Электричка в Буслаевку - Владимир Анатольевич Тимофеев
Волшебник внезапно осунулся и вяло махнул рукой в сторону рептилоида. Тот, получив возможность вновь говорить, вытянул длинную шею и прошипел по-змеиному:
— Жаль, что я не убил её раньше.
Бэз скривился как от зубной боли:
— Жаль, что я сразу её не послушал…
На горном плато установилась странная тишина.
Она длилась секунд пятнадцать.
Первым её нарушил дракон:
— Ты так и не сказал, зачем превратил мою клетку в загон.
Человек усмехнулся.
— Ещё вчера я хотел просто прикончить тебя.
— Так почему не прикончил? Какая тебе, в конце концов, разница, что будет с миром лет через двести? А так, утолил бы желания, себя бы потешил, отомстил наконец…
— Рине я, помнится, говорил то же самое, — Бэз бросил задумчивый взгляд на Ти’хана. — Глупец. Просто глупец.
— Кто глупец? — не понял дракон.
— Я. Столько лет не замечал очевидного. Проклятье дракона может снять только дракон, но с тобой мы договориться не сможем. Ни я и никто другой из ныне живущих. Слишком много между нами было всего. Люди давно забыли, зачем пришли в этот мир, почему он закрыт и кто нас сделал такими. Да, мы всё это позабыли, но драконы-то помнят…
— Помнили, — поправил Ти’хан.
— Помнили, — согласился Бэз. — Вместе с разумом уходит и память. Но, с другой стороны, пока жив хотя бы один настоящий дракон…
— Думаешь обменять проклятие на надежду?
— Я — нет, — коротко бросил колдун. — А вот тот, кто придёт за мной… — Бэз ненадолго задумался. — Да, так и есть. Ему может и повезти.
Дракон захохотал.
— Ты и, правда, глупец, Бэз-предатель. Я прожил тысячу лет и проживу ещё несколько раз по столько же, если конечно меня не убьют такие, как ты. Я помню начало этого мира, но теперь хочу одного: увидеть, как сдохнет последний двуногий. Твоя подруга сделала всё, чтобы оттянуть этот миг, но рано или поздно кто-то из её рода устанет хранить ваши никчемные жизни, и тогда наступит наш час. Час возмездия.
— Думай, что хочешь, дракон, — пожал плечами волшебник. — Моя задача не в том, чтобы убедить тебя, а в том, чтобы создать условия для будущей сделки. У нас, у людей, есть хорошая поговорка: время лечит. Лечит любые раны, в том числе и душевные. Скажу честно, на твои раны мне наплевать. Цель в том, чтобы лет через сто, триста, пятьсот, когда здесь снова появится такой же как я, ты ещё не свихнулся. Только для этого я и выдумал Дом Дракона, устроил в нём свёртку пространства, поместил внутрь тебя и запустил в мир легенду о новом Владетеле. Полагаю, никто не останется равнодушным. Сюда регулярно будут приходить разного рода герои, и, значит, скучать тебе не придётся…
— Тебе не жаль своих соплеменников?
— Тех, кого влечёт алчность, похоть и жажда власти и славы? — Бэз состроил презрительную гримасу. — Нет, таких мне не жалко. Лист нужно прятать в лесу. Каждый из претендентов будет считать, что в Доме Дракона хранится браслет власти над новой провинцией, поэтому никому из них и в голову не придёт, что он только приманка и что на самом деле их ждёт лишь смерть и забвение.
— А ты не боишься, что мне это когда-нибудь надоест, и я просто поддамся?
— Нет, не боюсь. Во-первых, с твоей стороны это будет равносильно самоубийству, и тогда проклятие рухнет само собой. А во-вторых… — волшебник хитро прищурился. — Я решил слегка подсластить пилюлю. Запомни, Ти’хан, если ты победишь моего… скажем так, продолжателя, то в тот же миг обретёшь свободу. Темница разрушится, магические оковы падут, и мир целиком и полностью окажется в твоей власти.
Дракон молчал больше минуты. Видимо, просто не мог поверить в услышанное.
— Как я узнаю твоего… продолжателя? — в хриплом мычании не слышалось ни капли насмешки.
Волшебник развёл руками.
— Никак, Ти’хан. Поймёшь только по результату. Или он сам тебе об этом расскажет, если захочет, конечно. Кстати, совсем запамятовал. У тебя будет и другая возможность вновь обрести свободу.
— Какая возможность? — Ти’хан заинтересованно подался вперёд.
— Такая, что если кто-нибудь из Владетелей задумает покорить весь Рингарол и стать единоличным властителем, твоя клетка опять же исчезнет. Все браслеты, какие я создал, имеют одну особенность. Когда они складываются, их сила увеличивается многократно и вложенная в них магия начинает выплёскиваться вовне. Два браслета вместе ещё ничего, три — повод для беспокойства, четыре — опасность, пять — начало конца. Захвативший их уже не может остановиться. Сила изливается в мир, и, чтобы её удержать, нужен или противовес, то есть, иная магия, например, драконья, или своего рода закукливание времени и пространства. Сам понимаешь, второй вариант мне совершенно не нравится. Поэтому в преддверии твоей клетки я установил специальный прибор. Вот, смотри…
Часть скалы неожиданно стала прозрачной. Но вместо обычной пещеры в ней обнаружилась просторная комната с ровными стенами и покрытым мозаикой полом.
— Секретный зал моего дворца, — узнал дракон помещение.
— Он самый, — подтвердил человек. — Там всё было пропитано вашей волшбой, оставлять его нашим магам стало бы верхом безумия. Зато здесь этот зал именно что на своём месте.
— Как работает твой специальный прибор? — вернулся к «основной теме» Ти’хан.
— Очень просто.
Бэз прошёл внутрь скалы и остановился перед вмонтированным прямо в стену металлическим «шкафом». На выдвинутой наружу панели весело перемигивались разноцветные огоньки.
— Эта конструкция называется магоскоп. Я её сам изобрёл. Другой такой в мире нет и, наверно, не будет, — не без гордости заметил волшебник. — Магоскоп фиксирует количество магии в Рингароле и определяет её равновесность. Если два браслета соединятся, равновесие тут же нарушится и на магоскопе зажгутся две красные лампочки. Третий браслет добавит еще две лампы, четвертый — четыре, вместе получится два в
