Арбалетчик с Тверской 3 (СИ) - Юшкин Вячеслав
К счастью для Шмидтов, эти неуклюжие попытки с помощью закона обособить маргиналов и помешать их продвижению в обществе, никак не отразились на повседневной жизни и служили не более чем успокоительным для недовольных ремесленников. Генрих Шмидт, а позже и его сын не были обязаны носить стандартную униформу даже на работе, а уж тем более вне службы, и нет абсолютно никаких свидетельств существования стереотипной черной маски — плода воображения романтиков XIX века. Некоторые города требовали от своих палачей облачаться в ярко-красный, желтый или зеленый плащ, носить полосатую рубашку или характерный головной убор. Однако на иллюстрациях второй половины XVI века палачи всегда хорошо одеты, иногда даже с налетом щегольства. Короче говоря, они одевались так же, как и любой другой бюргер среднего класса, и в этом тоже была проблема для мастеров, озабоченных своим статусом.
Глава 44
https://author.today/work/230188
Дело сделано — уносим ноги. После всех этих утомительных процедур по восстановлению мужских качеств Короля леопардов надо было быстро уходить. Повторять судьбу пламенного вождя и его дочери, которые пошли на корм местным левым кракодилам не было ни малейшего желания. Отход осложнялся наличием водной преграды в виде озёра. Вода как таковая не представляла особых проблем, но была одна тонкость. Существовала крокодиловая ферма на которой по словам фельдмаршала имелось около сотни прикормленных особей и прикормка была в виде людей, которые шли на корм в наказание за различные прегрешения перед королем.
Вертолет вызвать было не вариант, мы здесь были неофициально и инструктаж был закончен словами " мы вас выручать не будем и в случае если вы попадаете в руки юаровских или родезийских скаутов это ваши проблемы". Скауты увели бы нас в плен и руководство автоматически записало бы нас в предатели и политические проститутки. У нас не было желания идти на корм местным зверушкам, да и в руки скаутам попадать было не комильфо. Подготовка к отходу была начата сразу после окончания камлания.
Оба снайпера убыли на охрану лодок которые мы хотели использовать для прорыва в джунгли. Те три, что мы хотели использовать охранялись как зеница ока, а вот остальные были старательно превращены в дрова. Как только работы по изготовлению дров были закончены Первый ушел на заготовку мяса, захват пяти коров заняли немного времени больше ушло на скрытый коровий марш на лодочную пристань и маскировка в камышах. Мы же с командиром группы накачивали пальмовой самогонкой Короля и фельдмаршала и конечно их свиту с адъютантами. Вряд ли бы мы смогли бы перепить этих черных алкоголиков, но было секретное оружие, перед этим алкогольным шабашем, старший группы скормил мне, как мне показалось не меньше килограмма сливочного масла и сам закинулся не меньшим количеством этого секретного ингредиента.
Тосты шли один за другим, пили за все и вся. За Короля, за леопардов, за Леонида Ильича, за Ильича, за Компартию и коммунаров, за взятие Бастилии и за день гранёного стакана. Легли все и всё равно кто выпустил этих бля…х ящериц ( крокодилов). Но мне было море по колено, хорошо наши первый и второй были трезвые и скинули по дороге домой через озеро — коров, которые и приняли на себя удар ритуальных водных убийц. Старший группы на себе принес меня к лодкам. Все веселье было мной пропущено в силу полного алкогольного забвения. Затем был марш через дикие мрачные джунгли…
Карты не было, местность не была картографирована, шли по примитивной схеме, направление и примерное расстояние до места сбора. И рисунок примерно здесь река, примерно здесь болото, примитивно и примерно как старые карты в средние века, здесь живут люди с песьими головами, а здесь великаны. В лучших традициях авантюрных романов 30–40 годов. У меня был нештатный груз — фотоаппарат «Зенит», любил понимаешь поснимать природу, да и в отношениях с женщинами не последняя вещь. Нет женщин, какая бы отказалась от фотосессии / это был мой лайфак из будущего/.
