствие – слушать подобную речь. Но стало значительно понятнее.

– Её здесь нет, – я покачал головой. – И ты её не получишь, пока я не узнаю, из‑за чего весь этот сыр‑бор.

– Тебе это не надо. Чем больше ты знать, тем большей опасности подвергнуть свою жизнь, – принялась нагонять на меня жути девица.