Безграничный Джонни - Aleks Hom
Я и сам себя убиваю, но от этого становлюсь только сильнее. Но пойми, Гамора, некоторых вещей не добиться без должной решимости.
Некоторые вещи видны только с Позиции силы, которая доступна лишь единицам из нас.
И так уж причудливо сложился наш сраный мир.
Но не волнуйся, Джонни, чтобы эта девица не говорила, до Войны бесконечности ещё куча времени. Гамора просто не видит того, что вижу я, и это мешает ей относиться к ситуации спокойней.
Поддержать автора и прочитать больше глав можно на бусти! Так же можно помочь добить цель на бусти, чтобы главы Джонни выходили каждый день в течение двух недель на Авторе и на Бусти!
Глава двадцать первая, Зависимость, Неизбежность и Вмешательство!
Я помешанный на битвах псих, который не может жить без крови и битв. Поэтому я путешествовал по галактике и делал это, крушил все подряд, претворяясь торговцем желаний.
Даже спустя столько лет я так и не смог до конца побороть эту жажду.
Кладу кофе и заливаю вскипевшую воду в два стакана. Приношу Гаморе кофе. Мы садимся и тихо пьем.
Да, пожалуй, когда я сижу вот так, контролировать свои Саяджинские желания куда проще. Все-таки если я далеко от драк, ничто меня не возбуждает. Я остаюсь холоден. Медитирую. Стараюсь отстраниться от расового безумия.
«Взрывы по всему Нью-Йорку продолжаются. На восьмом-авеню были замечены террористы, ответственные за подрывы. Полиция ведет преследование. Железный человек уже на месте происшествия, он… подождите, что как такое возможно? Мы видим два Железных человека! Между ними начинается битва»
– О нет… – Гамора поднимает голову и тоже это видит.
Видит причину того, почему я никак не могу забыть битвы и их вид, и запах. То чувство дрожи по всему телу, и напряжение в мышцах, которое будто призывает действовать и почувствовать этот удар вновь. То превосходство над противником во время финального удара. То чувство возвышенности, когда он рухнет к твоим ногам и по глазам становится ясно, он полностью уничтожен одним тобой и никем больше. Я зависим от этого чувства, мое сердце бьется от него сильнее всего и жалобно скулит, когда его нет.
Я жалкий раб своих желаний, у которого нет другой судьбы, кроме сражений. Поэтому я пытаюсь все это разбавлять отдыхом.
– Твой друг, он уже ушел? Вы же хотели уйти вместе?
– Да, он ушёл, – я не чувству ки Пита рядом; он далеко, – уже возле места взрыва.
Пит усердно пересекает парк, чтобы быстрее добраться до восьмого авеню.
– У него есть дурная привычка заботиться о других и действовать в одиночку, даже если это будет стоить ему жизни, – вздыхаю я, ставя полную кружку на стол. Черт, от перевозбуждения я даже не прикоснулся к нему губами.
А вот и ещё одна причина моего беспокойства, у которой тоже есть своя дурная привычка; – окно за нашей спиной резко раскрывается, и девушка в белом паучьем-костюме врывается в комнату.
– По-моему, кто-то говорил, что не хочет бегать по городу как придурок в костюме, – усмехаюсь я.
– Джонатан! Мой отец попал под обвал!