Шли достаточно быстро и перед привалом на ночь ожидаемо нам река преградила путь, брод очевидно был прямо перед нами, Первый занял позицию прикрытия на берегу, второй броском преодолел речушку по броду и занял позицию прикрывая нас с командиром. Мы пошли, жесточайшее похмелье просто скручивало меня, но надо было идти, погоня ожидалась по любому. Прохладная вода была по пояс, течение слегка толкала в бок и тут грянула стрельба. Прикрытие лупило по чему-то справа по течению, командир короткими очередями бил в том же направлении и только я как зачарованный пялился в сторону откуда неслось нечто.
Прямо на меня летело какое-то странное создание. Острые перепончатые крылья со свистом рассекали воздух, огромный рот был растянут, точно в злорадной улыбке, его окаймлял белый полукруг острых зубов. Птеродактиль! Исполинский крылатый ящер, который должен был умереть еще в доисторические времена!.. Прежде чем сумерки опустились на землю, это химерическое существо пролетело еще раз над рекой, но в обратном направлении. Оно скрылось на болоте, в мглистой дымке сизого тумана, поднимавшегося над водой. Все время пока это существо парило над нами я лихорадочно нажимал на спуск фотоаппарата. Мысли о открытии века и слава фотографа снявшего доисторическое животное были прерваны и довольно грубо, меня командир тянул к берегу при этом умирая от смеха. хохот и ржание и крики " что ж ты крышку не снял, горе ты фотограф". Да облом был эпический, вся сьемка прошла с закрытым обьективом. Мое горе было неописуемым…
Описание кажется цитатой из научно-фантастического произведения. Но есть материал из отчета научной экспедиции, в 1932–1933 годах исследовавшей внутренние районы Камеруна. Автор отчета — американский исследователь Айвен Сандерсон, посвятивший свою жизнь поискам различного рода тайн и сенсаций. По словам Айвена Сандерсона, крылатый ящер именуется местными жителями призраком смерти, ибо тому, кто его увидит, грозит неминуемая гибель.
Другой исследователь, Питмен, сообщает, что не раз слышал от аборигенов рассказ о мифическом существе, «которое меня очень заинтересовало. Оно обитает в густых лесах болотистой местности, примыкающей к долине Конго и соседним провинциям Анголы. Большинство признаков этого существа, судя по описанию очевидцев, сближает его с птеродактилем».
В 1913 году малоизученные районы Камеруна исследовала экспедиция, которой руководил Штайн фон Лаузниц. Многие племена рассказывали ему о таинственном и страшном звере, живущем в джунглях. Но описания этого животного расходились: кто говорил, что животное — размером со слона, а кто — с бегемота. Одни рассказчики считали, что таинственный зверь опасен для человека, ибо нападает на лодки. Другие утверждали, что животное питается травой и лианами, и даже показывали, какую именно разновидность лиан предпочитает неведомый науке зверь. У животного, по словам рассказчиков, бурое тело с гладкой кожей, длинная шея и очень длинный рог, или — по другой версии — зуб. Хотя Штайну фон Лаузницу показывали свежие следы, оставленные, по словам местных жителей, чудовищем, немецкий исследователь считал, что данные о нем весьма странны и «существо скорее всего живет в больном воображении местных жителей».
В Лондоне в 1933 году вышли записки Джона Хьюга, почти два десятилетия проведшего в Африке. «Вот уже много лет жители говорят о крупном доисторическом животном, живущем якобы в озере Багвеулу. Они называют его чипекве или чимпекве, »— писал Хьюг. Джон Хьюг приводит любопытные сведения, из которых явствует, что чипекве — не мифическое, а реальное живое существо.
От отца к сыну передается в окрестностях озера Багвеулу история об охоте на чипекве, который был убит за несколько десятков лет до того, как здесь появился Хьюг. Охотники убили чипекве с помощью гарпунов. Животное имело гладкое темное тело, рог его был цвета слоновой кости и напоминал рог носорога. Однажды ночью друг Джона Хьюга Кроуд слышал на берегу озера сильный всплеск. Утром он пошел обследовать побережье и обнаружил следы, непохожие ни на следы бегемота, ни на следы слона, ни на следы какого-либо другого известного крупного животного.
